Первый маркграф - Алексей Александрович Иванов

ведь главная цель так и не достигнута — ценный пленник жив. И приведет столь поспешное выступление «мастеровых» только к тому, что их просто зачистят. Может и не быстро — попробуй, выкури всех крыс из нор — но неотвратимо и безжалостно. Сначала в столице, а затем и по всей империи.

Даже если дракон крепко спит, а то и впал в маразм, не стоит пинать его по яйцам. Конечно, сначала дракону будет очень больно, но затем он спалит обидчика.

«Мастеровые» — пешки, просто инструмент. Но именно им предъявят главный счет, пополняя городские тюрьмы, императорскую каторгу и виселицы. Этого захочет не только император, но и фольхи. А когда они выступают вместе — горы могут свернуть. Жаль, что бывает это крайне редко.

* * *

Хотя Суман Второй выглядел спокойным, в чем-то даже равнодушным, на самом деле он пребывал в ярости. Это чувствовалось физически, как эманации маны рядом с творящим сильный аркан заклинателем.

И ощущал это не только Александр Ранк. Знавший единокровного брата если не лучше всех, то гораздо лучше большинства людей, собравшихся в казармах «Пурпурной роты». Это место неожиданно стало чем-то средним между новой императорской резиденцией, фольхстагом и штабом по подавлению мятежа в столице.

Потерянные прежде нити управления постепенно возвращались в старые, морщинистые, но все еще крепкие руки императора. До полного восстановления контроля над столицей было все еще далеко, но с каждым часом ситуация для мятежников из просто плохой превращалась в ужасную.

Расплата близка!

Новость о том, что император пережил покушение, расходилась по столице. С помощью вестовых удалось установить связь с частью гарнизона. Императорский дворец и район парка были уже очищены. Да и особого сопротивления не было. Мятежники быстро растеряли первоначальный задор. И теперь больше стремились грабить, а не бороться за какую-то там эфемерную справедливость. Тем более, когда к императорскому дворцу отряд за отрядом подходят верные присяге части.

Но сейчас гнев императора был направлен, а вернее сфокусированном на одном бледном, обильно потеющем человеке.

Генерал-охранитель, граф Гобор Рид был одним из тех, кого Александр Ранк мог смело причислить к числу своих… Нет, не врагов — таковых еще у первого железного маркграфа практически не осталось. Вымирали до тех пор, пока фольхи не пришли к единодушному мнению, что маркграфов Железной марки можно не любить и даже ненавидеть, но враждовать с ними не стоит. По крайней мере, явно. Вот и Гобор Рид был в числе обычных недоброжелателей. Но явных! Позиция достойная некоторой толики уважения.

Впрочем, это не мешало Александру Ранку наслаждаться вполне себе заслуженным разносом главы Третьего отделения канцелярии Его Императорского Величества. Можно подражать Корпусу Хранителей Престола — КХП, как любил говаривать первый железный маркграф, таинственно улыбаясь получившемуся сокращению — но очень сложно его превзойти!

Граф Гобор Рид честно пытался, но получилось то, что получилось.

— Расследование продолжается, — молитвенно повторил генерал-охранитель. — Мы нашли место, откуда злоумышленники прокопали минную галерею и сумели задержать несколько непосредственных организаторов взрыва. Удалось выявить несколько связей. Одно имя они повторяют очень часто — Гарн Вельк! Именно он помог мятежникам с подрывом Фольхстага.

Александр Ранк прикрыл глаза, с трудом удерживаясь от желания впечатать лицо в ладонь. Ох, дурак! Прежде чем бросаться такими обвинениями следовало хоть немного подумать головой, а не чем обычно. Нет, он всегда знал, что Рид совершенно не подходит для этой должности. Из всех достоинств у графа только практически собачья преданность императору — главная причина его назначения, и исполнительность. Но для главы пусть и жалкого, но подобия Корпуса Хранителей этого слишком мало.

Попытка привязать к «мастеровым» Велька настолько притянута за уши, что последнему тупице понятно — это ловушка. Ловушка на дурака! И Рид, пытаясь успокоить императора, в нее попался!

— Через час жду вашего прошения об отставке, — холодно подвел черту под разговором и блистательной карьерой графа Суман Второй, гневно сверкнув глазами. — Вы славно послужили империи. Пора отдохнуть.

Граф Гобор Рид побледнел еще больше. Казалось, что его вот-вот хватит удар. Коротко поклонившись, он развернулся и на негнущихся ногах вышел из временного кабинета императора.

— Смотрю на твою довольную рожу, и становиться тошно, — вздохнул Суман Второй, посмотрев на брата. — Доволен, да?

— Доволен? Да! — ничуть не таясь, подтвердил Александр Ранк.

— Корпус Хранителей престола не будет восстановлен, — жестко осадил его император. — Но часть твоих людей, включая представителей старшей ветви, может работать в Третьем отделении, — закончил Суман Второй, скривившись, словно больной, принимающий нужное, но такое горькое лекарство.

— Это правильное решение, — криво улыбнулся маркграф.

— Часть твоих людей, но не ты! — император все же решил оставить последнее слово за собой.

Александр Ранк молча склонил голову, пряча очередную довольную усмешку. Это куда больше, чем он рассчитывал. Год, два… десять лет, и бразды правления Третьим отделением окажутся в крепких руках его наследников.

Остается сущая мелочь — выяснить, почему «мастеровые» взорвали фольхстаг… так рано…

Глава 14

Счастливое будущее

Ритуалы, везде и всюду ритуалы. Фольхи их обожают. В другое время я был бы счастлив подобной церемонии. Но не мог вообразить подобное даже в самых смелых мечтах. А сейчас с трудом борюсь с усталостью и желаю просто выспаться.

Мятеж мастеровых в столице закончился так же быстро и внезапно, как и начался. Взрыв фольхстага стал единственным значимым достижением мятежников, если не считать разгрома части императорского дворца и разграбления множества дорогих магазинов в центре столицы. Да и с взрывом все получилось неоднозначно — фольхстаг устоял. Но теперь предстояло разбираться с последствиями. Разгребать эту пахнущую отнюдь не розами кучу. В конце-то концов, отряды «мастеровых» оказались достаточно неплохо вооружены, да к тому же смогли привлечь на свою сторону несколько оруженосцев и рыцарей.

Помимо трех уничтоженных нами на площади перед Башней, до меня дошел слух о целом мятежном копье из двух рыцарей и четырех оруженосцев, разбитом в предместьях столицы. И еще о нескольких оруженосцах, участвовавших в городских боях, но сумевших удрать из столицы, когда запахло жареным.

В остальном, к вечеру первого дня мятежа все было практически закончено. Верные императору части вошли в город, и «мастеровые» как-то резко поняли, что против регулярной армии они не вытягивают.

Да и численность мятежников оказалась не так велика, как показалось на первый взгляд. Не больше десяти по настоящему сильных отрядов и куча мелких вооруженных шаек, которые больше интересовались справедливым перераспределением ценностей.