Самая темная ночь - Дженнифер Робсон

они повезли нас в горы. А четверть часа спустя наткнулись на контрольно-пропускной пункт. Водитель, вместо того чтобы прорываться напрямик, не останавливаясь, развернулся и погнал обратно по дороге. Тогда немцы начали стрелять.

– В твоего друга… – Нина благоразумно не стала спрашивать его имени, – попала пуля?

– Нет. Водитель так паниковал, что грузовик на повороте опрокинулся в ров. Все остались целы, но один парень подвернул лодыжку. Еще у него несколько царапин. Не думаю, что очень уж глубокие.

– Ты сказал, вы ехали из Косталунги? Это далеко?

– Километров десять. Может, чуть больше.

– И как же вы добрались? Твой друг наверняка не мог идти.

– Нико принес его на спине, – донесся из другого конца коридора голос отца Бернарди.

Никколо тяжело вздохнул:

– Мне было несложно. В любом случае, мы здесь, а как нам это удалось – не важно.

– А сам ты не ранен? – спохватилась Нина.

– Заработал пару ссадин, не более того.

– Хорошо, – кивнула Нина, хотя одним-единственным словом невозможно было передать, какое облегчение она испытала. – Мне нужна ваша аптечка, отец Бернарди.

– Она у вас по-прежнему хранится на кухне? – спросил священника Нико. – Да? Тогда я сейчас принесу ее. Вы и так из-за нас всю ночь по лестнице бегали туда-сюда.

Нина вошла в спальню, зажгла лампу – открывать ставни она не решилась, – и села на стул рядом с кроватью. Друг Нико лежал, закрыв глаза и вытянувшись на покрывале. Он был в одежде, заляпанной грязью и кровью, и в ботинках. На щеках топорщилась щетина, в длинных, до воротничка рубашки, волосах, виднелась седина. Он был старше Нико, но явно не намного. «Где-то, – подумалось Нине, – есть люди, которые его ждут. Люди, которые его любят».

Девушка быстро заморгала, стараясь удержать готовые скатиться слезы. Она не может сейчас – не должна – расплакаться. Нужно собраться. Сосредоточиться. И совладать с собственным страхом.

В этот момент она почувствовала на плече теплое прикосновение ладони отца Бернарди.

– Если бы я только могла ему помочь… помочь им всем. Но я ничего не могу сделать, – тихо проговорила Нина.

– Пусть не напрямую, а косвенно, но сегодня то малое, что ты сделаешь, положит начало переменам – не только для этого человека, но и для его семьи. Для всех людей, кому он в свою очередь поможет в ближайшее время. И вот такими делами ты будешь постепенно приближать победу. Малая толика сегодня, малая толика завтра – так мы потихоньку и достигнем цели.

Нина кивнула, обдумывая эти слова утешения, и велела себе быть сильной, не поддаваться страху.

– Я никогда не была такой, – призналась она, – не шарахалась от собственной тени, а теперь у меня сердце уходит в пятки от каждого скрипа на лестнице, я каждый день холодею от ужаса при мысли, что сейчас, вот сейчас прилетят вести о том, что мои родители погибли. Или что кто-нибудь придет и скажет, что Нико арестован, или ранен, или… – последнее, самое страшное, предположение она не смогла произнести.

– Нет ничего постыдного в том, чтобы испытывать страх, милая. Даже самые храбрые мужчины иногда боятся.

– Но как же я это выдержу?

– Выдержишь, и всё. Ты уже благославляла Нико, когда он отправлялся в путь. И знаешь, как тяжело ждать его возвращения.

– Знаю. И еще я знаю, что не должна его отговаривать делать то, что он делает. Знаю, что другим людям будет тяжелее, чем мне, без его помощи. Но…

– Продолжай.

– Я все равно мечтаю о том, чтобы он всегда был дома, – призналась Нина. – Так нельзя, я понимаю.

– Можно. Все хотят, чтобы их любимые всегда оставались рядом. Но сама подумай – если бы Нико сидел дома и ничего не делал, кем бы он был тогда? Если бы он сказал, что несправедливость и злодеяния, которым он был свидетелем, его не касаются, ты по-прежнему любила бы его?

– Нет, – прошептала Нина. – Я бы не узнала в нем своего Нико.

Она полюбила его именно потому, что он совершал правильные поступки. Она, Нина, была жива и невредима только благодаря тому, что он не остался в стороне. Не сказал, что ее судьба его не касается. Священник прав: пора ей перестать тревожится и взяться за работу.

– Спасибо, падре. Пойду посмотрю, не нужна ли Нико моя помощь.

– Нет, спасибо, – раздался с порога его голос. – Простите, что так долго, пришлось порыться у вас в шкафу. Это то, что нужно? – Нико поставил поднос на тумбочку и отошел, чтобы Нина могла изучить содержимое.

Ей хватило одного взгляда, чтобы удостовериться – он позаботился обо всем. На подносе были бинты, кусок марли, корпия, ножницы, пинцет, пузырьки с йодом и спиртом, а также миска с теплой водой.

– Медбрат Джерарди, отличная работа, – похвалила Нина. – А сейчас мне надо вымыть руки.

Она быстро спустилась на скромную тесную кухоньку. Кусок мыла нашелся на блюдце рядом с раковиной, но чистого полотенца поблизости не наблюдалось. Пришлось помахать руками, стряхивая капли воды, и бежать обратно вверх по ступенькам, пока не забыла, что еще нужно попросить у отца Бернарди.

– У вас есть чистые салфетки или полотенце, которыми я могу воспользоваться? Только самые лучшие не доставайте. Какую-нибудь тряпку, которую не жалко испачкать.

– Понял, – пробормотал священник и через несколько минут принес целую стопку стареньких, но накрахмаленных и выглаженных до стеклянного блеска полотенец.

– Вам не жалко?

– Ничуть. В холле у меня целый шкаф таких. Вот только… не могла бы ты забрать их потом домой, чтобы постирать? Я не хочу, чтобы моя домработница увидела на полотенцах пятна крови…

– Конечно. Роза должна знать, как их отстирать начисто. – Теперь Нина переключила внимание на человека, лежащего на кровати – он проснулся, пока она мыла руки, а сейчас пытался сесть. – Нет-нет, вам пока не надо двигаться. Сначала я вас осмотрю.

– Вы жена Нико? – хрипло спросил раненый.

– Да.

– Вы очень красивая, как он и говорил.

– Спасибо. Как вы себя чувствуете?

– Нога адски болит. И рука тоже.

– А головная боль вас не беспокоит? Не трудно двигать руками и ногами? Вас не тошнит? Нет? Хорошо. Я сейчас осмотрю рану на ноге, но сначала надо снять с вас брюки. Придется их разрезать.

Мужчина расплылся в улыбке и хотел что-то сказать, но его взгляд скользнул поверх плеча Нины, и улыбка исчезла.

– Я… Да, конечно, – пробормотал он.

– Я помогу, – раздался голос Нико – он стоял позади ее стула, уже с ножницами в руке.

– Отлично, – кивнула Нина, – только режь по шву, тогда брюки проще будет потом зашить. И поосторожнее с лодыжкой и коленом – постарайся их