Альма-матер - Максим Эдуардович Шарапов

через каждые десять минут и требовал от Михаила действий, но тот отвечал: «Он отошёл, перезвоните позже», – клал трубку и хитро прищуривался в сторону соседней двери.

Такие переговоры длились уже больше часа, когда блондинка всё-таки не выдержала и ушла. Выждав минут десять, Кирилл вернулся из своего заточения, но Миша, мешая насладиться пирожными Марины наедине с ней, сидел в дежурке до самой ночи, не забывая периодически подкалывать своего друга ироничными иголками, сделанными из эзопова языка.

Кирилл Эдуардович включил фонарик на телефоне и стал спускаться по узкой лесенке. Когда пол кабинета превратился в потолок, он щёлкнул выключателем на стене, и заморгавшие люминесцентные лампы осветили часть подвала белым светом. Он шел по коридорам, включая новые светильники, и чувствовал знакомый запах подземелий, с которыми тоже была связана часть его студенческой жизни.

В одной из комнатушек, по-дружески выделенной Матвеевичем, он пробовал стать успешным предпринимателем, вытачивая на токарном станке деревянные фигурные ножки, которые потом превращались в настольные лампы. Главным достижением этого проекта стало своевременное осознание того, что настоящий бизнесмен из него никогда не выйдет.

Свернув на одном из поворотов, Кирилл Эдуардович упёрся в запертую на висячий замок решётку, за которой продолжение коридора пряталось в темноте. Таких аппендиксов здесь было несколько, и у молодого Кирилла они всегда вызывали особый приключенческий интерес. По слухам, подвалы универа тянулись под соседние здания и даже доходили до самого Новодевичьего, но правда ли это, не знал даже Матвеевич.

Кириллу всегда хотелось проверить эту сумасшедшую гипотезу, и однажды ночью он уговорил двух своих друзей, одним из которых, конечно, был Миша, отправится на авантюрные поиски. Соорудив бумажные факелы, они спустились вниз, нашли какую-то неопознанную дверь и выбили её, надеясь проникнуть в тайные лабиринты. Но когда дверь треснула и распахнулась, за ней открылось пространство университетского архива. В некотором смысле здесь тоже хранилось прошлое, но Кирилл искал другой портал.

Кирилл Эдуардович сделал несколько поворотов и остановился у одной из дверей. Она была закрыта, но он знал, что раньше это было логово Матвеевича, куда допускались только избранные. Там было чисто и уютно. Вдоль стен стояла приличная мебель, на полу лежали ковры, работал большой цветной телевизор, антенна которого тянулась на самую крышу. Исправная вентиляция вытягивала наружу все неприятные запахи. Комендант любил отдохнуть в этой комнате от поверхностной суеты, подремать пару часиков, а иногда и что-нибудь выпить.

Владимир Матвеевич был надёжным человеком, но порой его истосковавшаяся по чуду душа просила запоя. И тогда его умное лицо за два дня становилась мятым и серым, элегантный костюм сменялся растянутыми свитерами, речь становилась бессвязной, а глаза безразличными.

В эти дни он съезжал из дома, от семьи и переселялся в свою подвальную резиденцию, где наслаждался виртуальной свободой своего хмельного сознания. Урывками появляясь на поверхности в публичной части университета, почти всё остальное время он проводил у себя в подвале, где мешал пиво с водкой и философствовал с электриком Витей, который в эти дни с удовольствием перевоплощался в собутыльника коменданта.

Такие запои случались несколько раз в год, и тогда Кирилл подменял своего старшего товарища и поддерживал иллюзию присутствия Владимира Матвеевича на рабочем месте: заказывал дубликаты потерянных ключей, принимал заявки на замену лампочек и ремонт мебели, рассказывал всем, что комендант отлучился на базу получать дефицитные товары.

Через несколько дней Матвеевич пробуждался к жизни, извинялся, надевал костюм и опять благодарно прощал Кириллу его глупые выходки.

Кирилл Эдуардович закрыл за собой потайной лаз, отряхнул джинсы и вышел из комнаты. Притихшее здание дремало на втором веку своего существования. Кирилл Эдуардович прошелся ещё по этажам, заглянул на «собачку» и вернулся в дежурку. Ни одно видение его так и не навестило. И это было странно.

Поудобнее устроившись в кресле, он закрыл глаза, но ещё долго не мог заснуть от мелькавших в голове разрядов мыслей. Ночью он несколько раз просыпался, разминал затёкшие в неудобных позах руки, и опять проваливался досматривать яркие сны.

Но встал Кирилл Эдуардович за полчаса до будильника, в начале восьмого. Умылся в туалете, убрал в сумку так и не допитый коньяк и съел оставшийся бутерброд. Возможно, для галлюцинаций, думал он, пережевывая белый хлеб с колбасой, нужен не только сам универ, но и трезвая голова, а спиртное действует как антидот от наваждений из прошлого. Удивительный парадокс!

Охранник пришел вовремя и, вглядываясь в лицо Кирилла Эдуардовича, пытался отыскать следы так и неразгаданного жульничества.

– Как всё прошло? – спрашивал он, мысленно пересчитывая ключи под стеклом в дежурке.

– Всё в порядке, как и обещал! Спасибо!

– Я очень рад, – секьюрити похоже успокаивался. – Но мы же сохраним это в секрете, правда?

– Конечно! – Кирилл Эдуардович достал из сумки обещанную бутылку виски и протянул парню. – Мне лишние разговоры тоже не нужны.

В пятницу утром Кирилл Эдуардович и Аня проспали. До начала лекции оставалось чуть больше часа, когда они, вскочив с кровати, бросились собираться в универ каждый в своей квартире.

Натягивая на себя майку и джинсы, блузку и рубашку, проверяя в карманах ключи, телефоны и документы, они думали об одном и том же: каждый мечтал увидеть на чужом лице соскучившуюся радость, а на своём изобразить заскучавшее безразличие. Они оба считали себя несправедливо обиженными и не хотели первыми выдавать своих искренних эмоций.

Выходя из подъезда, спускаясь в метро, шагая по аллее к университету Кирилл Эдуардович чувствовал себя впервые влюбившимся мальчишкой, который задыхается от предчувствия новых, ещё неиспытанных ощущений. И какое же это было счастье – не думать ни о прошлом, ни о будущем, а жить только одним вздохом, одним жестом, одной улыбкой.

Немного запыхавшись от быстрого шага, он вскочил в аудиторию за минуту до начала лекции и увидел периферийным зрением, что она почти одновременно с ним вошла через верхнюю боковую дверь. Теперь нужно было успокоиться, отвлечься, а чуть позже разглядеть в её глазах своё спасение.

Аня, как обычно, уселась рядом с Викой: все-таки успела! Краситься, правда, пришлось уже в такси, хорошо, что голову помыла вчера вечером. Через несколько минут она рассчитывала прочитать на лице Кирилла Эдуардовича продолжение их отношений, а заодно позлить свою ревнивую подругу. Но когда они, наконец, переглянулись, на лица уже опустились забрала равнодушия, и каждый решил, что Вика была права, а восхитительный московский вечер оказался только случайностью.

После этого Кирилл Эдуардович и Аня ещё больше обиделись друг на друга и следующие две недели, встречаясь на лекциях или в коридорах универа, только здоровались и проходили мимо. Но по закону всемирного