Почувствуй это снова - Ольга Вечная

– Давай подумаем и вдвоем всё решим, – предлагаю также спокойно. Я чертов психолог сегодня, спиртяга Васильевича промыла мозги. – Заявимся к твоим родителям с уже готовым четким планом.

– Самим всё решить? – пугается Юля. – Ты предлагаешь поставить их перед фактом?

– Именно. Иначе не получится. Если мы начнем просить советов, будет как раз то, чего ты боишься.

Юля мешкает, потом выпаливает:

– А если не будем просить, то и не получим помощи.

– Справимся сами.

– Каким образом?! – повышает голос. – Я не работаю, ты не работаешь. – Она вдруг начинает плакать. – Мама сказала недавно, что если бы я забеременела, она бы забрала ребенка и воспитывала бы его сама. Потому что у меня всё равно ума нет. А я не хочу этого! – Вытирает щеки. – Мне страшно. Я не думаю, что справлюсь. Но при мысли, что его придется отдать, у меня душа гореть начинает. Понимаешь? Матвей, я не знаю, что делать. Мне все время плохо!

Пересыхает в горле. Она плачет. Она так сильно хочет этого ребенка. Я не ожидал даже.

– Я работаю. Послушай меня.

Юля качает головой. Я беру ее за руки, после чего ловлю взгляд. Мы снова друг на друга агрессивно пялимся. Пульс бахает нещадно.

Мой организм, наверное, только с ней и жаждет размножаться, иначе почему гормоны шпарят в таком бешеном количестве? Я мозгами это понимаю, а справиться не могу. Смотрю в ее глаза и странное чувство удовлетворения начинает греть изнутри. Что–то дебильно–первобытное: «Моя, от меня понесла». Сука, но что я за животное.

За такое можно и по роже справедливо получить, поэтому слова подбираю старательно:

– Юль, я работаю. Осенью мы с Захаром купили тачку, чтобы выгодно перепродать. Но она оказалась в кредите. Теперь отрабатываем долги, – немного лихорадит. Признаваться в ошибках непросто. – Осталось несколько месяцев. Работаю по четыре часа в день, это напряжно, но терпимо. Как только с этим будет покончено, то возьму другую подработку. Сразу же. Деньги будут. В случае необходимости оставлю универ.

Я никому не дам забрать у тебя ребенка.

– Нет, ты что! Тебе нельзя отчисляться, – он сжимает мою ладонь, впивается ногтями и заглядывает в глаза. – Ты забыл, как мы мечтали о том, что оба станем медиками? Будем вместе работать. Я не хочу, чтобы из–за меня ты отказывался от нашей мечты.

Удары звучат в ушах. Мечта... красивое слово. Не все они сбываются.

– Это всё фигня. Одна мечта исчезнет, на ее месте возникнет новая. Еще и получше. У меня есть немного денег на первое время. Нужно... да подожди, не реви. Я что не так говорю?

– Я не реву! Оно само получается. Я вообще–то беременная, а значит, излишне эмоциональная! – выпаливает громко.

Официант, который как раз подошел к нам с подносом, застывает на миг. Потом расставляет на столике чайник, чашки. Десерт.

– Поздравляю, – говорит он весело.

– Спасибо, – отвечаю сухо. Жду, пока уйдет, затем снова смотрю на Юлю. Говорю чуть тише: – Я понимаю, что ты эмоциональная, я сам вчера впал в какую–то панику и нажрался в хлам в пацанами с завода каким–то паленым самогоном... Пздц, но это ладно. Поныли и хватит. Нам нужен четкий список того, что понадобится тебе и ребенку в ближайший, скажем, хотя бы год. И расценки — что сколько стоит.

– Список покупок? – уточняет Юля, встрепенувшись.

– Да. Мы отметим, что у нас есть, что купим, а на что не хватает. Тогда уже будем думать конкретно и по факту.

Юля серьезнеет. Берет салфетку, вытирает щеки. Я разливаю слабо заваренный чай, медленно опускаю в бурую жидкость кубик коричневого сахара. Наблюдаю, как он тает.

Атмосфера натянутая, но не прям тяжелая. Говорим ртом, общаемся. Острые темы обруливаем. Пока еще держимся.

– Я поняла, – заявляет Юля, став вдруг покладистой. – Тогда посижу на форумах и выпишу необходимое. Я выбрала врача по отзывам, хочу поехать на неделе встать на учет.

Киваю.

– Ты бы не мог поехать со мной?

Моргаю.

– Что?

– Боюсь, что меня все будут осуждать. Мне восемнадцать и я не замужем. Вообще–то я хотела еще в начале декабря сходить, но не решилась.

– Ладно. Только время вместе выберем. Я не всегда могу.

– Конечно! Спасибо тебе.

Она тянется, и в следующую секунду мы обнимаемся. Юля прижимается по–дружески, замирает. Ее запаха становится много. Он проникает внутрь, я реагирую. Поглаживаю ее по спине. Связаны с пятнадцати лет и на всю жизнь, блть.

Она шепчет сбивчиво:

– Спасибо, Матвей. Мне теперь намного–намного легче. Будто камень с души упал.

Прикрываю глаза. Человек так устроен, что самое простое и теплое удовольствие он получает, если несет людям радость.

Я устроен так, что когда я несу радость ей — мое удовольствие усиливается многократно. Это игла, на которую подсел еще в школе. Питающая капельница, которой дырявлю собственные вены снова и снова. Если бог есть, и он нас такими создал, то он чертов гений.

– Я думаю, тебе стоит переехать ко мне, – слышу собственный глухой голос. Почему–то уверенный.

Юля медлит, затем отстраняется. Она не выглядит расстроенной, хотя глаза красные, будто вот–вот разрыдается. Пьет чай мелкими глоточками. Молчит.

– У меня большая квартира. Знаю, что тебя смущает бабушка, но я не могу ее выселить и оставить одну. Паша свое хлебнул, когда заботился обо мне после ДТП. Одни его отношения я специально разрушил. Он заслужил покой. Пусть живет отдельно. Бабуля болеет, она будет со мной.

– Я бы... Мот, я не то имела в виду, когда говорила, что меня смущает твоя бабушка. Не в смысле, давай ее выгоним.

– Ты хотела держать перед ней марку, будто девственница. Поэтому ни разу у меня не осталась. Признаваться, что мы трахаемся, — было стремно.