Воспоминания и мысли - Жозефина Батлер

ей корм, то вас обвинили бы в жестокости. Я всё стараюсь представить себе будущее устройство государства согласно идеалу социалистов. Не знаю, есть ли это испорченность, свойственная моему полу, но я могу только ужасаться при мысли, что женщина должна будет зависеть обязательно или от мужчины, или от государства. Какое влияние может это иметь на женщин? На что надеяться? Что даст женщине эту силу духа, эту зрелость, ясное спокойствие, настойчивость и смелость – словом, всё то, что ей дает в настоящее время честный труд? Все эти достоинства, которые мы видим чаще у женщины, чем у мужчины, служат ей поддержкой в часы нужды и тяжелых испытаний!

Боюсь, что женщина много потеряет от этой опеки государства, которая поставит ее в невозможность достичь самостоятельности: а только самостоятельность и свобода дают людей, сильных духом.

Во всяком случае я согласна с тем, что женщине наиболее присуща жизнь у домашнего очага, но то, что я понимаю под этим, несравненно шире и глубже существующих на этот счет понятий. Женщина всегда создает себе семью, если только представляется малейшая возможность. Инстинкт заставляет ее создать вокруг себя известные интересы, некоторые удобства и уютность, которые она отделяет невидимой преградой от остального мира. Поэт говорит:

«Чуткое ухо прислушивается, не скрипнет ли дверь, не раздадутся ли шаги того, кто спешит к месту сладостного отдохновения: вне дома – мир забот, неурядиц, раздора, в доме, у очага – мир любви».

Таков на самом деле идеал большей части женщин, если только он не исчез вследствие нищеты и горя.

Как-то одна бедная женщина должна была явиться в суд. Один из членов ее семьи только что умер с голоду. На вопрос судьи, почему она не пошла в убежище для бедных (в этом учреждении родителей и детей, мужей и жен размещают отдельно по разным зданиям), она ответила: «Мы не хотели покидать наш home с его маленькими удобствами». Что же это были за маленькие удобства? Один единственный стул без соломы, доска, покрытая несколькими пустыми мешками, что служило постелью, две надбитые чашки, кастрюля и оловянная ложка.

Что касается английских женщин, то они так крепко держатся за свой семейный очаг, так охотно создают его при малейшей возможности, что те мужчины, которых преследует страх за целость семьи, могут быть совершенно покойны: никакие социальные перемены не уничтожат ее. Френсис Повер Кобб, писатель, много думавший об этом вопросе, говорит следующее:

«Врожденная склонность женщины, по крайней мере английской, к созданию семьи не боится никаких испытаний. Настоящая англичанка устраивает себе home один за другим, точно так же, как пчела, улей которой разрушили. Девять раз из десяти ей удается создать своей семье приют, где царствует порядок, мир и любовь. Дети, выросшие в такой атмосфере, выходят в житейское бурное море, окруженные светлым ореолом, точно они вышли из лучшего мира».

В других странах много есть семей, о которых можно сказать то же самое.

Склонность женщин к созданию семьи всюду, где бы они ни находились, позволяет думать, что некоторые тревожные социальные идеи изменяются в благоприятном смысле при помощи того, что есть лучшего в представлениях о семье и домашнем очаге.

Без сомнения, необходимы перемены, нужна, как во всем, эволюция, и идеал семьи должен воплотиться в новые формы.

Я убеждена, что удовлетворение справедливых требований женщин не только не помешает этой эволюции, а напротив, ускорит ее; упорное же противодействие может приблизить дезорганизацию семьи и уничтожить наши традиции.

Я не могу подробно выразить здесь новые формы, в которые мог бы облечься старинный идеал, хочу только вкратце очертить их. Мне кажется, что надо всеми силами стремиться расширить влияние семьи и вынести его далеко за пределы семейного очага.

Давно уже мы поняли недостаточное и даже нередко вредное действие некоторых форм частной благотворительности. Много ошибок делают некоторые благотворительницы, способствуя обеднению общины неразумным распределением вспомоществований, сплошь и рядом ими руководит желание разыгрывать из себя благодетельных фей. Во всяком случае трудно было предвидеть, что реакция наступит с такой быстротой и силой. Можно даже опасаться, что дойдут до крайности, которая помешает достичь цели. Теперь обнаруживается общее стремление к централизации, к грандиозным и вместе с тем однообразным системам. У меня нет доверия к этому соединению под одним управлением преступников, учеников школ, граждан и т. д. Такая система не вытекает из истинного знания жизни и человеческой природы, если довести ее до крайности, то население станет не лучше, а хуже.

В противоположность этому есть люди, убежденные в том, что будет прекрасно, если влияние семьи проникнет в мастерские, в больницы, в школы, в приюты, в дома для душевнобольных и даже в тюрьмы. Тут огромную пользу должно оказать женское влияние. Для участия в этой разнообразной деятельности многие женщины принуждены будут освободиться от рабства предрассудков, от эгоистических понятий, от пороков, привитых воспитанием, от некоторых мелочных мещанских стремлений и целей; многие избавятся от тирании семьи, что нередко наблюдается в семьях, где много дочерей, которые не раз страстно стремятся посвятить себя какой-нибудь полезной деятельности. Одна из таких девушек сказала мне: «Увы, моя жизнь похожа на совершенно обнаженную стену, до такой степени обнаженную, что я благословляю свою собственную тень, когда случайно увижу ее на ней!»

Мы на опыте знаем, что значит, если можно так выразиться, женская форма филантропии. Это чисто индивидуальная, личная деятельность, подобно тому, как было в Средние века. Она непригодна в наше время. Теперь мы присутствуем при опытах мужской благотворительности, с общими мерами, обширными организациями, разнообразными системами, задуманными исключительно мужчинами и санкционированными парламентом, состоящим из представителей, избранных исключительно мужчинами. Эта форма тоже погибнет, если в ней не будет жизни, которая все же была в прежней форме, несмотря на все ее недостатки.

«Нехорошо быть человеку одному». Это старая истина. Нехорошо также человеку работать одному в какой бы то ни было работе, совершающейся для блага общечеловеческой семьи. Чем значительнее дело, которое он предпримет без помощи подруги, данной ему Господом, тем значительнее будет неудача.

Из самой сухой статистики можно вывести, что всякое дело, задуманное по живому и разнообразному типу семьи, более процветает, чем самые роскошные и грандиозные учреждения.

В родильных приютах, несмотря на прекрасные условия, женщины умирают в большем количестве, чем в своих бедных жилищах. Очень редко случается, чтобы молодые девушки, воспитанные в многолюдных приютах, достигли полного духовного развития. Душевнобольные, помещенные в очень скромных скамьях, как, например, это практикуется в Гимьи, в Шотландии, где они получают самую обыкновенную пищу, гораздо чаще выздоравливают, чем в больших прекрасных специально устроенных заведениях.

Это покажется странным большинству врачей. Многие из них требуют больших сумм и добиваются расширения своих прав, и все это