Древесный маг Орловского княжества (том 4) - Игорь Павлов

— Нет, Светогор, быть такого не может, просто похож, — отвечает другой.

— Я должен проверить, — настаивает первый и окликает меня. — Простите, господин!

Слышу, как бежит ко мне. Твою ж мать, где это я прокололся⁈ Собрался уже драпать за второй бастион в надежде пройти через чёрный ход в корпус дворца.

Мельком взглянул на догоняющего. И замер. Это ж… тульский витязь! Один из тех, кто на высоту тогда ворвался, на горе трупов меня застав. Нет, не побегу, незачем. Развернулся к нему лицом. Да, точно он. В камзоле красно–жёлтом под тульский герб, высокий, широкоплечий с волосами белоснежными распущенными до плеч, с яркой привлекательной внешностью. Помню его, ещё когда с яйцом паука стоял, он в колонне тульской к князю нашему ехал, тогда витязь был в сплошной зеркальной броне, я его чуть с девушкой не спутал. И такой важный вид у него был. А теперь взгляд его совершенно другой. Он смотрит на меня серо–голубыми глазами, как на потерянного друга. Ещё так хмурится, будто вот–вот разрыдается. Блин, да что ж такое⁈

— Вы ли? — Первое, что слышу, когда подходит. В голосе его надежда.

Смотрю, как ещё пять бойцов в похожих камзолах к нам спешат. А позади вдобавок плетётся и девочка в красной мании с жёлтыми узорами. Низенькая брюнетка с множеством мелких длинных кос, лет пятнадцати на вид, похоже, тоже из их шайки. Её я тоже помню с той колонны тульской, у кареты ехала верхом, самая сосредоточенная была.

— Господин, простите за невежество, — исправляется белобрысый витязь, в голосе нотки разочарования. — Вы просто очень похожи на одного смелого юношу, которого убили в бою. Но теперь я вижу, что ошибся.

У меня все слова в горле застряли. Остальные подступили полукругом. И рассматривают. Матёрые воины, явно все витязи.

— Светогор, взял да напугал господина, — посмеивается ещё один мощный, но не высокий тёмненький мужчина и кланяется мне головой: — Позвольте представиться, господин. Я сотник Деян, мы личная гвардия его сиятельства тульского князя Юрия. Просим, не гневаться, что прервали вашу прогулку.

Ого! В личною гвардию тульского князя слабаков не берут.

Остальные витязи просто кланяются, разворачиваются и уходят, вероятно, решив, что моя оторопь — это нежелание представляться в ответ.

Одна магичка остаётся. Ростом метр пятьдесят пять от силы, некоторым из витязей по пояс, худенькая, симпатичная, кареглазая крошка с тонким курносым носом. Смотрит на меня с какой–то надеждой. Но стоит ответить своим взглядом, сразу опускает глазки.

— Люта? — Окликают её товарищи. — Да не он это.

— Как жаль, — слышу её шёпот. Шмыгнула носом, развернулась резко и посеменила в сторону своих товарищей.

Что это с ними? Стою, не знаю, куда деваться. Понял я, о чём этот Светогор говорил. Он узнал меня с битвы на Калининских топях? Но с моим преображением решил, что обознался. Это ведь их отряд взлетел тогда на скакунах на высоту и узрел меня на вершине трупов. Я тогда упал к их ногам весь изрубленный и в стрелах.

Получается, Чернава забрала меня, никому ничего не сказав?

Тульские вернулись туда, где стояли. Посматривают на меня угрюмо. И не кажется мне, что хотят за что–то мстить. Они будто боевого товарища потеряли.

Выдыхаю. И иду к ним. Оборачиваются на моё приближение.

— Не подумайте, что я язык проглотил, — говорю им с ходу. — Вы просто застали меня врасплох.

— Ещё бы, — посмеивается третий худой светловолосый витязь с носом, как у коршуна, перебив меня. — Наш Светогор теперь спать не может после Калининских топей, всё корит себя…

— Лучеслав, умолкни, — рыкнул на товарища белобрысый.

— Полно, Светогор, ныне праздник, — ещё один вмешался. — Хватит хандрить.

— Ещё раз, простите великодушно, — вновь поклонился Деян, явно отправляя меня прочь. Самый старший на вид он у них. Видимо, главный.

— Так вам ответить или как? — Развёл руками уже я с лёгкой улыбкой.

Все сразу и посерьёзнели. И мне уже не весело.

— Моё имя Ярослав, и я вспомнил вас, господа, — говорю теперь с грустью. — Вы тогда всё рассуждали мёртвый я стою на той горке из тел или живой. В одной руке у меня половина клинка обломанного была, а в другой знамя моё: серп да молот красные на белом фоне. Хотя фон уже мог быть и не белым после сечи.

Высказался, замолчал. А эти дышать перестали.

Магичка вдруг ахнула и рот зажала, отвернувшись. А у мужиков глаза заблестели. Светогор ухватил меня за плечи. И как давай каяться:

— Ты прости меня. Замешкались мы на день, без подмоги вас оставили. А надо было скакать хоть отрядом своим. Тогда бы и живых больше было. Но мы слишком осторожничали, слишком много тянули.

Хочу ответить, но не успеваю. Подаётся и обнимает крепко. Хлопаю по спине сдержанно в ответ.

А этот носом шмыгает. Да вы что, мужики⁈ Блин, у самого ком у горла. Я ж давно уже всё это отпустил. По крайней мере, так думал прежде.

— Всё, отлипни от молодца, — возмущаются его товарищи.

Светогор кое–как отстал. Не успел я выдохнуть, следующий обнимает. Да ещё и щупает нагло за руки.

— Какой крепкий, — комментирует. — И не мудрено, что столько супостатов изрубил.

— Живой! — Кричит третий, который представился сотником Деяном. — Будь мне братом, Ярослав!

— Ну это… я не против, — мнусь, как девочка.

Со всеми переобнимался. Магичка подошла последней, лишь раз взглянула и снова опустила свою головушку.

— Люта наша скромница, — говорит Деян наставнически. — Очень за твою судьбинушку переживала. Она лечила тебя первой у той сечи, пытаясь спасти. Это потом уже мы разминулись, когда на Ростов пошли. На тебе ж живого места не было, ума не приложу, как выжил вообще. Но Лютик не сдавалась до самого конца.

— Полно, — бурчит девочка.

— Люта очень талантливая чародейка, — добавил Светогор, продолжая её смущать. — Не смотри, что мала, силушка в ней великая.

— Нет надобности хвалить понапрасну, братец, — возмутилась уже громче магичка и мне снова шёпотом: — прошу, возьми.

Протянула браслет из разноцветных идеально круглых камушков, похожий на чётки. Но больше это смахивает на детскую поделку.

Беру, чтоб не обидеть. Только коснулся, ёкнуло в груди. И одновременно по руке разлилось тепло.

Смотрю на неё вопросительно. Ловлю взгляды