Девочка и тюрьма. Как я нарисовала себе свободу… - Людмила Владимировна Вебер

описывает свою роль в этом преступлении, своих «авторитетных» подельников, свою связь с «криминальным авторитетом» Эльдаром Векуа, от которого она родила сына. И который в лучших криминальных традициях – взял и «подвел под статью» мать своего ребенка.

А роль Фаины заключалась в том, что миллион рублей, добытый вымогателями, был переведен на ее личную банковскую карту. В деле говорилось, что вымогаемая сумма в целом была одиннадцать миллионов, поэтому все обвинялись в вымогательстве в особо крупном размере.

Своим поведением Фаина демонстрировала осведомленность обо всех малейших нюансах, связанных с пенитенциарной системой. Еще бы, ведь ее Эльдар – профессиональный сиделец, давно уже обитающий на «Матросской тишине». И она многие годы ходила по тюрьмам на свидания, заказывала товары в магазине для заключенных, носила передачки, общалась с сотрудниками. То есть знала всю эту структуру практически наизусть. И оказавшись уже внутри системы, Фаина была в курсе «правил игры». Она знала, что здесь можно и нужно делать. Но на то, чтобы выбраться из СИЗО хотя бы на домашний арест, шансов у Фаины не было. Уж точно не по тем статьям, что ей вменялись. На этом этапе следствия она, увы, не могла ни на что повлиять.

Но повлиять на другие аспекты своей судьбы она все же могла. Даже находясь за решеткой. Фаина знала, как ей добиться того или иного результата и активно действовала. И ей словно было неважно: устраивать движуху в камере или же за пределами. За все дела она бралась с небывалой активностью.

После того, как я в первый вечер нарисовала Фаинин портрет, я ее несколько дней почти не замечала. Она почти все время лежала и только время от времени вставала с постели, выходя на уколы в медсанчасть.

Но вот наступил момент, когда она спустилась со своей «пальмы» и объявила, что заканчивает голодовку и начинает есть. Поела совсем чуть-чуть и вдруг заметила, что полка для сушки посуды – покрылась плесенью: «Нужно отмыть!» Взяла моющие средства, губку и давай драить эту полку. «О! Наконец Фаина вернулась!» – засмеялся кто-то из сокамерниц.

Тогда я не поняла этот пассаж, но потом все встало на места. Когда раз за разом воочию наблюдала, куда еще Фаина выплескивает свою неуемную энергию. На тщательнейшую уборку всего вокруг и постоянную стирку своих вещей. А еще – на мытье своего тела – без всякого малейшего стеснения. Каждые утро и вечер она раздевалась по пояс и плескалась перед раковиной, не обращая никакого внимания на камеры видеонаблюдения. Мыла руки, мыла ноги, задирая их прямо в раковину, и никто не смел возражать. Все, кто хотел помыть посуду, постирать, вынуждены были терпеливо ждать, когда она закончит – настолько Фаина их вышколила.

Поначалу я с изумлением наблюдала за этим, на мой взгляд, неадекватным поведением. Конечно, не одна Фаина нон-стоп осаждала эту несчастную раковину с желанием помыться и почиститься. Кран не закрывался с утра до глубокой ночи – мылись и стирались все. Просто Фаина делала это наиболее неистово, что ли. Как-то очень уж неуемно…

Но потом я уже не обращала на это внимание. Ведь со временем я вроде бы поняла, что происходит с человеком в условиях изоляции и повторяющихся событий, стресса и страха. Просто нейроны лобных долей деградируют или вовсе отключаются. Человек становится более примитивным. Мозг засыпает, и им начинает управлять лишь элементарная компульсивность. И кто-то бесконечно чистит свои перышки – как Фаина. Кто-то готовит и поглощает еду – как Тамара. Да и мое непрерывное чтение и физкультура были ведь из той же серии…

«Заочный» тюремный роман

…Фаина находилась в СИЗО месяцев пять. А это значило, что ей нужно было сидеть еще примерно год – до окончания следствия по делу. Целый год надо было чем-то себя занимать, и одним из главных «развлечений» Фаины на момент моего поступления в камеру был заочный роман со знаменитым Тамерланом Эскерхановым. Тамиком.

Тамика держали в 118-й камере спецблока. Между нашей и его камерой была 119-я камера, а еще душевое помещение. Но Фаина все же умудрилась с ним познакомиться. Через перекрикивания в прогулочных двориках. Слово за слово, они заговорили друг с другом, рассказали каждый о себе и дальше начали общаться – то «через голос», то через записки.

Всякий раз, когда нас выводили в душевую – это было раз в неделю – между Фаиной и Тамерланом оставалась лишь одна стенка. Фаина залезала на подоконник в «предбаннике» душевой и болтала с Тамиком о всякой всячине – разумеется во всеуслышание. Это была типичная для тюрьмы форма «межкамерной связи»: когда люди, сидящие в соседних камерах, или даже не в соседних, общаются через форточки. Невзирая на то, что их слышат все вокруг.

Когда нас всей камерой выводили в душевую, все мероприятие занимало чуть ли не полдня. Хотя по регламенту на мытье одному человеку отводилось лишь пятнадцать минут. Но пока все по очереди мылись, пока ждали дежуров, могло пройти и часа три. И это было крайне бестолковое и утомительное времяпрепровождение – ни почитать, ни подвигаться. Ты бесконечно стоишь на крошечном пятачке, в полумраке, на холоде. И дежуров это не волнует – они отведут обратно в камеру, когда им вздумается.

Но Фаина «развлекалась» в душевой по полной программе. Помимо болтовни с Тамерланом и остальными пацанами, она частенько залезала в камеру хранения, которая находилась в этом же отсеке. Камеру хранения отделяла от предбанника душевой недостроенная стена. То есть под потолком была оставлена узкая щель. Тамара подсаживала Фаину кверху. И худенькая Фаина умудрялась в эту щель пролезать.

Но зачем? А вот зачем: камера хранения представляла собой небольшой чулан с полками, где лежали подписанные сумки заключенных с разными «лишними вещами». А еще на полки выкладывалось всякое разное, чем обитатели спецов между собой обменивались. Нелегально. Когда в душевую выводили какую-либо камеру, кто-то из ее жильцов – самый гибкий и плоский – так же пролезал в эту щель под потолком. И что-то забирал или оставлял где-нибудь между сумками. Сотрудники вообще туда не заглядывали, так что данный канал «межкамерной связи» работал вполне успешно.

В первую очередь обмен шел книгами и журналами. Но не только. К примеру, Тамик оставлял для Фаины шампуни, кремы, всякие милые мелочи. Фаина – вышитый своими руками платок, молельный коврик – Тамик был мусульманином. Также обменивались продуктами: были и конфеты, и печенье, и даже колбаса…

Я не знаю, чем для Фаины был заочный роман с Тамерланом. Способом ли забыться или вполне органичным для страстной женщины чувством к мужчине, пусть