Маша и Гром - Виктория Богачева

в нас тем утром на трассе. Какие-то малоизвестные киллеры из Питера, без внушительного списка жертв за спиной, без криминальных сводок. Дешевые новички.

Их мог нанять или полнейший дебил, или ограниченный в бабках человек, или все в совокупности.

— Или для отвода глаз, — сказал Авера, и я кивнул.

Тоже хорошая версия.

Гордей обеспокоенно заерзал рядом со мной. Я ненавидел обсуждать дела при пацане, но в этот день ничего не мог с этим поделать. Ну, по крайней мере об откровенной мокрухе мы при нем не говорили. И слова использовали помягче. Если бы я мог хоть на каплю доверять своей бывшей, я бы отправил сына к ней, не раздумывая. Но я не мог. Неизвестно, что она выкинет на этот раз. Поэтому Гордей оставался со мной и слушал вещи, совсем не предназначенные для его ушей.

— Их отследили до Питера, они вернулись в город в тот же вечер, — Иваныч полистал свою небольшую записную книжку для заметок и посмотрел на меня. — Будем отслеживать их дальше?

— Конечно. Кто у нас в Питере? — я повернулся к Авере. — Марат вроде? Займешься этим тогда?

— Не вопрос, — кивнул тот. — Будет сделано.

— Только аккуратно. Нужно выяснить, кто им меня заказал.

— Наверняка есть еще посредник, — сказал Авера.

— Да ясен хрен, что есть. Нужно установить всю цепочку, — я побарабанил пальцами по столу.

— Пап, — Гордей похлопал меня по плечу, привлекая внимание. — А те плохие люди, которые на нас напали, были из Питера?

— Да, — ответил я, не совсем понимая, куда клонит сын.

— А почему они на нас напали?

Ну и вопросы он задает. Уже ставят меня в тупик, и это он еще ребенок. А дальше что будет?

— Я пока не знаю.

«Потому что я бандит, сынок».

— Но ты же выяснишь, да?

— Конечно, сын.

Мой ответ его удовлетворил, и он снова прислонился щекой к моему плечу и прикрыл глаза.

— Кирилл, нам бы еще кое о чем поговорить, — выразительно произнес Александр Иванович спустя пару минут и покосился на непривычно тихого и молчаливого Гордея.

— Потом, — произнес я одними губами.

Его непутёвого крестного я при пацане обсуждать не буду. Он и сам скоро сложит два и два и озаботится исчезновением Капитана, с которым он обожал проводить вместе время. Еще одна проблема для меня: как объяснить Гордею, что такое предательство и почему крестный так с ним поступил? И со мной заодно.

Я вспомнил, как в воскресенье сын вместе с бывшим лучшим другом стреляли по мишеням в тире. Оба орали как больные, когда попадали в цель, и Капитан радовался еще погромче Гордея, который устроил с ним соревнование, кто собьет больше мишеней. А спустя пару дней Капитан приставил пистолет к моей голове...

Есть ли связь между первым, вторым и третьим покушениями? Может быть так, что у бывшего друга просто сдали нервы, он устал ждать и подчиняться и захотел сам всем рулить?

— Гордей, сходи погуляй. Вон там на стене фотки висят, иди посмотри, — я взял сына за плечо и отстранил от себя.

Он вздохнул совсем как взрослый, понятливо кивнул и молча, послушно пошел делать, как ему было сказать. Б***ь.

— Он давно такой тихий? — я посмотрел по очереди на Аверу и Иваныча, с которыми мой сын провел последние пару дней. Они почти синхронно кивнули, а друг еще и одарил сочувствующим взглядом.

— У него шок, — Иваныч сделал глоток чая из белоснежной, фарфоровой чашки. — Это нормально, должно пройти со временем.

А если нет? Я проследил за Гордеем взглядом: он и правда отошел к противоположной стене и, задрав голову, рассматривал фотографии прошлых лет. Вышколенные официанты поглядывали на него с удивление, но вопросов никаких не задавали. Вязкое чувство вины обрушилось на меня в один миг. Я знал, что все, что происходит сейчас с сыном, происходит из-за меня. Из-за того, кто я. Кем я стал, кем я был. Что я перешел кому-то дорогу или стал лишним, просто еще не догадался об этом. Что меня нужно убрать.

Гордею еще восьми нет, а его уже втянули в такое дерьмо. Кто из него такими темпами вырастит? Надо отправить его подальше. Куда угодно.

— Надо придумать, что говорить про Капитана, — я постарался отсечь мысли о сыне как ненужные прямо сейчас.

Я должен сперва разобраться с этим дерьмом. Потом буду думать, что делать с Гордеем.

— Отправился в командировку на северный полюс, — гоготнул Авера. — Ну, а что? — отреагировал он, когда я постучал кулаком по лбу. — Зато надежно, никто не проверит.

— Пока можно сказать, что он в запое, — Иваныч единственный не терял деловой сосредоточенности почти никогда. — На пару недель должно хватить. Получим отсрочку.

— Давай, — я согласился быстро, потому что выбирать было особо не из чего.

Но рано или поздно нам все равно придется рассказать правду. Или полуправду о его смерти. О том, что Капитан стал сукой? А я этого не увидел. Да за такое меня размажут по асфальту катком, я и глазом моргнуть не успею. Это признак слабости, это потеря хватки.

— У тебя с загородным домом все под контролем? — я посмотрел на Иваныча, и он кивнул.

— Да, мои ребята уже работают, — он сделал паузу, обдумывая следующий вопрос. — Кирилл Олегович, насчет поджога дома...

— Ну, что?

— Я бы подождал. Пожар привлечет лишнее внимание к дому, а оно нам сейчас не нужно.

Он был прав до зубовного скрежета, и я хмыкнул.

— Тогда отложим, пока все не уляжется, — я сделал глоток остывшего кофе. Решил притормозить с алкоголем, потому что уже достаточно бухал.

Забавно. Ни Иванычу, ни даже Авере я не сказал, что Капитана убила Маша. Почему? Просто не мог признаться, что меня спасла какая-то девка, а я подпустил своего потенциального убийцу так близко к себе? Или было что-то еще? На этот вопрос я не мог ответить даже сам себе. Но когда Маша выстрелила в Капитана — уверенно и четко, какая-то мысль царапнула меня на излете. Как будто я уже раньше думал о чем-то подобном, а увидев этот выстрел, должен был сопоставить одно с другим.

Я решил не отметать это предчувствие, а подумать обо всем после, когда