Профессия – лгунья - Зоя Геннадьевна Янковская

— Нет, нет, дохан — нельзя. Некогда мне, — отвечал он.

— Ну пожалуйста, Эйчиросан, пригласите меня на дохан!

— Нет, не хочу. Могу оплатить дохан, но никуда с тобой не поеду.

Как-то я проходила мимо столика, за которым сидели Эйчиро с Моной. И он, увидев меня, громко расхохотался. Я приостановилась:

— Что не так? — спросила я.

— Кто-то умер? Ты вся в чёрном. Ты кто? Монахиня или хостесс?

Я прошла в кухню. Не ответила.

Следом зашёл Момин:

— Иди, там гост хотель пригласит. Поговорит.

— О-ой, это тот дурак, который к Моне пришёл?

— Немножько смешьной гост, — ответил Момин.

Мона нервничала. Снова был этот знакомый до боли взгляд, полный ненависти. «Fucking Russian», — сказала она беззвучно губами. «Всё сначала», — устало подумала я.

— Меня зовут Эйчиро, — сказал гость, — Я хотел извиниться, если обидел тебя, — сказал он мне по-английски.

— Ничего, всё в порядке. Спасибо, что пригласили меня, — ответила я, — У вас хороший английский.

— Да, я два года жил с американкой.

— А, вот как? Я плохо понимаю по-японски. Английский — очень выручает. Вы правы, я не должна так одеваться.

— У тебя никогда не будет много гостей, если ты будешь носить чёрные блузки под горло и длинные юбки, — сказал он.

— Зато ни у кого не возникнет желания меня трогать.

— Вот именно. И ходить никто к тебе не станет. Когда я был молодой, я растратил всё наследство, которое мне оставил отец. И мне пришлось начинать с нуля. Я работал хосто. Знаешь, есть такая профессия?

— Нет, не знала.

— Это тоже хостинг. Только к мальчикам приходят девушки, женщины, богатые старухи.

— Я понимаю, как тебе противна эта работа, потому что мне тоже было противно. Но ни один гость не поверит, что есть надежда добиться тебя. А только на этом строится работа хостесс.

— Почему же вы пригласили меня, если я не могу понравиться мужчине в такой одежде?

— Вот поэтому я один и пригласил. У меня нет цели добиться тебя. Та вторая русская — твоя подруга? — спросил он, указывая на Ольгу.

— Да.

— Видишь, она красиво одета. Короткая юбка. Открытая блузка. Поэтому она сидит со своим гостем. А ты — без гостя. Одевайся ярко и играй в дуру. И увидишь, как всё изменится.

— Мне хочется узнать о японских традициях. Расспросить гостей об их семьях, о работе. Об их отношении к этому. Посмотреть Японию. Я ведь ничего здесь не видела. Я так и не могу понять, что вы за нация. А мне надо играть в дуру.

Он снова засмеялся:

— Если так, то плохи твои дела. Гости приходят сюда, чтобы поговорить о сексе. Нужно врать и обнадёживать, и смеяться без повода.

Я таращилась на него во все глаза. То пугающее впечатление, которое он производил на расстоянии, невозможно было совместить с тем, которое он производил теперь.

Мона от злого бессилия хрустела пальцами и грызла губы:

— Эйчиросан! Вам нравится моя грудь? — спросила она требовательно.

Эйчиро посмотрел на неё иронически:

— Не нужна мне твоя грудь. Я и так заплачу тебе.

Она отодвинулась от него и сникла.

Мимо прошёл Куя.

— Администратор клуба — твой любовник? — неожиданно спросил меня Эйчиро.

Я поперхнулась от неожиданности:

— Кто? Куя? Не-ет!

— Он смотрит на тебя постоянно. И ты иногда поглядываешь на него. Между вами что-то есть.

— Он нравится мне, но ничего нет, поверьте, — начала я глупо оправдываться.

— Верить хостесс? — он рассмеялся, — Профессия у вас лживая.

XXVIII

На следующий день Эйчиро мне позвонил:

— Привет, — сказал он, — хочу пригласить тебя на дохан.

— Привет! Как приятно, когда мужчина первым приглашает женщину.

— Да, хостесс положено выпрашивать доханы. Спускайся, я уже возле твоего дома.

Я спустилась на улицу. Эйчиро был в очках, в костюме, за рулём и трезвый. Странно было видеть его таким. Я села к нему в машину:

— А где твой кожаный плащ? В клубе ты — мачо. А сейчас вдруг такой официальный.

— Конечно, важный. Я заведую огромной компанией. Сразу после работы поехал к тебе, — сказал он.

— Как ты узнал, что я здесь живу?

— Так ведь всех хостесс из вашего клуба селят в это общежитие. Филиппинки много раз давали мне этот адрес, чтобы затащить меня на дохан.

— А ты не давался?! — беззлобно пошутила я.

— Нет, не давался. Поговорить было бы не о чем. Неинтересно.

Я осмотрела салон машины:

— Хорошая у тебя машина, новенькая?

— Да, я купил её месяц назад на деньги, которые выиграл в казино.

— Врёшь, в Японии нет казино.

— Эх, противная русская! — засмеялся он, — Не веришь мне. Я езжу в Южную Корею два раза в год поиграть в казино. Я — игрок. Я никогда не проигрываю. В некоторых казино меня боятся, потому что я оттуда увёз очень большие деньги.

— Это же мистика, Эйчиро! Невозможно только выигрывать.

— Да, все мне это говорят. Я не шулер. Всегда играю честно. И всегда выигрываю. Но мне не везёт в остальном. Я несчастлив.

— А ты знаешь заранее, что выиграешь? Предчувствуешь это?

— Да, я часто могу предположить, будет ли выигрыш большим, — сказал он.

Я обрадовалась:

— Значит, ты меня поймёшь! Недавно мы ходили в закусочную хозяина отмечать день рождения Момина. Мы играли в карты на деньги. И я точно знала, что выигрыш будет мой. Филиппинки кричали, ссорились. А я играла спокойно, уверенно и после игры получила сто долларов. Это было приятно, но больше я не хочу испытывать судьбу.

— Это верно. Игра затягивает, как наркотик. Лучше не увлекаться.

Из-за бетонной стены напротив общежития раздался грохот.

— Что там у вас? Завод? — спросил он.