Молот Пограничья - Валерий Пылаев

кузова и на колесах, я, пожалуй, подумал, что она и вовсе не выезжает из Ижоры, а служит лишь украшением.

— Ого. — Я вытянул руку. — А это?..

— Нет. — Елена сдвинула брови и даже чуть приподняла руку, будто вдруг решила достать из-за спины лук. — Это не наше… Не думала, что у отца гости.

— Впрочем, какая разница? — Я ускорил шаг, решительно направляясь к двери. — Вряд ли они станут возражать против нашей компании.

Чутье Стража пока не спешило предупреждать об опасности, однако едва ли встреча сулила что-то хорошее. Я почти физически ощущал повисшее в воздухе над усадьбой напряжение, а к запаху хвои и бензина примешивался отчетливый аромат неприятностей. И они явно скрывались не где-то среди сосен или в Тайге неподалеку, а прямо здесь, в доме Горчакова.

Уже протягивая руку к двери, я почувствовал присутствие сильного Одаренного. Точнее, двух, но если хозяин не выпячивал магию, то его гость наоборот, разве что не сидел с заряженными заклинаниями на кончиках пальцев. От него исходила такая мощь, что Основа тут же ощетинилась. Хоть и не слишком уверенно — противник такого ранга вряд ли оказался бы ей по зубам.

Пока что.

Горчакову наверняка ничего не угрожало, однако я все же поспешил распахнуть дверь. И вошел, не потрудившись пропустить вперед Елену с дядей.

— … было иначе! — донесся до моих ушей знакомый голос.

Могучий бас прокатился над лавками и длинным деревянным столом без скатерти, отразился от висевших над очагом крест-накрест тронутых ржавчиной секир и затерялся где-то под высоким потолком.

Его сиятельство гневался. Впрочем, гостя — видимо, обладателя роскошной машины на улице — это ничуть не смущало. Высокий худощавый мужчина с седыми висками в декорациях Хаос знает какого века смотрелся исключительно чужеродным элементом, однако это не мешало ему чувствовать себя, как дома. Угольно-черный китель с двумя рядами пуговиц явно указывал на принадлежность незнакомца к государевым людям, а золотые погоны — на положение.

Достаточно высокое, чтобы тот ничуть не опасался дурного настроения хозяина усадьбы.

— Доброго дня, судари! Вижу, у вас гости. — Я переступил порог и чуть склонил голову, приветствуя Горчакова. — Если вашему сиятельству будет угодно, мы подождем…

— О, нет! Прошу вас, останьтесь! — вместо Горчакова вдруг ответил мужчина в черном. И тут же продолжил, прищуриваясь: — Игорь Данилович Костров, я полагаю?

Я пока еще не слишком хорошо изучил местный этикет, но подобное наверняка считалось вопиющим его нарушением. Даже Горчаков, который плевать хотел на все эти правила, поморщился и снова принялся буравить сидевшего на лавке напротив гостя недобрым взглядом.

— Князь Игорь Данилович Костров, — сухо отозвался я. — С кем имею честь?..

— Орлов, Павел Валентинович. Статский советник Тайной канцелярии его императорского величества. — Мужчина чуть склонил голову и с едва заметной усмешкой добавил: — Граф.

Фамилия оказалась говорящей: крючковатый длинный нос и цепкий взгляд делали его сиятельство весьма похожим на хищную птицу. Суровую и достаточно крупную, чтобы прилететь на Пограничье аж из самой Москвы.

Тайная канцелярия, надо же… И целый статский советник. Когда убили отца, приезжали чины рангом пониже — из Сыскного приказа.

— Проходите, друзья мои. — Горчаков поманил меня жестом и указал на лавку рядом с собой. — И устраивайтесь поудобнее. Боюсь, разговор будет долгим.

— К сожалению, вынужден согласиться, Ольгерд Святославович, — кивнул Орлов, когда мы расселись. И вдруг повернулся ко мне. — На самом деле я держал путь в Отрадное — просто решил сначала заехать сюда, чтобы поговорить со свидетелем убийства.

— Убийства? — Я приподнял бровь. — И кого же в нем обвиняют?

— Вас, Игорь Данилович. — Орлов скорбно вздохнул. — Его сиятельство Николай Платонович Зубов требует, чтобы вы ответили за смерть его дружинника. И заплатили виру в размере…

— Ах он сукин сын! — тихо прорычал дядя.

Я только усмехнулся. После стычки в Тайге следовало рассчитывать на скорые неприятности, однако я, пожалуй, ожидал чего-то попроще — вроде пожара на заимке или какой-нибудь мелкой пакости. Однако все сработало куда изящнее: появление бритого в Тосне, разумеется, не было случайностью, и даже его гибель от моих рук Зубовы решил вывернуть в свою пользу.

— Род Костровых признает вину? — поинтересовался Орлов.

— Разумеется, нет. Какая тут может быть вина? — Я пожал плечами. — Я защищался и был в своем праве.

— И я вам то же самое говорю! — Горчаков громыхнул по столу здоровенным кулачищем. — Парень мне жизнь спас!

— Благодарю, Ольгерд Святославович, но вашу версию событий я уже слышал, — ледяным тоном проговорил Орлов. — Однако не меньше семи человек утверждают, что именно Игорь Данилович первым достал кинжал и начал драку.

— Кинжал не мой. Я использовал против убитого его же оружие. — Я сцепил пальцы в замок и подался вперед. — И мне бы хотелось знать, кто они — ваши свидетели?

— Понимаю ваш интерес. Однако я пока не вправе называть имена. — Орлов покачал головой. — Думаю, достаточно будет сказать, что трое из них — люди государя.

— Урядники? Вы имеете в виду того, что прятался за дверью? — едко поинтересовался я. — Или тех, что прибежали, когда мы уже сами разогнали всю шушеру? Если так — вынужден разочаровать ваше сиятельство: они едва ли видели хоть что-то.

— То есть, вы утверждаете, что они врут?

— Я утверждаю, что куда разумнее доверять тому, кто был рядом. — Я взглянул на Горчакова. — Ольгерд Святославович, вы не могли бы?..

— Я подтверждаю слова князя, — кивнул тот. — И готов повторить это на государевом суде, если придется.

— И я тоже. — Дядя сложил руки на груди. — Мой племянник — не убийца, а всего лишь юнец. И он…

— Этот, как вы изволили выразиться, юнец проткнул человеку голову насквозь. И сломал ребра второму, — усмехнулся Орлов. — И так уж совпало, что у них с покойным ровно неделю назад случился спор. Сложно не заметить во всем этом умысел.

— Умысел? Бросьте, Павел Валентинович. Урядники вполне могут… ошибаться, — Я не без труда заставил себя произнести именно это слово, — но неужели вы готовы поверить в подобную глупость? Будь у меня желание избавиться от бедняги, я потрудился бы обойтись без свидетелей.

Кажется, сработало. На лице Орлова не дрогнул ни единый мускул,