Первый маркграф - Алексей Александрович Иванов

Ранк, потирая колено, внезапно стрельнувшее острой иглой боли. Еще одна память о более успешном, почти удавшемся покушении. — Почему взрыв произошел так рано? — он даже не пытался скрыть охватившее его раздражение, да и боль в старой ране настроение не улучшала.

Все должно было пройти не так. Давать «мастеровым» возможность взрывать фольхстаг, тем более, когда и сам в нем находился, он точно не собирался. Как и устраивать бои в городе. Заговорщиков планировалось схватить в самый ответственный момент, перед очередным заседанием.

— Комитет узнал, что на внеочередном заседании соберутся все сливки, включая… — несостоявшийся горный инженер выразительно ткнул пальцем в потолок. — И распорядился ускорить акцию.

— Ты обязан был об этом сообщить!

— Как⁈ Я не мог и на секунду отлучиться! — вскинулся отвечавший за подкоп «мастеровой». — Да что там отлучиться! Мы спали по два часа, чтобы успеть закончить эту проклятую минную галерею. Повезло еще, что мои соратники были так заняты, что не проверили герметичность бочек с порохом, а в канализации было довольно сыро. Так что под фольхстагом рвануло чуть больше половины заряда. Это слишком мало, чтобы полностью разрушить здание. Я все рассчитал!

— Наглец! — с нотками восхищения и осуждения выдохнул маркграф. История выглядела такой складной, что было сложно к чему-то придраться. — С огнем играешь!

— И уже давно, — согласился бывший студент, отчисленный с последнего курса за неблагонадежность. Подумаешь, поймали с парочкой запрещенных прокламаций! — С тех пор как повелся на щедрые посулы ваших людей. Надеюсь, вы честно выполняете свою часть сделки? — резко посерьезнел фальшивый «мастеровой».

— Род Ранк всегда платит свои долги. Твой младший брат и сестры устроены в лучшую гимназию Железной марки. Полное содержание, а на совершеннолетие каждого из них ждет крупная сумма. Хватит, чтобы оплатить учебу или открыть собственное дело. Вернее, и на то, и на другое хватит — все, как мы и договорились, — подтвердил маркграф.

Шелерг перевел дух и заметно расслабился. Конечно, слова — это просто слова. Но Александр Ранк ни разу не был уличен в обмане. По крайней мере, в таком мелочном.

Идеалы борьбы за справедливость и лучший мир как-то резко отходят на второй план, когда ты оказываешься без поддержки трагически погибших родителей с тремя малыми на руках. Да еще в твоем личном деле особая отметка, не позволяющая получить приличную, а значит и щедро оплачиваемую работу.

Небольшие накопления, оставшиеся от родителей быстро закончились, и когда перед вчерашним студентом появились «люди в черном» и предложили вернуться к борьбе, но так сказать, с другой стороны, он долго не размышлял.

Да и, Шелерг готов был себе в этом честно признаться, ему нравилось это опасное лавирование между «мастеровыми» и «черными». Скромная власть и влияние, которое он получил, сполна компенсировали опасность. Ну и деньги, позаботившись о младшем брате и сестрах, он никогда не забывал себя. И в те моменты, когда нужно было временно залечь на дно, ни в чем себе не отказывал. Да и зачем, если всё оплачивает железный маркграф?

— Удалось узнать что-то новое об этой представительнице Комитета? Наглая или как там ее? — исказив фамилию «соратницы», разыграл забывчивость Александр Ранк.

— Почтенная Налая, — поправил маркграфа Шелерг, ничуть не сомневаясь, что фамилия девушки вымышленная. — Хотя какая она почтенная — скорее ласса, — добавил он, решив продемонстрировать свою лояльность и полезность. — Воспитание и манеры не скроешь… Ничего нового добавить не могу. Появлялась она редко. Да и времени на разговоры у меня не было.

— Ну да, меня взорвать пытался, — добродушно, но с ноткой легкой угрозы проворчал Александр Ранк, — Плохо, — попенял он «мастеровому». — Какие-то детали мятежа в столице? Имена сочувствующих среди чиновников и офицеров гарнизона? Сомневаюсь, что «мастеровые» бросили всех на баррикады. Самых ценных должны были задействовать только на конечном этапе.

— Я простой боевик, со мной таким не делятся! — почти искренне возмутился соратник.

— А вот это мы должны изменить! — решительно бросил маркграф. — Пора тебе делать шаг наверх. Так сказать, расти в чинах, делать карьеру. В конце-то концов, покушение на императора почти удалось. Слух о том, что Суман Второй просто каким-то чудом выжил, а железный маркграф, — Александр Ранк небрежно указал ладонью на себя, — сильно ранен, поэтому и сбежал в Железную марку, уже пущен по столице. Да и пресловутый Комитет не досчитается многих соратников. А ты у нас проверенный член боевой пятерки, почти сумевшей совершить величайшую из акций организации. Можно сказать, герой! Так что быть тебе главным в новой боевой пятерке. Своей собственной. А там, устроим тебе несколько успешных акций. Все равно каждого второго чиновника империи можно стрелять, а остальные и пули недостойны, только петли! Но для начала ты должен залечь на дно и какое-то время не высовываться.

— Псы имп… К-кхм, я хотел сказать, охранители, — быстро исправил свою оплошность Шелерг, уловив выразительный взгляд железного маркграфа, — резво взялись за дело. Чтобы залечь на дно понадобится много монет, — он с явным намеком потер большой и указательный пальцы друг о друга.

— Получишь все необходимое, — не стал спорить железный маркграф. Шелерг обходился довольно дорого, но это всего лишь деньги. Да и Александр Ранк отлично знал, что соратник «мастеровых» сполна отработает свой долг. — Как планируешь объяснить неудачу со взрывом? Все же именно ты отвечал за минную галерею.

— Скажу правду, — пожал плечами несостоявшийся горный инженер, — порох был плохим, а часть и вовсе отсырела.

— Хорошо, можешь быть свободен.

Отвесив низкий поклон, Шелерг вновь плотнее закутался в безразмерный серый плащ. Соратник слишком часто сталкивался с предательством, ведь и сам был предателем, поэтому предпочитал заботиться о сохранении своего инкогнито. А железный маркграф может и дальше доверять своим людям, если ему так нравится.

— Что ты обо всем этом думаешь? — тихо поинтересовался Александр Ранк у молчавшего весь разговор с «мастеровым» Сумано Энно.

— Я думаю, он нам порядочно наврал, — не стал скрывать бывший журналист. Почтенный Шелерг ему не нравился — хитрый, изворотливый тип, слишком любящий деньги. Даже казалось бы явный крючок, на котором его держат — семья, не выглядел особенно прочным. Еще год-два, в крайнем случае, три-четыре, и родственные связи перестанут для «мастерового» что-либо значить. Он посчитает свой долг перед младшими выполненным. Уже так считает!

— Возможно, все возможно, —