Самая темная ночь - Дженнифер Робсон

мальчиков искать отца и Карло. Когда мальчик неохотно прибежал, его покрытые копотью от костра щеки прочертили дорожки слез, и Нико бросился его утешать:

– Костер вот-вот обратится в горсть углей, ты и глазом моргнуть не успеешь. А дома тебя, между прочим, ждет кусочек пирога на ночь. А может, ты еще и жареными каштанами полакомиться захочешь?

Вскоре все они уже сидели дома, на кухне было тепло и светло, детские лица сияли от счастья, и их настроение передавалось взрослым, Роза снова разлила по бокалам подогретое красное вино, все получили по кусочку пирога, и это было лучшее лекарство от всех печалей.

– Время еще не позднее, – сказал Нико, – а я что-то проголодался. Может, нажарим каштанов?

– Как будто я могу отказаться, когда вы все на меня так смотрите, – проворчала Роза, но было видно, что она совсем не против.

Нико почистил каштаны своим складным ножиком, Роза раздула тлевшие угли в очаге, а Маттео и Пауло по очереди держали над углями сковородку с длинной ручкой и трясли ее, чтобы каштаны не пригорали. Когда кухня наполнилась соблазнительным ароматом, каштаны со сковородки переложили на стол, и все принялись их шелушить, обжигая пальцы, весело охая и взвизгивая. Ловчее всех в этом деле оказался Альдо, потому что, по его словам, у него за плечами был пятидесятилетний опыт.

Вскоре все пожелали друг другу спокойной ночи. До чего же приятно было растянуться под одеялом – простыни быстро согрелись от горячих кирпичей, которые Роза дала им с собой наверх, и огонек уютно теплился в лампе рядом с кроватью. Нико привычно отвернулся, когда Нина стала переодеваться ко сну, а она, как обычно, закрыла глаза, когда он делал то же самое, но лежать близко друг к другу, касаясь ногами, и обсуждать, как прошел день, нежным и страстным шепотом, теперь казалось обоим вполне естественным.

Совсем недавно, на кухне, когда они чистили горячие каштаны и смеялись, Нико выглядел счастливым, но теперь, когда на него никто уже не смотрел, эта маска довольного жизнью человека исчезла.

– Всякий раз, когда закрываю глаза, я вижу события той ночи, – прошептал он, и Нина без лишних вопросов поняла, о чем идет речь. – Вижу кровь на твоем лице. Выражение твоих глаз. Сможешь ли ты простить меня когда-нибудь? Если нас вычислят…

– Не вычислят. Эти люди были врагами. Они собирались изнасиловать меня и Розу, и это была меньшая из угроз. Если бы Майер открыл дверь в нашу спальню и нашел несчастных беглецов, они с приятелем убили бы нас всех. А вдруг о наших делах узнал бы Цвергер?

– Если бы только можно было все решить по-другому…

Нина провела пальцами по его лицу, очертив линию бровей, тревожные морщины на лбу и уголки глаз.

– День, когда я покидала Венецию был одним из худших в моей жизни, – прошептала она. – Мне пришлось расстаться с матерью и отцом, с родным домом, со всем, что казалось мне привычным, уютным, безопасным. Это был поистине ужасный день. И в то же время он стал для меня счастливым. Потому что в тот день у меня появился ты.

– Если бы только…

– Тише. У нас нет другой жизни. Это все, что у нас есть, и я не хочу тратить на глупые сомнения ни одной секунды. Никаких «если бы только». Я рада, что встретила тебя. Я рада быть здесь. И если бы моя жизнь оборвалась завтра, я и в последний свой миг считала бы себя самой счастливой женщиной в мире.

Нико поцеловал ее в бровь:

– Ты пытаешься меня утешить.

– Я просто говорю правду. Мне и не мечталось о том, что однажды я встречу мужчину, такого же доброго и великодушного, как мой отец. Но вот ты здесь. Я знаю, какой ты на самом деле, и думаю, мой папа тоже это понял, поэтому он и отпустил меня с тобой.

Глава 16

22 января 1944 года

Была суббота, день большой уборки, но Карло и девочки подхватили простуду и валялись в постелях, так что все хлопоты по хозяйству достались Нине и Розе. Нико помог им с чисткой матрасов, а мыть полы, вытирать пыль и менять белье в спальнях на втором этаже Нине пришлось самостоятельно.

Впрочем, работа эта была не в тягость, потому что дети развлекали ее, пока она убиралась в их комнатах, а за три месяца Нина набралась опыта и теперь справлялась с надраиванием полов так же споро, как Агнесса и Анджела. Поменять белье ей удалось не менее быстро, единственная задержка возникла из-за Карло, которого пришлось долго упрашивать вылезти из постели всего на пару минут.

– Мне хо-о-о-олодно, – ныл мальчик, даже когда Нина несла его на соседнюю кровать старшего брата, завернув в одеяло.

– Я управлюсь быстро-быстро, ты и моргнуть не успеешь. А потом я принесу тебе горячий кирпич, погреть ноги.

– А почему мне нельзя поспать в вашей кровати?

– Потому что на ней тоже нужно сменить белье. Ну, хватит хныкать, дай мне закончить с уборкой.

Вскоре Карло снова был уютно устроен в своей постели, пятки ему грел обещанный кирпич, а в руках порхал игрушечный самолетик, и Нина перешла в свою с Нико спальню, чтобы закончить уборку. Она уже вымыла там полы, вопреки совету Розы сначала всегда вытирать пыль. Впрочем, оказалось, что это не так уж важно, потому что комната выглядела не менее чистой, чем в прошлую субботу.

Теперь Нине осталось только пройтись тряпкой по комоду. Она протерла коробку с бритвенными принадлежностями Нико, его расческу, и их общую коллекцию книг. Выбор Нико, подумалось ей, полностью созвучен его характеру: на полочке стояли Библия, молитвенник с золоченым обрезом, руководство по современному сельскому хозяйству и животноводству с загнутыми уголками некоторых страниц и карандашными пометками на полях; и прекрасное издание «Божественной комедии» с бумажными закладками там, где были его любимые строки.

– У меня их гораздо больше, – донесся с порога голос Нико. – Книг, я имею в виду. Но остальные упакованы в коробки.

– А почему ты оставил эти четыре?

Он подошел и встал рядом с Ниной.

– Возвращаясь домой, я собирался сколотить книжные полки, потому что не представлял себе жизни без книг. Но здесь, на ферме, я к вечеру так устаю, что даже сил почитать не остается.

Нина кивнула:

– Я понимаю, о чем ты. Я тоже всегда читала запоем, а теперь… – Она поровнее поставила книги на комоде, с одной стороны прижав их коробкой с бритвенными принадлежностями, а с другой – плюшевым кроликом по имени Пьетро, которого привезла с собой из родного дома.

– Может, будем