Я – Товарищ Сталин 2 - Андрей Цуцаев

— Товарищ Сталин, этот пакт — провокация! Немцы готовят войну, я говорил об этом ещё летом! Нужно ускорить производство танков, укрепить западные границы!

Сергей, сидя за столом, пыхнул трубкой, дым заклубился, его голос был спокойным, с лёгким грузинским акцентом:

— Климент Ефремович, армия — это наш приоритет. Но война ближе, чем вы думаете. Испания — это наш первый фронт. Усильте поставки оружия и инструкторов для республиканцев. Я хочу, чтобы Мадрид стал крепостью.

Ворошилов кивнул:

— Фалангисты уже получают оружие от немцев.

Сергей ответил:

— Вот поэтому нам надо поторопиться. Если Испания падёт, Гитлер двинется дальше. Действуйте.

Молотов сказал:

— Товарищ Сталин, дипломатия ещё может замедлить их. Лига Наций слаба, но мы можем использовать Францию и Британию, чтобы надавить на Гитлера. Теперь, когда немцы заключили союз, они видят всю серьезность Германии. Они ведь понимают, что этот договор не только против нас, это уже дележка пирога в будущем. Так что пакт — это угроза, но не повод для паники.

Сергей, пыхнув трубкой, ответил:

— Лига Наций — это пустой звук, Вячеслав Михайлович. Они будут говорить до тех пор, пока танки Гитлера не войдут в Париж.

Глеб Бокий заговорил следующим:

— Товарищ Сталин, наши агенты в Берлине плодотворно работают. Наш агент внедрена в окружение немецких генералов и постоянно держит нас в курсе их намерений.

Сергей ответил:

— Я знаю, Глеб Иванович. Разведка работает хорошо. Но одной информации мало, надо еще уметь ее правильно применить.

После ухода наркомов Сергей остался один. Он прошёлся по кабинету, его шаги гулко отдавались по деревянному полу. Он думал: «Мы должны остановить Гитлера как можно раньше. Франция, Британия и Штаты уже показали, что не готовы к серьезным действиям до начала войны. Переубедить их так и не удалось. Но мы должны сделать так, чтобы итальянцы теряли силы и увязли в Абиссинии. Мы должны изменить ход истории в Испании. Была еще Япония и ее планы на Китай, но сейчас нужно было направить силы хотя бы на Европу».

Поздним утром Сергей созвал ещё одну встречу — с секретарём ЦК Андреем Ждановым и начальником Генштаба Александром Егоровым. Жданов, коренастый, с густыми бровями, был осторожен:

— Товарищ Сталин, вы настаиваете на Испании. Но партия волнуется — не слишком ли мы рискуем? Ресурсы нужны на внутренние дела, на промышленность:

Сергей, пыхнув трубкой, ответил:

— Андрей Александрович, фашизм — это не только внешняя угроза. Если мы не остановим его в Испании, он придёт к нам.

Жданов сказал, настороженно:

— Но ресурсы… Мы не можем разбрасываться ими.

Сергей ответил, повысив тон:

— Ресурсы найдутся. А вот Фашизм ждать не будет.

Егоров добавил:

— Товарищ Сталин, армия готова, но Испания — это не наш фронт. Мы можем потерять больше, чем выиграть.

Сергей нахмурился, его пальцы сжали край стола:

— Александр Ильич, Испания — это как раз наш фронт. Если фалангисты победят, Гитлер получит плацдарм. Усильте подготовку инструкторов. Я хочу, чтобы они были в Мадриде через две недели.

Егоров кивнул.

Ночью, когда Кремль затих, Сергей сидел в кабинете, глядя на карту. Его мысли были мрачными: «Я видел фотографии Сталинграда, руины Берлина, Хиросиму. Я знаю, что будет, если я ошибусь. Но как повернуть историю? Он взял чай, который был уже остывший и горький, и убрав чашку в сторону, написал ещё одну директиву: 'Ускорить поставки оружия в Испанию. Любой ценой».

Глава 17

В пригороде Мадрида, на широком поле, окружённом оливковыми рощами и редкими апельсиновыми деревьями, утро было жарким и пыльным. Солнце, едва поднявшееся над горизонтом, уже обжигало землю, поднимая красноватую пыль, которая оседала на потных лицах, потрёпанных куртках и стволах винтовок. Пахло оружейной смазкой, потом, сухой травой и дымом от костров, где готовили кофе и кукурузные лепёшки. Поле, изрытое следами гусениц, было усеяно деревянными мишенями, колючей проволокой и ящиками с боеприпасами. Советские инструкторы — Иван Григорьев, Алексей Смирнов и Сергей Лебедев — обучали отряд из восьмидесяти республиканцев, чьи лица, молодые и усталые, отражали смесь решимости и страха. Их оружие — винтовки, гранаты РГД-33, несколько пулемётов — лежало на брезенте, блестя под утренним солнцем. Четыре танка: их броня нагрелась, стояли в тени олив, их гусеницы оставляли глубокие борозды в сухой земле. Запах бензина смешивался с ароматом апельсинов, доносившимся из рощи.

Иван Григорьев, 40-летний, коренастый, с обветренным лицом, покрытым морщинами, и короткой стрижкой, в выцветшей гимнастёрке, стоял на деревянной платформе, сооружённой из ящиков. Его голос, хриплый от пыли и криков, гремел, перекрывая шум ветра и гул танковых моторов:

— Товарищи! Фашисты идут с немецкими винтовками, итальянскими танками, с дисциплиной, которой у вас пока нет! Но у нас есть советская техника, воля и правда! Сегодня вы учитесь, чтобы завтра бить врага! Винтовка — ваш друг, танк — ваш кулак. Запомните это и не подводите!

Его серые глаза, скользили по лицам бойцов. Среди них были юноши, едва достигшие двадцати, и девушки, чьи руки, загрубевшие от работы в поле, дрожали от тяжести винтовок. Пабло, молодой 22-х летний, с чёрными кудрями и шрамом на щеке, поднял винтовку, но его движения были неуклюжими, затвор заклинило. Он крикнул, его голос задрожал от волнения:

— Синьор Иван, она не стреляет! Что я делаю не так?

Григорьев, спустился с платформы, его сапоги захрустели по сухой земле. Его пальцы, натёртые от работы с оружием, ловко разобрали затвор. Пыль сыпалась, как песок. Он показал:

— Пыль — надо вычищать, Пабло. Чисти винтовку каждый день. Смотри: снимаешь крышку, вытираешь, смазываешь вот так. И жми курок плавно, а не дёргай, как козёл. Понял?

Пабло, покраснев от стыда, кивнул, повторяя движения. Его пальцы, загрубевшие от работы в поле, были неуклюжими, но он старался.

Рядом Кармен, 20-летняя девушка, с короткими тёмными волосами, в мужской рубашке и потрёпанных брюках, пыталась зарядить винтовку. Её руки дрожали, не от страха, а от усталости — она не спала двое суток, помогая в лагере с ранеными. Алексей Смирнов, 28-летний инструктор, худощавый, в пропылённой гимнастёрке подошел к ней:

— Спокойно. Ствол вниз, патрон вставляй вот так. Не торопись.

Кармен ответила:

— Я не тороплюсь, товарищ Алексей. Я хочу, чтобы фашисты заплатили за Гвадалахару, за моих братьев, за всё.

Алексей кивнул:

— Тогда учись быстро. Они не простят ошибок. Если ошибешься — тебе конец.

Кармен, сжав губы, вставила патрон, её движения стали