За миг до тебя - Аглая Оболенская

Влюбиться в Ляльку надо было постараться. С Инниной точки зрения. Она всегда эпатировала сокурсников и преподавателей своим поведением, избытком косметики, парфюма и невоздержанностью в одежде. Однажды у фарцы приобрела редкостной красоты кружевной бюстгальтер, в отличие от пролетарских вариантов из ситца и визкозы этот гордо именовался "Анжеликой". Бежевый, почти телесный цвет, на металлических косточках, придающих груди девичью боевую стойку и с широко расставлеными тонюсенькими лямочками, которые к тому же отстягивались, позволяя носить самое смелое декольте. Почему "Анжелика", нет ли связи с кумиром двадцатилетней давности Мишель Мерсье? О да, прямая, заявила Лялька и только она могла перевести этот стиль нижнего белья на простой русский — "сиськи наружу", ясно и понятно.

Она мужественно относила модный лифчик до дыр, а они не замедлили появиться: у новоявленной Анжелики грудь-переросток была вовсе не тем, что французы подразумевают под буквами "А", "В" или "С", и, разделённая кружевом на две части, большая часть её неудержимо вываливалась за борт. Особенно вульгарно это смотрелось под любимой Лялькиной трикотажной кофточкой ядовито-зеленого цвета.

Профессор Одинцов слёг с инфарктом миокарда и Ляля взялась за ним ухаживать. Сначала навещала в больнице, потом перебралась домой и там осталась. Он был на двадцать девять лет старше её, одинокий высохший мужчина предпенсионного возраста. Ему повезло, что Лялька выбрала его и, по словам врачей, продлила жизнь профессора на целых пять счастливых лет.

Смерть мужа она переживала долго — перестала есть, бродила целыми днями по квартире, облачившись в его старый мешковатый халат, плакала по нему и их неродившемуся ребёнку. Ребёнок не был даже зачат, но они много говорили о нём, планировали так, как вот если бы ещё один денёк пожить профессору и…

Первым Лялиным мужчиной после мужа стал сосед, занёсший ей огромную стопку газет, распиравших её почтовый ящик. Своим сочувствием он вернул её к жизни, а дальше понеслось-поехало. "Я благодарна им, мужикам, скрашивающим моё одиночество, но никогда не полюблю ни одного по-настоящему — так, как я любила Алика, — призналась она Инне. — Ни за одного из них я не выйду замуж и никому не рожу ребёнка, — убеждала себя, — Алику тоже не получилось родить, но он сумел разглядеть во мне маленькую капризную и ранимую девочку и все годы лелеял её. Теперь я люблю её за него и балую, о, кажется малышка хочет кушать…" Забавно, гладя себя по выступающему животу, несостоявшаяся мамаша шествовалала на кухню. Инна улыбкой поощряла Лялькины шизопатические бредни, потому что верила — нельзя не поверить. И потому что в каждом из нас в конце концов живёт ребёнок! Вот только знать о себе даёт только под пенсию…

На радио Ляля ощутила себя звездой — неузнаваемой в толпе, то есть выше толпы, но незаменимой своим низким бархатным голосом. Теперь она с улыбкой вспоминала "Анжелику", на ней сквозь тонкий хлопок блузки просвечивал практичный импортный бюстгальтер и швы, морской звёздой разбегающиеся от соска, позволяли ткани естественно фиксировать тяжёлую недевичью грудь.

35.

Дождь всё усиливался, бесчисленные капли сливались в полёте и били тугими струями редких прохожих. Однажды летом Сергей смотрел по телевизору научный спор о том, что первично — снег или дождь. В конечном итоге учёные остановились на снеге, Сергей в этом ни минуты не сомневался: гораздо проще представить, что падая на землю, снежные хлопья тают от тепла, а не наоборот — чья рука их тогда ваяет в незримом полёте, превращая в многогранное светящееся кружево?

Вот и сейчас с неба падал оплавившийся снег. Ветер и мысли студили тело, покрасневшие руки свело судорогой. Низко склонив голову, вместо воротника подняв плечи он шёл вперёд, не зная дороги. По наитию…

— Мы рады вас видеть, здравствуйте! — Инна от радости задела головой плафон на длинном проводе, смутилась и покосилась на Свету: — Пожалуйста знакомься, это моя добрая приятельница, однокашница и палочка-выручалочка Ляля, а шикарный молодой мужчина рядом с ней — Эмиль. Я тебе о нём рассказывала.

Она прекрасно знала, что Эмиля коробит подобная фамильярность на людях, но не сдержалась ради Ляльки — та обожала держать подле себя неотразимых мужиков.

— А это Света — директор Сашиного интерната, — рядом с подругой Инна обнаружила собственную худобу: кожа плюс кости в стоп-кадрах мерно качающейся пыльной лампочки.

— Такая хмарь на улице непролазная, фу! — Лялька кончиками пальцев приняла у спутника пиджак, и прежде чем повесить на плечики, стряхнула капли, не успевшие впитаться. — Мы вообще-то из ресторана, отходную праздновали. Эмильчик завтра покидает меня — заодно и с вами попрощаться зашли.

Несчастная, а в перспективе снова свободная, эгоистка глубоко и протяжно вздохнула.

— Проходите в комнату, я поставлю чайник.

— Я сама поставлю, ты иди к гостям, — остановила Иннин порыв Света.

В комнате горел ночник и гулко молотили по жестяному подоконнику дождевые палочки. Ляля уселась на диван, погладила ладошкой обивку рядом, недвусмысленно приглашая кавалера припасть к своим бедрам.

— Как ты быстро управляешься с эфиром, только недавно слушали тебя, а ты и в ресторане успела побывать.

— Обижаешь, дорогая! Я что, папа Карло, до ночи вкалывать? Мой рабочий день заканчивается в шесть вечера, а слушала ты запись, смонтированную и поставленную после семичасовой заставки, — она сладко потянулась, заодно потормошив влажные кудри молчаливого Эмиля: — Эмик, а скажи, прикольно быть сразу в двух местах одновременно! В "Рококо" как раз нашу волну настроили, я сижу, салатик пережевываю, а по радио: вашему вниманию новости, в студии Ольга Одинцова… здорово же?

Нервно звякнувший фарфоровый сервиз отвлёк всеобщее внимание на Свету — она стояла в дверях как вкопанная и внимательно рассматривала Ляльку. — Ой, я расселась тут, вам не пройти, Светланочка! Сейчас-сейчас, — звезда эфира резво вскочила на ноги и вырвала у Светы чашки в блюдцах. — Инка, куда их ставить-то?

Инна скинула на пол газеты с журнального столика, придавила их сверху хрустальной вазой, забитой сорванными со стены записками-памятками и смахнула пыль декоративной салфеткой.

— Светочка, вы знаете, я как вас увидела — долго голову ломала, кого вы мне напомнили, — продолжала рассыпаться в комплиментах раскрасневшаяся Лялька. — Только сейчас поняла — вы ж копия Наташа Гундарева в фильме "Хозяйка детского дома"! Инн, скажи?

Инна не успела, её опередила Света:

— Вы мне тоже напомнили…