В начале было кофе. Лингвомифы, речевые «ошибки» и другие поводы поломать копья в спорах о русском языке - Светлана Гурьянова

продержался еще 800 лет просто по традиции, не обозначая ничего. Помните дореволюционные тексты и вывески вроде «трактиръ», «банкъ», «хлѣбъ»? Так вот: это наследие того, что тысячу лет назад все слова тогда еще древнерусского языка оканчивались на гласный – либо обычный, либо редуцированный.

Итак, редуцированные не беспорядочно утрачивались или превращались в какие угодно гласные. Процесс их «падения» подчинялся строгим правилам. Точно так же и с остальными гласными.

Но лингвофрикам такие правила неизвестны, поэтому в их сочинениях и можно встретить утверждения, что гласными можно пренебрегать. Вот, к примеру, как пишет об этом известный псевдолингвист Александр Драгункин:

«Базой, “скелетом” слова, повторяю, всегда служат только согласные, так как гласные очень неустойчивы, они могут изменяться хаотически, зачастую могут даже совсем исчезать»[194].

Какой же пример исчезновения гласной приводит Драгункин? Формы «рот-рта»! А ведь на самом деле в них просто по-разному (но в соответствии со строгой системой!) реализовался редуцированный

.

Пренебрежение гласными позволяет Драгункину высказывать очень смелые идеи. Например, в глаголах, описывающих речепроизводство, он выделяет такие значимые согласные: «гоВоРить», «изЛаГать», «сКаЗать». Из-за одинаковых согласных Драгункин сближает эти глаголы с другими:

«Согласные – это база, а гласный – связка. Получается: “ВР” – “врать”, “ЛГ” – “лгать”, а третий – вообще вопиюще, – “КАЗ” – “исказить”. Это четкая демонстрация, для чего была создана речь. Только для того, чтобы прекратить обмен мыслями, чтобы мы не могли залезать в мысли друг друга и в мысли Бога»[195].

И такого рода построениями заполнены все книги и выступления Драгункина.

Заявления о том, что гласные совершенно неважны и на них при установлении происхождения слова можно вообще не обращать внимания, – 100 % признак лингвофрика.

5) Игнорируют морфемное членение слов.

Морфемы – это всем со школьной скамьи известные корень, приставка, суффикс, окончание. Например, в слове «вера» корень – вер– и окончание – а, которое меняется в зависимости от падежа: «вер-а», «вер-ы», «вер-е», «вер-у», «вер-ой». В слове «небеса» – корень – неб-, суффикс множественного числа – ес– (как в «словеса», «телеса» или «чудеса») и окончание – а.

Именно с помощью морфем (кроме окончания) образуется большинство новых лексических единиц, за исключением аббревиатур и слов вроде «сумасшедший» (оно создано путем слияния других) – но по сравнению с числом слов, созданных с помощью морфем, их очень немного. Та же «красота» происходит от корня – крас-, к которому добавился суффикс – от– такой же, как в словах «доброта», «быстрота», «слепота», «правота», «чистота» и так далее.

Но когда вам говорят, что «ве-ра» – это «ВЕличие РА» (как, если «р» и «а» относятся к разным морфемам и окончание «а» вообще пропадает в других падежах?), «К-РА-СоТа» – это «К РА СТремление», а «не-беса» – место, где «нет беса», задумайтесь – и вы заметите, что слова разделены совсем не по морфемам, а произвольно.

Андрей Анатольевич Зализняк сравнивал подобное искусственное разделение слов с игрой в шарады: ведущий делит слово на части, которые заменяются на похожие по смыслу слова, и задача играющих – отгадать по этим заменам то слово, которое было загадано. «Вот прелестный пример: почему не говорят «красна чья рожа»? Ответ: потому что говорят ал-кого-лик. Лингвист охотно позабавится игрой ал-кого-лик, а вот любитель легко может поверить, что он открыл таким образом происхождение слова алкоголик»[196].

Но если лингвофрику напомнить о морфемах, он ответит, что их придумали коварные ученые, а раньше никаких морфем не было – но подобную логику мы уже обсудили. Конечно, слово «морфема» – сравнительно новый термин, но описывает он всегда существовавшую языковую единицу – как слово «кислород» тоже было придумано не так давно, но сам кислород существовал еще тогда, когда и людей (да и вообще живых существ) на планете не было.

Морфемы – основная единица словообразования почти во всех изученных лингвистами языках – и в крупных, и в исчезающих, и в языках изолированных племен, и в современных языках, и в древних. На каком же основании можно полагать, что в языке наших предков способ словообразования был другим?

6) Истолковывают обычные слова как аббревиатуры.

Это вариация на тему предыдущего пункта, только слово разбивается вопреки морфемному членению не просто на части, а на отдельные буквы, каждая из которых имеет свое значение или становится первой буквой сокращенного слова.

Например, «муж» истолковывается как «Могущий Удовольствовать Жену» или «Мужчина, Ублажающий Жену». А ведь не нужно быть лингвистом, чтобы заметить: в слове «мужчина» выделяется корень – муж-, и это «мужчина» образован от «мужа», а не наоборот. И почему не «Может Угробить Жизнь», например?

А «жена», по мнению лингвофриков, – «Жизни Естества НАдежда». Но почему не «Женщина, Единственная НА свете» или «Жарящая Еду для НАс»?

Или вот еще прекрасная расшифровка: «поп» – «Прах Отцов Предавший». Почему не «Папа, Одетый в Пижаму»? Никто не объясняет.

Аббревиация как способ образования полноценных слов – сравнительно новое явление, в древности она применялась крайне редко, особенно в русском языке. Все эти «вуз» (высшее учебное заведение) или «загс» (запись актов гражданского состояния) – довольно современные слова.

Так что когда вам говорят, что базовое, давно существующее в языке слово – это аббревиатура, не верьте: перед вами в чистом виде лингвофричество. Похожая лженаучная ересь, построенная якобы на глубинных «образах» каждой буквы, – «древлесловенская буквица», о которой я еще обязательно расскажу.

7) Считают, что письменность важнее речи.

Не стоят внимания и теории о том, что какое-то слово появилось, когда другое слово просто неправильно прочитали.

Такие случаи очень редки: например, история слова «зенит». Оно пришло в европейские языки из арабского (в средневековом арабском мире была очень развита математика и астрономия), где зенит называли samt ar-ra’s (буквально «дорога головы»)[197]. Буква m в слове samt при переписывании заменилась на ni из-за ошибок переписчиков, ведь написание этих символов похоже, особенно в готическом письме: там они представляют из себя три вертикальных палочки. Но m сохранилась в другом заимствовании с тем же корнем – «азимут» (от арабского as-sumūt – множественное число от as-samt – «дорога»)[198].

Но обратите внимание: в слове «зенит» была неверно прочитана всего лишь одна буква.

И таких неправильно прочитанных слов крайне мало.

Нужно учитывать, что бо́льшую часть времени своего существования многие языки вообще не имели письменности. И даже когда письменность появлялась, овладевали ею, как правило, далеко не все, а лишь небольшое количество образованных людей.

Письменность – вещь вторичная, это только запись слов, которые уже существуют, – а язык живет и развивается независимо от того, если ли у