Тайное местечко - Виктория Викторовна Балашова

его в другие края. А сейчас, наблюдая из окна резиденции за приготовлениями народа он мог себе позволить только предвкушать и трепетать, чтобы его, а точнее план подготовленный по научению Аглаи Дормидонтовны, удался. Но тут так много зависело просто не от него, а от воли случая. И от проницательности одной очень важной сущности Мира. В то, что она просто местная обитательница леса за Уставой, Лекса не верил уже очень давно. Слишком много слухов и небывалиц передавалось из уст в уста в их среде, да от мудрых наставников. Да, былой силой она не владела, за что то расплата, знали лишь по слухам, но, менее значимой от того она не становилась. В одном Лекса с ней был очень согласен — традиции волховства точно надо бы было воскресить, но… Проклятый удоговор, будь он не ладен! Да и то, что привело тогда Мир к тем кабальным условиям, и что затронуло лично Род Лексы, было отдельной болью слишком многих. Это так мешало, так связывало… Что он мог сказать точно — прибыль не получила ни одна сторона союза, а вот крепы на руках/лапах заимели обе.

— Кабальный договор, рабы сговора, что же не нашлось идиота остановить этих умников?

Он не заметил, как произнёс это вслух, и тут же от дверей услышал резкий, но такой привычный окрик Князя:

— Всё поминаешь прошлые грехи, Лекса?

— Князь! По здорову ли?

Развернулся он приветствуя Главу земель, решив не продолжать старого никому не нужного спора.

— Твоими молитвами, Лекса. Здрав будь, соглядатай. Всё ли готово?

— Верь: делаю, наблюдаю!

— По вере твоей, Лекса. По делу твоему воздастся нам сторицей. Не пора ли выйти?

— К людям?

Удивил сам себя этой фразой Лекса и, припомнив Остапа, снова невольно хмыкнул.

— А что, Рода не прибыли ещё?

— Да, как не прибыть, вон, собираются потихоньку, на два лагеря делятся, как на поле ратном.

— Ох, Лекса… Не понимаю я Вас, псов цепных.

— Один знакомец недавно назвал меня «санитаром леса».

— Кем?

— Там, откуда тот знакомец, так называют охраняющих общество от всякой заразы.

— Ну, почему же леса? Тогда уж княжества.

Тоже хмыкнул Князь, сам не подозревая, что повторил слова, сказанные тогда Лексой.

— Хорошее вышло уточнение. Мне тоже по-нраву.

— Ещё бы! Ну, да вернёмся к нашим делам. Думаю, пора!

— Да, Княже, Но прошу тебя, не подставляйся! Никто не сомневается в твоей храбрости и инстинктах, но ты нам важен живым! Да и сыну твоему на престол рано.

Князь только кивнул, не было у них никогда близких и тесных отношений, но цепной пёс снова был прав, в том ему не откажешь, а то что он говорит правду, не примазывая лесть, тоже стоит дорогого, ведь тех, кто готов льстить и так слишком много рядом. Тот уговор, что поминал сегодня Лекса, и Княжеский Род ставил в зависимое положение, и тяготил князя. Но и он ничего не мог с этим поделать, благодарить следует «премудрых» предков, да Богов. Но за то они были живы, и жили не так уж плохо. И жил Мир. Миры. Князь вздохнул, пропустил вперед Лексу и вышел вслед за ним.

Площадь гудела многоголосьем разночинного общества. А вот три лагеря собравшихся, глаз Князя выхватил сразу. Два из них Лекса обозначил ранее, как непримиримые Рода Порвинга, а вот третий удивил и Князя, не помнилось ему ранее в этом или другом городах, чтобы люди стояли обособляя себя ото всех. Князь снова нахмурился. Но потом увидел, что эта третья толпа словно не такая плотная и отдельная. Много разнолюда было и среди Родовичей. И они от них не чурались и не сторонились. Может, это его накрученный докладами от Лексы и Главы города, глаз так обособил эту общность?

«Посмотрим…»

Так размышляя, Князь следовал за Лексой, кивая направо и налево знакомым главам Родов. А за ним следовали его соглядатаи и вечные смотрители — дружина из Рода Волка, в своих извечных серых плащах. Здесь и сейчас, в летний тёплый день, смотрелись они особенно чуждо, но никто не жалел этих дружинников, скорее, сторонились, но выказывая при этом почтение к статусу и заслугам, коих было не счесть.

Подойдя к месту старшего на этой церемонии встречи с жителями Порвинга, Князь, по обычаю обратился ко всем собравшимся с приветственным словом, начиная от простых жителей, и доходя до самых именитых, заканчивая старейшиной Порвинга, что сидел здесь на специально принесённом для него, по причине немощи, кресле. Этим Княжеский Род подчёркивал, что важны для него жители, а не титулы и звания. Так было заведено ещё с незапамятных времён пра-пра-прадеда Главомысла. Никто с тех пор эти традиции не нарушал. Ибо, чревато было, уж кто, как не Князь то знал.

— Здравы будьте люди Порвинга, здравы будьте родовичи Порвинга и Бог с тобой, старейшина и глава Порвинга, уважаемый Колеус из Рода Пустельги. Боги да прибудут с вами, жители доброго Порвинга!

В ответ раздалось многоголосье тех, кто прибыл на встречу с Князем, и сейчас казалось ему, что здесь собрался не только город, но и окрестности. Князь обвёл своим взглядом пришедших сюда, словно стараясь заглянуть в глаза каждому.

Дождавшись тишины, подал голос в ответном слове Колеус, хоть его голос был не так зычен и силён, как Княжеский:

— Мир с тобой, Князь наш, Главомысл! Боги да прибудут с тобой в делах и помыслах твоих! Приветствуем тебя на земле города Порвинга! Да славится он в веках, да не оставят Боги вниманием своим людей, родовичей и гостей нашего края! Мы рады тебе, Князь Главомысл из Рода Ястреба.

Князь слегка поклонился этой речи. И тут слово взял Лекса, что тоже представляя Порвинг, и был сейчас ответствующим перед Князем за дела в нём.

— По здорову тебе, Князь, приветствую тебя в Порвинге, Мы рады тебе!

Кивнул Князь и этому приветствию, и заметил, как Лекса встал чуть ближе к нему, и чуть впереди и слева. Это было странно, но Князь знал, что Лекса сделает только то, что будет на пользу Князю. Что-что, но не питая дружбы и симпатии к Роду Волка, Князь доверял им постностью, ибо уговор они обойти всё одно не смогут, а погибать точно не захотят, ведь и в посмертии весь их Род не ждало в таком случае ничего доброго. Потому, выкинув действия Лексы из головы он переключился полностью на эту встречу.

— Ну, расскажите, жители славного Порвинга, как живётся вам под небом Сварога?

Тут обычно Князь слышал привычное: «Славно живём, Князь», или