Первый маркграф - Алексей Александрович Иванов

Работа на мануфакторумах не сахар, но если ты поднялся чуть выше «принеси-подай», то и платят за нее неплохо. Нет, забастовку устроить или стачку, чтобы выбить себе улучшение условий труда и оплаты, рабочие всегда рады. Но вооруженный мятеж — это другое. Да еще и против императора, который, стоит отдать Суману Второму должное, хоть медленно и со скрипом, но продавливал некоторые послабления для рабочих мануфакторумов.

Весь день, вечер и начало следующего дня я торчал в кабине гвардейского «Черного дракона», охраняя подступы к освобожденной тюрьме, чтобы не тащить ценных пленников через полгорода к императору. Нам ведь не только мага-предателя вести придется, но и всех, кто уцелел.

Первые часы были особо напряженными. Мы не знали, что происходит в городе, кто друг, а кто враг.

Ближе к вечеру по все тому же бульвару Всадников подошел крупный отряд латников и сержантов с батареей полевой артиллерии. С этими дополнительными силами оборона Башни стала практически неприступной для мятежников.

Да «мастеровые» и сами не рвались в бой, так и не предприняв ни одной попытки контратаки. Похоже, они все поставили на один быстрый, решительный удар. А когда эта ставка не сработала, у них не осталось резервов для второй попытки.

Но могла и сработать! Охрана тюрьмы держалась только за счет двух крайне истощенных адептов. И помощь пришла как нельзя вовремя. Еще бы час, и все — прощай последний ценный пленник. А именно его устранение означало для наших врагов победу. Право слово, не судьба же «мастеровых» их заботила или успех изначально обреченного мятежа? Дураки и храбрецы гибнут на баррикадах, а равнодушные кукловоды всегда наблюдают за всем этим с безопасного расстояния.

Пленного рыцаря и тело мага-мятежника поместили все на тех же нижних ярусах Башни. Если первого ждут вдумчивые беседы со следователем Третьего отделения, то второго нужно опознать, чтобы выяснить круг знакомств и возможные связи.

Да, после этих смутных дней работы у верных слуг императора прибавится. Хочется верить, что получив такую смачную оплеуху, они возьмутся за дело всерьез. А то в империи островитяне и альвы себя чуть ли не хозяевами считают, судя по их действиям. Особенно против меня! И что я им такого сделал? Да ничего… пока.

И вот в тот момент, когда я собирался наконец-то отправиться в гостиницу, чтобы смыть с себя пот, плотно набить пустое брюхо, а затем завалиться спать, меня отыскал очередной вестовой с приказом императора срочно прибыть во дворец для принесения присяги.

На улицах еще не успели толком собрать все трупы, а Суман Второй вспомнил о незаконченном деле с моим маркграфством. И вот я здесь, в святая святых императорского дворца — главном тронном зале. Стою, преклонив колено перед троном, приношу необходимую присягу.

Мне даже не дали заехать в гостиницу, чтобы переодеться. И с учетом того, что ночевать пришлось в рыцаре, выглядел я не слишком представительно. Да и пах отнюдь не розами.

Хотя, остальные фольхи, да даже принцы, тоже растеряли если не весь блеск, то большую его часть. Не каждый день им приходится ночевать в казармах, пусть это и казармы гвардии. Да и людей туда набилось на порядок больше, чем было свободного места. Когда речь идет о безопасности, людям свойственно забывать о комфорте.

Хорошо еще, что перед церемонией какой-то служитель просветил меня, что нужно делать и говорить. Людей в зале немного, все те же уцелевшие члены Верхней и Нижней палаты фольхстага, да несколько придворных, но опозориться не хочется.

Закончив с длинной, торжественной речью, император взял в руки магический посох. Все же фольхи изначально это сословие магов. И только появление паровика и паро-магических големов, сначала оруженосцев, а затем и рыцарей, потеснила их с пьедестала власти. Да и то, слегка. Даже маркграфы пограничных марок стараются выбирать наследниками наиболее сильных одаренных. А ведь изначально по большей части первые маркграфы были из числа рыцарей. Марки должны были стать противовесом девяти герцогствам, надежной опорой императорского рода. В чем-то этот расчет сработал, в чем-то нет.

— Клянешься ли ты быть верным империи и своему императору и безжалостным к врагам его?

Какая интересная, противоречивая фраза. На мой взгляд, верность империи и императору — разные вещи. Но сейчас не время умничать.

— Клянусь, — торжественно подтвердил я, стоически выдерживая первый удар посохом по правому плечу.

А император ничего еще, крепок. Ритуальный удар вышел отнюдь не ритуальным и плечо обожгло сильной болью.

— Клянешься ли ты соблюдать законы империи и хранить ее древние обычаи?

Эта клятва — одни сплошные противоречия. Неудивительно, что фольхи всегда себе на уме. Какие именно древние обычаи мне предлагается хранить? Те, что совсем древние, когда маг-фольх мог за косой взгляд убить простолюдина и ограничиться только выплатой довольно небольшого штрафа? Да и то только в том случае, если не найдется свидетель, готовый подтвердить факт оскорбительного поведения простолюдина.

— Клянусь, — вновь подтвердил я, выдерживая удар по левому плечу.

— Встань же, маркграф Гарн Вельк, — провозгласил император, отдав посох одному из служителей, — и войди в число самых достойных. Империя приветствует новый Великий род!

Род…

Слишком громкое название для одного человека. Род — это несколько семей старшей и младшей ветви, обычно имеющих ту или иную кровную связь.

Да и насчет «самых достойных» есть у меня большие сомнения. Нет, в том, что фольхи себя считают именно таковыми, я ничуть не сомневаюсь. Но являются ли они ими — большой вопрос. Слишком многие из этих «самых достойных» ведут не самые достойные игрища.

Встав на ноги, с поклоном принимаю массивный, написанный не на какой-то там бумаге, а на настоящем пергаменте, толстый свиток, с подтверждением всех моих прав и обязанностей, как маркграфа Вольной марки империи Эдан. Его нужно будет поместить в родовую сокровищницу на самом видном месте, на красивой подставке. Но для начала ее следует завести. Сокровищницу, не подставку… хотя, и подставку тоже.

Вот теперь все официально, осталось только зарегистрировать в геральдической палате герб.

Вообще-то после подобной церемонии полагается еще и пир, в наше время замененный пышным приемом. Но сейчас всем, не до этого.

Надеюсь, хоть теперь-то меня отпустят? А то голодным, я становлюсь излишне раздражительным. И вместо слов благодарности скажу то, что думаю, а оно многим не понравится.

— Добро пожаловать в не очень дружную, но очень важную команду золотарей, Гарн Вельк, — чуть-чуть опередив старшего брата, поздравил меня третий принц, хлопнув по плечу, словно старого приятеля.

Не