Тайное местечко - Виктория Викторовна Балашова

— Я надеюсь, ты понимаешь, что делаешь?

Уточнил он и увидев кивок от птицы, снял капюшон сам. Тут же дымка рассеялась, а ворон отскочил, затряс головой и стал судорожно перескакивая с лапки на лапку тереть одну от другую. Теперь Лекса заметил колечки из трав с вплетёными нитками камней в них.

— Да, Аглая Дормидонтовна явно подготовила тебя ко всему! Преклоняюсь перед её умением и могуществом.

Произнеся это, Лекса сделал над собой усилие, чтобы нивелировать тот урон, что «дарил» его истинный облик этому переговорщику. Ворон взъерошил перья, нахохлился, расправил крылья, и собрал себя заново, спокойного и сдержанного, как прежде. Он внимательно оглядел Лексу: моложавый, ряжий, как сказали бы тогда, красивый своей хищной грацией полу-волк, полу-человек. Голова словно двоилась, вытягиваясь в волчью пасть и обратно. Конечности были скрыты полами плаща, потому руки и ноги остались такими, ка нужно было разуму зверя в человеческом обличье. Это была старая тайна и проклятье вместе с даром, Князю Восточного княжества. Это была его стая, его браться и его соглядатаи. От них нет спасенья и нет вернее и преданнее их. Но и цена за это была высока. Мало кто мог вынести даже вид этих существ. И все о том знали. Кроме… пришлых. Для них Лекса был хорошим человеком. Потому и показались они ему странными. Страх девушки был по началу привычен и понятен, но он не был животным страхом при знании, кто сейчас перед тобой. Дружина волка не могла себе позволить обычной жизни среди обитателей княжества. Они были отдельной кастой, хоть и не стремились к тому. Потому, всегда жили на особицу, и всегда рядом с правящим князем. Это был древний договор, порушить который не могла ни одна сторона, да и не захотела бы, ведь цена этого была неподъёмна, и нарушение каралось моментальной смертью. Даже за помыслы. Точнее, огромным количеством смертей…

Ворон снова стал подходить ближе, по чуть, теребя лапками свои кольца. Лекса сидел спокойно. Ему стало любопытно, что же задумала Яга. Ворон же, приблизившись на расстояние локтя, чуть вытянул шею вверх, чтобы быть на одном уровне с глазами Лексы и уставился ему в эти приглушенные волей существа, огненные глаза гончей волчьей стаи. Лекса подхватил взгляд, ответив спокойным своим. И… он вдруг полетел, кружась и проваливаясь всё глубже и глубже, его несло во мрак неизвестности, но страха в нём не жило очень давно, потому, он только пытался понять, что вокруг и что дальше, как, где и когда ему замедлиться, сгруппироваться, чтобы приземлиться на свои конечности, чтобы быть готовым ко всему. Странно, но плаща Лекса не чувствовал, когда и где он смог его потерять? Ответить он не смог бы. И где же земля? Где дно этой ямы? Но тут, в один момент всё кончилось, Лекса увидел на фоне леса перед собой старушку, что стояла и глядела ему в глаза. Это было очень странно, но она была хоть и сгорбленной, но на одном с ним уровне. Отвести взгляд, чтобы получше оглядеться, он не смог, глаза старушки держали его взгляд цепко.

— Ну, здрав будь, Лекса из Рода Волка, цепной пёс империи!

— И тебе по здорову, Аглая Дормидонтовна.

«Странно, она же говоря не открывает рта, да и я своего голоса не слышу, как мы говорим? Вот ведь, колдунья».

— Не тарахти! Ты там же, где и был, говорим мы с тобой через помощника моего Гаркушу, а тут у меня Карлуша, вот через них и общаемся. Все твои слова и мысли я слышу. А за колдунью накажу тебя отдельно, уж будь покоен! Но пока давай ка к делу.

— Аглая Дормидонтовна, я вот в толк взять не могу, они что, вправду из другого Мира? И правду ты им и лодку и книгу…

— А ты, что, бездарная твоя головушка, порешил, что они у меня это украсть смогли? А я то дело так и оставила?

И в голове Лекса прозвучал примерзкий смешок бабушки.

— Где мои ребятки, крестники Сварога Батюшки, найдёныши евойные? Пошто в темнице держишь? А в Порвинге вы что позволили устроить, а? Вы что там, совсем псы смердящие, нюх потеряли? Не вишь, что творится там? Что сидишь? Ты, Княжий пастырь, тебе за то перед Богами ответ держать. А как убьют его? Не помнишь, что в удоговоре нашем сказано? Так я напомню: «…а как по причине ли, без причины ли какая из сторон урон понесёт, другой не жить так же, и виновные будут уничтожены по седьмое колено». Не нами то было задумано и сотворено, Лекса — Волхвов потеряли, а новых не народится! Ибо никому то не под силу! Вот тебе с братьями надёжи и опоры в том деле, поддержки власти, нету!

— Да я с побратимами уже с ног сбился, вижу, что немирье у всех, а кто виноват, никак ухватить не могу.

— А чего их шукать-то — успокоилась вдруг бабушка, — ты их, как Остапушка говорил, на живца и лови, сами придут, но Князя будь готов защищать жизнями вашими!

— Да как, бабушка, научи!

— О, как заговорили! А… — махнула рукой Аглая Дормидонтовна, — Да, ладно, то старое ужо. И не твоё. Научу тебя сейчас, как Князя оборонить и что сделать. То мой долг Княжескому Роду и вернётся. Князюшке привет от меня опосля передашь. Вот и покойна буду. Но деток ты выпущай! Нет их вины! Неужто не понял, что светлые души пришли к нам? Сварог бы лихоимцев гнилых не привёл.

— Да знаю я, бабушка Глаша! Да мне вправду виновные нужны, чтобы этих оправдать перед народом и князем.

— Дак нету там виновных-то! В глубь смотри! Хотя… Завтрева и получишь ответ, за колдунью то тебе наказанье, а то щас бы сказала. Мучайся ещё покудова!

— Так и ребята…

— Ничего, тоже аккуратнее будут, осмотрительнее, не у себя в дому. Но, завтра всё! А для Князя вот что сделай…

Глава 24

Народ на лобном месте Порвинга стал собираться задолго до назначенного для встречи с Князем, времени. Нелёгкая была у Лексы и побратимов, неделя. Метались, как блохи на пёсике, не жалея себя, иногда и без сна или пропуская приём пищи. Хорошо, что плащи скрывали так же и изможденный вид этих страдальцев.

Жаль, как было в прошлую встречу Князя и Порвинга, Лекса не мог знать, ввиду того, что его тогда здесь не было, дела Княжеские угнали