Тайное местечко - Виктория Викторовна Балашова

— Когда уже выучишь нужные символы? От дурной головы и ноги покою не знают. Ступай к Верону, скажи, чтобы привязал тебя к стулу, пока ты не выучишь нужное! И так каждый раз. Можа наука лучше в неподвижное тело входить будет, и дурь лишних движений выгонит.

Парнишка, повесив буйну головушку, развернувшись, поплёлся в нужном направлении.

Лекса же задумался ещё крепче. Если никого найти не удастся, придётся держать пойманных пока взаперти. Вопросы… Одни вопросы. И задать их некому. Ни Трофиму не задать, по понятным причинам безмолвия, ни Аглае Дормидонтовне, бррр, Лексу аж передёрнуло от одной мысли о таких вопросах и ответах. Вот не было у него морального права обращаться к такому «хорошему человеку»! Тут только Князя если просить. А у нему на поклон идти, что дескать совсем твоя дружина нюх потеряла, простого решить не может без помощи старшОго.

«Неееет, только не это! Уж лучше пешком сбегал бы в те края к Алгае Дормидонтовне за ответами. Для бешеной собаки сто вёрст не крюк, конечно. Но как объяснить свою такую долгую отлучку, да и послать некого. Волнения некие назревают. Вот ещё тоже печаль. Что с Порвингом творится стало? Что за Гидра немирья поселилась в нём? Чую, что дичь, а откель ею веет? Опять же пустота. Нужны ещё други! Чую, мало нас тут. Стар, что ли? Что ж везде словно холодком веет. Что я пропустил, не заметил? Мне же перед Князем ответ держать, а и сказать ему неча».

Вот с такими мыслями, прямо скажем мрачноватыми и шёл Алекса в резиденцию управляющего Порвинга. Сейчас, когда наместника в ней не было, ввиду того, что тот сильно сдал и выполнять свои обязанности не мог, а приемника народ ещё не выбрал, Лекса за него и был в городе. Но не нравились ему местные настроения. Да и вражда меж Родами, вот совсем не кстати была. И чего Куницы с Барсуками взъерепенились? Давно же вроде и быльём поросло в прошлых делах — обидах, ан нет. Снова за что-то зацепились и понеслась.

У входа в резиденцию Лекса увидал того, кого и ожидал тут встретить. Вот если бы его тут не оказалось, то сильно бы упал его Род в глазах Лексы. А вот с чем этот визитёр пришёл? Жаль того носом не учуять. Тут только домыслы пока. Интересно, на сколько он окажется снова прав?

— Здрав будь, Никодим из Рода Барсука. Меня ожидаешь?

Тот вздрогнул, да и только. Был то человек не шибко рослый, скорее коренастый, как все в его Роду, но крепкий и могучий. Окладистая борода выдавала в нём Главу и старшака, подчёркивая возраст. Глаза были вострые и мудрые, по праву был сей муж главой Рода своего уже много лет.

Глава 21

— По здраву и тебе, наместник дружины смотрящих Князя Центральных земель Главомысла из Рода Ястреба. Да, к тебе я дело имею. Примешь ли?

Прозвучал мощный голос Никодима.

— Ты ж не на приёме Божественных сущностей, Никодим, к чему такой официоз? Проходи, есть о чём поговорить.

Никодим тяжко вздохнул и прошёл в след за Лексой. Знал он того давно, но вот по неприятным делам общаться не приходилось. Да делать нечего. Глава всегда впереди. Решать вопросы надо, это он понимал хорошо, иначе Род пойдёт по — миру с сумой бедуина.

Они прошли в избу резиденцию. Лекса предложил Никодиму присаживаться, а сам, по обыкновению, остался в более свободной позе, готовый к любой развязке. Но, как радушный хозяин не забыл предложить чай и угощение. Никодим отказался, да и понятно было, неприятные разговоры лучше говорить в рабочей обстановке, а не столуясь.

— Начинай своё дело, Никодим.

— Прознал я от приезжих, что прибыл де в город мой сродственник из Рода Барсука. Знаю, что зовут его Остап, что путешествовал с девушкой, чей Род не знаком мне. Знаю и про то, при каких обстоятельствах и как он приехал. Не уточнишь мне остальное, Лекса, если не помешает то делам Княжеским?

Никодим всегда был человеком Князя, супротив его воли Род не пойдёт, в том Лекса был теперь уверен. Вот и сейчас Глава Рода был напряжен в разговоре, но черты не переходил.

— Урону в том Княжеским делам нет, кроме самого события. Давай так, Никодим. Я сейчас тебе расскажу всё, что могу и в чём уверен сам, и попрошу тебя, очень попрошу, — особенно выделил последние слова Лекса, чуть расслабившись, и позволив себе сесть напротив визитёра, — не обсуждать это пока больше ни с кем. Даже в Роду, даже под одеялом.

— Не изволь сомневаться, всё исполню по воле твоей.

— Верю, и потому ещё расскажу тебе чуть больше, чтобы ты не стал наводить справок, и привлекать не нужное внимание к деталям. Приехавший считает себя отроком Рода Барсука. Подчеркну именно — считает. Далее сам будешь думать, но не теперь. Пока предлагаю в том ему верить и верить тем, кто ему о том обсказал. А были это знающие. Обмана и я в нём не углядел. Идём по нашим крошкам истины далее… Знаешь ли ты что о сородиче своём Акиме Барсуке?

— Акимке? Племяш мой, семь лет ему, а что сей-то отрок сотворил?

— Не он, старое поминай, времен деда — прадеда твоего.

— Брат у матери был с Леснянске…

— Не то, тут жил, старше был, отец Грив у него.

— Грив… Аким… Был! Был такой у деда в дружине, он… Там история такая… Словно водило его что-то, непокойный был, всё рвался кудась. Вот в Велесову ночь однажды и сгинул он. Так тому и не удивились. Но искали честно. Вражды и немира тогда не было, потому и вины ни на кого не думали. Но с той поры вестей не было от него. Я ж потому об нём и знал, что та его история другим наука на все времена.

— Вот и я только такую информацию нашёл. А вот далее мне Остап и поведал про потеряшку вашего неугомонного. Аким был его прадедом. Заплутав тогда в Велесову ночь на перекрёстке дорог, куда его не иначе, маята завела в такую-то ночь, он долго плутая всё же нашёл выход на Землю, но не на нашу, а в другой Мир. В Мире том он и доживал век свой. Род там свой обосновал, сыновей родил, начал им свою науку передавать, а устои там в Миру другие! Нет там Богов наших,