Молот Пограничья - Валерий Пылаев

— задумчиво проговорил я. — Похоже, мне следует пообщаться с его светлостью.

— И каким же образом? — усмехнулся дядя. — Поедешь в Новгород и будешь требовать аудиенции?

— Может быть. — Я неторопливо прошагал через кабинет и вышел за дверь. — Но для начала неплохо бы поближе познакомиться с соседями… Ты ведь не против немного прокатиться?

* * *

— Ух-х-х! — выдохнул дядя, дергая рычаг передачи. — Дороги, тут, конечно…

Когда мы съехали с асфальта трассы на Сиверск и Гатчину, даже крепкому и выносливому «козлику» пришлось туго. Грунтовка будто нарочно вилась змеей, то и дело пытаясь сбросить нас в кювет, а потом еще пошла в гору.

— Хоть бы асфальт положили. — Я взялся за ручку на дверью, чтобы ненароком не удариться головой. — В Отрадном-то есть.

— Ну, ты не путай. У нас Тайга за рекой, вода крепко магию держит, — отозвался дядя. — А здесь, считай — вот она, прямо под боком.

Отсюда все выглядело совсем иначе, чем с высоты птичьего полета. Я больше не мог видеть границу, но почти физически чувствовал ее. Когда-то давно Ижора стояла на самой кромке, которая разделяла обычный лес и Тайгу. Дядя рассказывал, что несколько сотен лет назад земли Горчаковых охраняла небольшая каменная крепость, построенная чуть ли не во времена конунга Рерика, но теперь от нее не осталось даже развалин.

Кое-как сохранились только дозорные башни у границ вотчины. И одну из них я, видимо, как раз и наблюдал справа от дороги — круглое здание высотой примерно метров в девять. Древняя кладка пошла трещинами и в нескольких местах давно обвалилась, оставив у подножья заросшую мхом груду камней, но пока еще держалась — когда-то ее построили на совесть. И даже столетия так и не смогли…

— Ого! Вот те раз…

Дядя вдавил тормоз с такой силой, что «козлик» тут же встал, как вкопанный, и я едва не врезался лбом в стекло. Основа тут же проснулась, готовясь защищаться от неведомой угрозы, но вокруг было тихо — я слышал только мерное тарахтение мотора. Никто не бежал нам из кустов, не гремели выстрелы, не лязгали затворы штуцеров…

Но в десятке шагах перед капотом «козлика» прямо из дороги торчала длинная стрела с красно-желтым оперением. Не знаю, смог ли бы невидимый лучник пробить стальную крышу, однако выглядело это весьма убедительно.

Пока еще не атака, скорее этакое предупреждение — дальше дороги нет.

Дядя потянулся было к штуцеру — и вдруг заулыбался, толкнул меня локтем в плечо и вылез из машины.

— Доброго дня, Елена Ольгердовна! — крикнул он, запрокидывая голову. — Свои!

Я тоже выбрался наружу, оглядываясь по сторонам, но женский голос вдруг зазвучал сверху.

— Олег Михайлович?.. — На вершине полуразрушенной башни мелькнула темная фигурка. — Не ожидала увидеть вас сегодня.

Разглядев лицо девушки, я на мгновение застыл. Она убрала волосы в тугой пучок на затылке, сменила полотенце на портупею и приталенную камуфляжную куртку с сапогами, а кружку — на длинный лук, и все же ее трудно было не узнать.

С башни на меня смотрела прекрасная незнакомка, которую я видел в окне пару часов назад.

Глава 16

— Вы ведь еще не были в Ижоре, ведь так?

— Не приходилось. — Я пожал плечами. — Вообще-то я лишь недавно перебрался на Пограничье. Впрочем, это вашему сиятельству наверняка уже известно.

— Можно просто Елена. Мы здесь предпочитаем обходиться без титулов.

— Мы тоже, — усмехнулся дядя. — Хоть и не придерживаемся таких же старых взглядов, как ваш батюшка.

По дороге из Отрадного я успел выяснить, что Горчаков терпеть не мог великосветский этикет, принятый в Москве и Новгороде. И не без основания считал себя не только любителем истории и родновером, но и последним на Пограничье хранителем древних традиций. Видимо, поэтому порой и разговаривал, как персонаж какой-нибудь саги — и даже назвал сына Аскольдом.

Но дочь покойная княгиня Горчакова все же отстояла, и ей досталось вполне обычное имя. Елена была всего на год старше меня, однако прическа, одежда и лук на спине добавляли ей какой-то особенно убедительной серьезности.

Она предложила оставить машину у храма и прогуляться до усадьбы пешком. Мы, разумеется, не стали возражать: дядя явно соскучился по общению, а я воспользовался возможностью получше рассмотреть красотку. И, похоже, делал это слишком уж навязчиво — Елена то и дело озиралась, а примерно через полпути и вовсе замедлила шаг, отставая от дяди.

— Да, я знаю, что вы здесь не так давно — отец рассказывал. — Елена в очередной раз взглянула на меня и вдруг чуть сдвинула брови. — Однако ваше лицо почему-то кажется знакомым… Мы не могли встречаться раньше? Может быть, в Новгороде?

Неужели узнала? Вряд ли хозяева Ижоры поставили вокруг усадьбы настолько крутые чары, что они каким-то образом заметили меня, поймав поток маны от алтаря в Гром-камне. Однако Одаренная княжна и сама по себе наверняка умела чувствовать чужую магию. А может, и блокировать — я вспомнил, как она швырнула меня обратно в подземелье.

— Не думаю, — отозвался я с каменным лицом. — Но все говорят, я похож на отца — полагаю, дело в этом.

— Наверное. — Елена улыбнулась и отвела взгляд. — Кажется, я становлюсь чересчур подозрительной.

— Осторожность никогда не бывает лишней. — Я пожал плечами. — Особенно в те времена, когда сиятельной княжне приходится лично охранять границы вотчины.

— Просто охотилась. Полагаю, я должна извиниться за подобный прием перед вами обоими. — Елена взглянула на дядю и снова замедлила шаг, возвращаясь ко мне. — Отец рассказывал, что вы, Игорь, спасли ему жизнь.

Я молча улыбнулся, представив, как падкий на всякие витиеватости Горчаков мог приукрасить истину. Однако само по себе внимание княжны оказалось неожиданно приятным.

Как и Гром-камень, усадьба в Ижоре стояла на возвышении — крышу уже знакомого двухэтажного строения я разглядел издалека. Оно отличалось от домов в селе разве что размерами, причем некоторые из них, пожалуй, смотрелись куда более ухоженными и свежими, чем жилище князя. Единственным, что указывало на положение владельца, был автомобиль — и не древний внедорожник, стоявший под навесом, а второй.

Седан темно-синего цвета с блестящими хромом ручками и бампером, и задними крыльями, похожими на плавники гигантской стальной рыбы. Машина выглядела настолько ухоженной, что если бы не грязь внизу