Леди с дурной репутацией - Тереза Ромейн

щекотавшим ухо. Одновременно он целовал ее в шею, царапая щетиной кожу. Кассандра расслабилась, растеклась в его объятиях, отдаваясь невероятным ощущениям, приближавшим ее к вершине наслаждения.

— Я хочу, чтобы ты оседлала меня, — прохрипел Джордж. — Хочу видеть, как ты взлетаешь в облака, услышать стоны наслаждения.

Ей понравилась эта идея. Выскользнув из объятий Джорджа, она заставила его лечь на спину, затем поднялась над ним на коленях. Матрац прогнулся, как мягкая люлька. Его фаллос, такой огромный, возбужденный, был полон обещания. Она обхватила его, отвела в вертикальное положение и быстро сдвинулась вперед, чтобы принять нужное положение. Застыв над ним, головкой нащупала вход в свое тело, склонилась над Джорджем, а потом насадила себя на член так, чтобы он вошел как можно глубже, как кинжал входит в ножны по самую рукоять.

Джордж вцепился пальцами в покрывало и застонал от невыносимого удовольствия. Жилы у него на шее напряглись, зубы были стиснуты, глаза крепко зажмурены.

— Ты уже близок? — задыхаясь, спросила она.

— Еще нет так, что надо постараться, — выдавил Джордж.

Она протянула руку назад и погладила мошонку. При ее прикосновении Джордж задрожал всем телом и выдавил:

— Просто двигайся на мне. Пожалуйста. Я хочу, чтобы и ты получила удовольствие.

О! Кто бы спорил! Разве она может отказать ему? Кассандра поднялась, зажимая его коленями, перенесла свой вес на выпрямленные руки, чтобы можно было приподнимать бедра, позволяя ему чуть ли не выскальзывать из нее, а затем резким движением опускалась на него. Он схватил ее за ягодицы, направляя движения и поддерживая. Время от времени Джордж касался языком ее губ, грудей, грубо тискал руками мягкие ягодицы.

Кассандра поймала ритм: вверх, вниз, вверх и почти дать ему выйти, резко вниз, глубоко — и опять почувствовала, что жар охватывает ее изнутри. Ощущение было устойчивым, как то жаркое чувство, которое она испытывала к нему. Она раскачивалась и раскачивалась, момент разрядки приближался. О, все! В следующий миг она превратилась во взрыв фейерверка, задыхаясь от наслаждения, которое рвалось наружу со стоном и криком из самого нутра, изливаясь на поверхность. Кассандра перестала понимать, где она, но, как в тумане, заметила, что Джордж скатился к краю постели и излился в носовой платок, но тут же вернулся к ней и обнял, поцеловав.

— Ты много значишь для меня, — сказал он тихо, касаясь губами ее шеи.

Это был не страстный поцелуй, а скорее благородный, который наверняка стоил ему укола шпилькой в губу, но ей понравилось.

Наконец они натянули на себя покрывало, и он распустил ей волосы, а после того, как вместе сходили помыться, довольные, они вернулись в постель.

Джордж прижал Кассандру к себе, вдыхая запах ее волос, дыхание его стало ровным, и она даже подумала, что его сморил сон. Кассандра смотрела на их сплетенные тени на стене, пока красное небо не превратилось в фиолетовое и тени не исчезли.

Совершенно неожиданно на ее глаза набежали слезы.

Ее не заставил расплакаться вид истекавшего кровью лорда Деверелла, она не плакала и тогда, когда Чарлз сломал ногу, или когда Дженкса подстрелили, или когда тот преступник ударил ее кинжалом в бок, прежде чем ей удалось пустить в ход свой кинжал. Даже когда умерла бабушка, она не пролила ни слезинки, не посмела.

Нет, она не была бессердечной, просто скрывала сердце глубоко внутри: так безопаснее. И когда кому-то что-то от нее требовалось: защита, информация, комфорт, — она могла все это обеспечить и делала все, что необходимо, но когда кто-то одаривал ее своей добротой и ничего не требовал взамен, из глаз начинало течь ручьями, сердце пускалось вскачь и всего этого было слишком, слишком много.

Обстоятельства всей жизни были по большей части связаны с надеждами, которые возлагались на одного мужчину, хотя вряд ли было разумно ожидать, что он сумеет удержать равновесие со всем остальным. Однако вот он, обнимает ее, и в данный момент все находится в равновесии: удовольствие и ответственность за это, сила и доверие. Такого с ней еще не было: постель, надежда, желание… и если даже больше не будет — она не перестанет этого хотеть.

Похоже, она неразумная, ну и пусть. И вот такой неразумной Кассандра заснула в его объятиях. Проснулась она на рассвете. Под крики. Джорджа рядом не было.

Глава 12

Даже вышколенные слуги герцога Ричмонда, наткнувшись на герцога Ардмора, лежавшего навзничь, всего в крови, не смогли удержаться от крика.

Джордж уже проснулся, когда раздались крики. За ночь он несколько раз просыпался, как будто его разум отказывался верить, что Кассандра до сих пор с ним. Удостоверившись, что она спит, удобно устроившись в его объятиях, хоть и выглядела в лунном свете встревоженной, он опять засыпал с улыбкой на губах.

Когда первые лучи солнца окрасили облака и слабый розовый свет заструился через окно, которое он с вечера не закрыл ставнями, Джордж решил, что пора вставать и приниматься за опыты. Однако не успел он одеться, как до него донеслись крики. Джордж распахнул дверь, выбежал в коридор и уже через секунду был в спальне отца, расположенной по соседству.

Служанка, которая принесла лампу и должна была разложить дрова в камине, тряслась всем телом с открытым ртом и вылезшими из орбит от ужаса глазами.

Джордж проследил за ее взглядом. Да, было от чего прийти в ужас: Ардмор представал в жутком виде. Белая ночная рубашка герцога насквозь пропиталась кровью, простыни на кровати тоже. Сам он тяжело стонал, пытаясь сесть, но сползал в лужу собственной крови, и поначалу Джордж даже не мог определить, куда отец ранен.

Он потряс служанку за плечо, посмотрел ей в глаза и потребовал:

— Дышите. Дышите глубже. Придите в себя. Необходимо послать за врачом. Либо разбудите лакея, либо отправляйтесь сами. Немедленно! Лампу оставьте мне.

Девица, тупо глядя на него, кивнула, потом быстро закивала в такт рыданиям, как китайский болванчик, и, наконец, бросилась к двери. Камин так и не растопили, и в комнате стоял холод.

Джордж закрыл за ней дверь, обратившись с мольбой к небесам, чтобы она не переполошила весь постоялый двор, и подошел к кровати отца:

— Куда тебя ранили?

Герцог что-то пробормотал и вытянул руку.

— Сюда, в плечо? — уточнил Джордж. — Столько крови вытекло из этой раны?

Он поставил лампу на столик у кровати.

— Ублюдок, чуть не отхватил мне руку! — прорыдал герцог. — Посмотри на это!

Чуть выше локтевого сгиба левой руки виднелась глубокая, сочившаяся кровью колотая рана. Или это порез? Может,