Убейте собаку! Или Первая правдивая книга о сценариях - Пол Гуйо

Совершенно нормально отдать мрачный антиутопический сценарий вашей тете Бетти, но я бы предостерег вас от реакции на ее замечания о том, что он слишком мрачный и антиутопический. То же самое касается и вашей легкомысленной романтической комедии о любви, если вы отдадите ее почитать коллеге, которая трижды разводилась, имеет зуб на всех мужчин и которую только что вновь бросили. Их замечания о том, что ваша история – полная чушь, могут быть немного… субъективными.

После того как я получаю замечания от двух моих читателей, я смотрю их и решаю, какие из них стоит учесть, а какие – нет. Зачастую я переделываю текст с учетом большей части замечаний, потому что доверяю этим людям. Я знаю их как друзей и как сценаристов, а они знают меня.

На этапе следующего переписывания я отреагирую на их замечания, а затем снова все прочитаю. Я пью кофе из френч-пресса, сидя в том месте, где я не пишу, и читаю сценарий, стараясь (опять же) быть объективным читателем, впервые увидевшим текст. Я помечаю что-то красной ручкой и в тот же день вношу исправления.

После того как эта работа завершена (я же говорил вам, что это марафон, а не спринт), следующая за ней правка технически будет пятым драфтом, и на сей раз переписывание касается исключительно персонажей.

Все, на чем я фокусируюсь, – это герои, их поведение, диалоги, отношения, реакции, называйте, как хотите. Я не беспокоюсь об описаниях, локациях, обстановке или общих сюжетных ходах. Я просто смотрю на каждого персонажа и убеждаюсь, что он максимально уникален и аутентичен и что его личный путь прослеживается в моей истории.

Именно в этом варианте черновика я пытаюсь убедиться, что кому-то удастся прочитать сценарий и понять, кто из персонажей говорит, не видя их имен над репликами.

Наконец, мы переходим к шестому черновику. Переработка в шестой раз имеет своей целью написание. Я просматриваю все описания, язык и синтаксис, все обороты речи, – короче, весь текст. Когда этот черновик закончен, я отдаю его двум другим коллегам-профессионалам и, получив их замечания, делаю еще один заход, и тогда (обычно) мой сценарий готов к прочтению агентами, менеджерами, юристами, продюсерами, руководителями, кем угодно.

Да, ваша арифметика верна. Я никогда не отправляю ничего, что не было бы переписано как минимум шесть раз. А иногда и больше.

Когда я отправил сценарий про ограбление двум последним читателям, то был очень взволнован. Мне не терпелось услышать их мнение, чтобы быстро внести все необходимые исправления и отправить текст своим представителям. Один из моих читателей оказался недоступен, поэтому я обратился только к другому, Джону Роджерсу – опытному автору художественных фильмов, шоураннеру и одному из лучших сценаристов, которых я знаю, и мнению которого полностью доверяю.

И ему сценарий не понравился.

Ну, это не совсем точно. Ему понравилось, но была одна проблема…

Мой главный герой. Мой протагонист.

Джон не отождествил себя с ним. Он не почувствовал, что этот персонаж проработан настолько же хорошо и получился таким же объемным, как все остальные. Соответственно, его восприятие других персонажей тоже не складывалось. Джон считал, что сценарий нужно полностью переписать, создав совершенно новую версию протагониста.

Я был потрясен и опустошен.

Полезно слышать нечто подобное о ранних черновиках, но это был пятый или шестой драфт, а значит, по моему писательскому эго нанесли сильный удар. Я представлял себе Идриса Эльбу и Эмили Блант, режиссера Джей Джей Абрамса и продюсера Меган Эллисон, всех нас, сидящих на съемочной площадке в Сингапуре и прекрасно проводящих время… именно то, о чем не следует думать, пока все не произойдет на самом деле. Я совершил кардинальный грех сценаристов: влюбился в гипотетический результат, вместо того чтобы сосредоточиться на написании лучшей истории.

Я знал, что единственное, что могу сделать, – это все бросить, и был весьма близок к этому. Я утратил перспективу, а потому отложил сценарий и стал жить дальше: взял еще одну оплачиваемую работу и начал писать новый сценарий для себя. Шесть месяцев спустя я достал сценарий про ограбление, перечитал его и осмыслил замечания Джона.

Он был прав на 100%. Мой протагонист выглядел пустой оболочкой второстепенного персонажа, окруженного кучей замечательных действующих лиц, имеющих разносторонние отношения друг с другом. На их фоне главный герой казался столбом для забора.

Уф.

К тому времени я уже отошел от него. Я использую этот термин для ситуации, когда автор получает отказ. Или его сценарий выходит на рынок и не продается, или его фильм выходит и проваливается, или его сериал отменяют, или его пилот не берут, или еще миллион других причин, по которым мир сценариста может рухнуть. Вы принимаете удар на себя и уходите. Иногда это внутренняя прогулка, иногда – буквальная. Когда я пришел на премьеру «Геошторма» в Sherman Oaks Galleria, то уже два года как не видел ни одной склейки и понятия не имел, чего ожидать. Я сидел в темном кинотеатре, пока не закончились титры. Только после того, как зажегся свет, я вышел… и ушел. В ту пятницу вечером я больше часа бродил взад-вперед по бульвару Вентура.

Кстати: Мои друзья слышали, как я насмехался над «Геоштормом» (#Гуйо-штормом), и, хотя в конечном продукте, безусловно, есть спорные моменты, я научился у Скотта Розенберга никогда не критиковать «своих». Это как омерта[50], круговая порука. Независимо от того, насколько плохим кажется готовый фильм или сериал в ваших глазах, вы никогда не должны публично поносить проект, на котором стоит ваше имя. Снять фильм, не говоря уже о том, чтобы выпустить его в прокат, безумно сложно, и независимо от того, получится ли он в итоге потрясающим или ужасным, всегда нужно гордиться тем, что удалось совершить такой редкий подвиг.

Но я честно отношусь к своей работе и знаю цену сделанному. Я знаю, когда написал что-то хорошо, а когда – нет, или то, что я написал хорошо, в итоге оказалось ужасным к тому времени, как попало на экран. Но вы никогда не услышите от меня, что написанное мной (что угодно) лучше, чем что-то написанное кем-то другим, даже если я считаю, что так оно и есть. Хотя любое искусство субъективно, публично заявлять, например, что какой-то написанный мной сценарий «почти идеален» и лучше, чем, скажем, фильм «Мементо», в лучшем случае нелепое, а в худшем – высокомерное заблуждение… мяу.

Вернемся к моему процессу работы над сценарием об ограблении. Через