Черный Дракон - Денис Анатольевич Бушлатов

уха виднеется крохотный и еще влажный клочок мыльной пены, выдающий, что встреча их была задержана желанием командора появиться перед гостями Цитадели в приемлемом виде. Впрочем, от начищенных до блеска доспехов тот отказался и под подбитым мехом теплым плащом стоял в простой куртке.

Де Бур меж тем оглядывает остальных прибывших и останавливается на низкорослой женщине, стоящей возле Дитриха:

— Командир Фрида Верлендер, если я правильно понимаю?

— Она самая, — недовольно отзывается та.

— Рыцарь-командор Клеменс де Бур. Рад приветствовать вас в Цитадели Священного Ордена имени Венсана Кассатора.

Он делает шаг в ее сторону и протягивает руку ладонью вверх, с явным намерением закрепить знакомство, как и с любой другой дамой, но в ответ Фрида с недюжинной силой вцепляется в предложенную ладонь и несколько раз от души встряхивает. Над толпой прибывших проносятся смешки, а стоящий рядом комендант даже не думает скрывать кривую ухмылку. Велик был шанс, что не бывавшая при дворе женщина из семьи простолюдинов была попросту не в курсе тамошних порядков, но Дитрих даже не сомневается, что дело вовсе не в этом.

Вот уже третий год Фрида стояла во главе специального отряда, железной рукой строя подчинявшихся ей закаленных бойцов и безжалостно круша кости и черепа врагов крепким гномьим топором. Именно она со своими людьми до недавнего времени крайне успешно занималась подавлением партизанского движения, возникшего на Бисранде — одном из принадлежащих империи островов. Несмотря на то, что последний свой остров Делориан захватил еще сорок лет назад, его непокорные жители по-прежнему с завидным упорством пытались поднять восстание и изгнать со своих земель северных захватчиков. На то, чтобы добраться до зачинщиков беспорядков, Фриде и ее отряду потребовалось два месяца, и три недели назад они вновь сошли на землю континента в порту Гренны.

Вряд ли было так уж просто отыскать в целом Делориане мужчину, способного безо всякого сомнения заявить, что он запросто одолеет саму Фриду в бою один на один. Так что любое, пусть и незначительное, как сейчас, приравнивание к изящным тонкокостным дворянкам для нее должно было выглядеть подобно оскорблению.

— Я хотел бы узнать о людях, которых вы привели, — не изменяясь в лице и словно бы не заметив произошедшего, продолжает командор.

— Весь отряд командира Верлендер присоединится к вам — тридцать два человека, включая ее саму, — Фрида молча кивает, подтверждая слова коменданта, хоть по ее лицу и заметно, что подобное сотрудничество не приносит ей никакого удовольствия. — Кроме них так же двадцать моих людей — лучшие лучники венерсборгского гарнизона.

При их упоминании те разом выпрямляются, словно посмотреть на них явился сам император. Вразрез с этим, люди Фриды Верлендер все так же оценивающе оглядываются по сторонам, некоторые из них переговариваются вполголоса, а заросший бородой здоровяк с двуручным мечом и вовсе флегматично почесывает зад затянутой в перчатку рукой.

— Неплохо, — рыцарь-командор отворачивается от столпившихся во дворе солдат, и Дитрих вскользь замечает, что юные рекруты уже даже не пытаются изображать, будто тренируются, а вовсе не глазеют на происходящее. — Как я понимаю, комендант, в столицу вы вернетесь один? Передайте мою благодарность его императорскому величеству. А сейчас вы и ваши люди можете пройти внутрь и отдохнуть. Скоро должны прибыть остальные, и тогда я желаю видеть вас двоих на совете в моем кабинете.

Прежде, чем комендант успевает удивиться и уточнить, кого еще они ждут, де Бур на удивление быстрым для подобной погоды шагом преодолевает добрую треть расстояния до ворот крепости.

— Дитрих, — Фрида дергает его за полу плаща, привлекая внимание, и вполголоса интересуется: — Понял, о чем он плетет? Кого это мы ждать должны?

Комендант лишь растерянно пожимает плечами. Разумеется, как защитник империи от полукровок, Орден содержался из государственной казны и в случае чего не мог бы пойти против воли императора, но все же в действительности кассаторы не были столь же строго подчинены монарху, как управляемый комендантом венерсборгский гарнизон, и потому далеко не все происходившее внутри запрятанных в горах крепостных стен было известно в столице.

Когда все вместе, уже не заботясь о строе, они идут к крепости, до странного молчаливая Вивиан вновь оказывается возле него, а позади слышатся разговоры отряда Фриды:

— А как это он эдак стреляет-то без глаза?

— Чтобы целиться, второй глаз и не нужен, дубина. Так даже удобнее.

— А я вот чего про них слыхал: друг мой один все трепал, мол девки в Ордене себе сиську одну подрезают, чтоб, стал быть, удобнее было.

— А дружку твоему лишь бы о сиськах потрындеть, а? Херня это все.

— Почем тебе знать? Видала ты кассаторшу без одежки?

— Да может и видала, — девушка фыркает. Дитрих не видит ее за своей спиной, но по голосу припоминает высокую и ладно сложенную черноволосую мечницу. Имени ее он не слышал, но фамилию она носила ту же, что и он, пусть и унаследованную то ли от отца, то ли от деда.

Обескураженный аргументом, её собеседник беззлобно бурчит что-то о бесстыжих теллонцах и смолкает. Выложенный из сотен цветных кусков стекла окровавленный Орел расправляет драконьи крылья и угасающим взором смотрит будто бы прямо на них.

***

Бледный шар ноябрьского солнца судорожно тянется к промерзшей и укрытой снегом земле последними лучами, выглядывая меж вершинами. Одинокие облака, кажущиеся здесь такими близкими, спешно сереют, теряя всю свою белизну без света, а его последние отблески слепят глаза, отражаясь от снежных шапок гор.

В опустившемся сумраке под окнами башни начинают копошиться замерзшие рекруты, наконец получившие разрешение прекратить тренировку и теперь как можно скорее спешащие плохо гнущимися пальцами собрать стрелы обратно в колчаны. Какой-то незадачливый паренек, оттопырив зад, копается в куче припорошенных снегом пожухлых листьев. Судя по усыпавшим его мишень стрелам, все еще заметным в полумраке зоркому глазу, едва ли тот мог надеяться вступить в ряды кассаторов. Что бы не говорил о плачевных успехах в наборе рекрутов рыцарь-командор, да и сам вид жалкой шайки из четверых юнцов, Орден никак не мог позволить себе принять в свои ряды человека, не способного с первого раза попасть даже в нарисованное сердце недвижимой мишени. В настоящем бою такая оплошность стоила бы не только жизни самого рыцаря, но и бесценной для Ордена и всей империи черной стрелы. Оправданием здесь не могли бы послужить и пришедшие в Делориан морозы — Цитадель располагалась едва ли не у границы самой