Самая темная ночь - Дженнифер Робсон

– Ладно, – полусонно пробормотал он. – Я слушаю.

Она молчала. Тогда он открыл глаза, взглянул ей в лицо:

– Что-то случилось? Опять Цвергер приходил? – И резко развернулся к ней – от этого движения вода расплескалась из бадьи. На лице Нико отразилась тревога.

– Нет, у меня хорошая новость, – поспешила успокоить его Нина. – Просто чудесная!

Их взгляды встретились. Глупо было смущаться, Нина это понимала, поэтому призвала себя к порядку, взяла его ладони в свои и положила их на свой пока еще почти плоский живот.

– Ты станешь отцом, – прошептала она и увидела, как в его глазах тревога сменяется радостью.

– Любимая! Как же я счастлив! – Он наклонился и поцеловал ее руки, переплетенные со своими. – Ты уже знаешь, когда?..

– Осенью. Думаю, в октябре.

– А еще кто-нибудь в курсе?

– Только Роза. Но она раньше меня догадалась.

– Я же говорил – моя сестра одна из самых умных женщин на земле! А отцу Бернарди ты не говорила?

– Нет, я ждала твоего возвращения. Как думаешь, что он скажет?

– Он захочет убедиться в серьезности моих намерений, это уж точно. И возможно, мне придется выслушать назидательную речь. Отец Бернарди, конечно, священник, но в душе он романтик.

– Он нас не одобрит?

– Из-за того, что мы официально не женаты? Или из-за того, что ты еврейка?

– Из-за того и другого вместе, – вздохнула Нина, чувствуя, как эйфория постепенно проходит.

Нико улыбнулся:

– Ну, первое, возможно, даст ему повод немного поворчать. А вот из-за второго можешь не беспокоиться – многие не одобрили бы наш брак, но только не Джулио Бернарди, тут у меня нет никаких сомнений. – Нико вылез из бадьи и нахмурился, увидев, сколько воды разлилось вокруг на полу. – Я и твое платье намочил. Надо бы нам вытереться и прибраться здесь. Только поскорее – не могу дождаться, когда уже наконец доберусь до постели и усну в твоих объятиях.

* * *

На следующее утро они поделились своей новостью со всеми в доме, а после этого Джерарди от мала до велика, вместо того чтобы сразу взяться за дела по хозяйству, отправились в церковь. Был праздник Вознесения, смысл которого Нико пытался объяснить Нине на рассвете, но не слишком в этом преуспел. Служба в тот день, как ей показалось, почти не отличалась от остальных. Вернувшись домой и пообедав, мужчины ушли в поле, детей отправили полоть сорняки в огороде, а Роза с Ниной занялись подготовкой скромного праздничного ужина в честь священного дня и благой вести о прибавлении в семье.

– Обычно на Вознесение деревенские устраивают гуляния на пьяцце, но сейчас немцы запретили праздновать, – сказала Роза. – Странно, да? Развести костер на Богоявление разрешили, а теперь говорят – никаких сборищ. В общем, я сразу сказала папе, что нам нужно отпраздновать самим, дома.

– А если кто-нибудь придет и увидит? – встревожилась Нина.

– Пауло терпеть не может танцы, так что я пообещала отпустить его в субботу с друзьями на рыбалку, если сегодня вечером он постоит в дозоре. К тому же мы не собираемся особенно шуметь – просто поужинаем во дворе и потанцуем под любую музыку, которую будут передавать по радио. Фейерверками пугать народ не станем.

Нина никогда раньше не танцевала с Нико. Очень много всего они еще не делали вместе. Но когда-нибудь, после того как закончится война, они вместе сходят в картинную галерею, вместе пообедают в ресторане и часами будут танцевать под звездным небом. Когда-нибудь…

Однако сначала надо было помочь Розе приготовить все для скромного торжества.

– Значит, стол нужно вынести из дома? – уточнила Нина.

– Да, но пусть его мальчики тащат. Может, ты пока вынесешь стулья? А потом замесим тесто для кростоли – Нико их обожает.[40]

Вечером они сели ужинать во дворе за большим столом, а когда небо начало темнеть, расставили на окнах светильники, и один повесили на ветку оливы. Маттео пристроил радиоприемник на табуретке у кухонного порога, долго крутил ручку настройки и нашел радиостанцию, передававшую американскую танцевальную музыку.

– Только не слишком громко, – предупредил Альдо. – Нам тут незваные гости не нужны.

А потом они танцевали – Альдо и Нина, Нико и Роза, и даже Маттео согласился составить компанию по очереди Агнесе и Анджеле. Карло, конечно, тоже не остался в стороне – упросил Нину потанцевать с ним, и они покружились на месте в медленном танце; мальчик запрокинул голову, глядя на нее, и его лицо сияло от счастья.

Зазвучала новая песня – Нико, узнав первые такты, тотчас увел у Карло партнершу, пообещав, что потом они вдвоем еще раз с ним потанцуют.

– Я люблю эту песню, – пояснил он. – И хочу потанцевать под нее с женой.

Нико увлек Нину за собой на край импровизированного танцпола.

– Узнаёшь? – спросил он.

– Это Polvere di Stelline? [41]

– Да. На английском она звучит лучше.

– Ты понимаешь английский?

– Немного. В итальянской версии поется о любви, воплощение которой – златовласая девушка с голубыми глазами. Но все ведь знают, что у самых красивых девушек темные кудри и глаза цвета лесного ореха.

Нина заулыбалась, глядя на него, очарованная этим романтическим признанием, его умением танцевать так легко и свободно и восхитительной уверенностью, что этот мужчина принадлежит ей.

– Английский текст гораздо лучше, – продолжал Нико. – Настоящая поэзия. – И он запел, сначала на английском, а потом перешел на итальянский, чтобы она понимала. – «Звезды сияют, и ты в моих объятиях…» – пропел Нико негромко и нежно, а потом шепотом проговорил для нее одной: – Не важно, где я, Нина, рядом или вдали, ты одна мне снишься, ты одна рассыпаешь звездную пыль на небосводе.

– Это тоже слова из песни? – спросила она, хотя прекрасно понимала, что в английской песне не может звучать ее имя.

– Только первые. Остальные подсказало мне сердце. Запомни их, чтобы не забывать обо мне, когда я снова уйду.

Глава 19

7 августа 1944 года

Если бы только она не заснула тогда под оливой…

У Нины с утра болела спина, отекли ноги, но она заявила, что чувствует себя достаточно хорошо, чтобы помочь Розе и детям в огороде. Однако ее помощь была отвергнута.

– Лучше останься во дворе и займись штопкой, – сказала Роза привычным тоном, который означал, что спорить бесполезно.

Поначалу Нине было даже немного стыдно от того, что она так уютно расположилась в серебристой тени дерева – девочки специально для нее вынесли из дома кухонный стул и подсунули под спину подушку, а Карло подкатил полено, на котором она удобно пристроила ноги. Возле ее локтя