Звезды взаймы - Олег Кулагин

Мы устало вздохнули и сели на пол.

– Нет, это не Храм, – буркнул Дима, – это кровавые застенки Кащенко!

Глава 5

…Штирлиц шёл по коридору. Тускло освещённый свод терялся в сумраке. Стены были украшены рельефами: Борман, исполняющий танец живота, чуть далее – Мюллер, играющий на гармошке.

Штирлиц остановился. Достал из кармана гвоздь и нацарапал на стене нецензурное слово. Подумал и размашисто подписался: «Василий Лубенчиков».

В этот день он, как никогда, был близок к провалу…

Я вздрогнул и открыл глаза.

Нет, ничего не изменилось. Свёрнутая куртка – под головой. Огромный зал всё так же тускло освещён откуда-то сверху. Чуть в сторонке похрапывал Дима…

После сытного ужина нас быстро сморил сон. Особенно помогла наваристая горячая похлёбка – та, что в котелке притащил майор Вогс. Храмовый садовник совершил маленькое чудо – придвинул котелок с торчавшими из него ложками прямиком сквозь окружавший нас силовой кокон. Мы даже не сообразили, как это у него вышло. С нашей стороны пузырь изолирующего поля оставался непроницаемым – на всякий случай Дима проверил его пальцем. Впрочем, долго ломать головы мы не стали. Нам и без того было чем заняться – из котелка чертовски приятно пахло! Отличное дополнение к «шашлыку» и горным плодам из карманов курток!

И уж тем более исчезло желание гадать о здешних диковинках, когда металлическая ёмкость, наконец, опустела.

Организм сам выбирает, что для него важнее…

Только Бинк до сих пор не спал – общался с военным пенсионером. У них оказалось неожиданно много близких тем.

– …А после того как уволился, взял кредит и занялся каботажем.

– Что за судно? – поинтересовался Вогс.

– Класса «Од».

– Понятно. Ближние и средние дистанции…

– Иногда бывали и дальние – когда заказ стоящий.

– Рисковый ты парень. Небось колымага – чистый утиль?

– Ну, почему, – усмехнулся Бинк, – я свою старушку лелеял…

«Угу, – подумал я с сарказмом, – как же… «лелеял». Видали мы это чудо!»

– Конечно, десяток килопарсек пробега… – добавил хоббит и откровенно признался: – На лучшее у меня не хватило денег.

– Само собой, – отставной майор улыбнулся. – Эх, был бы я моложе…

– Что, и вас тянет в космос?

– Иногда.

Бинк понимающе кивнул. Подумал и спросил:

– А здесь-то зачем остались?

– А у меня был выбор? Базу закрыли, но какая-никакая работа, жильё. Думал, обожду год-два – авось всё наладится…

– Так до сих пор и ждёте?

– Уже нет, – криво усмехнулся Вогс.

– Повезло вам с вашим муда… муадибом.

– Считайте, тут нам всем повезло, – буркнул майор, – если б не его выдающееся руководство, не пришлось бы отсиживаться за этими стенами!

Повисло молчание.

Я закрыл глаза.

«Отсиживаться за стенами? Это ещё не самое худшее… Худшее мы сумели предотвратить…»

И вроде пора расслабиться. Только отчего на душе у меня тревожно?

Словно заноза сидит в подсознании, не давая покоя…

У нас ведь все получилось.

А я до сих пор прокручиваю в памяти события минувшего дня. Словно мы упустили какую-то важную деталь…

К чёрту!

«Эви-Мар – не дурак. Наверняка уже принял меры. Значит, храм не падёт».

И всё, что нам остаётся, – спать, набираясь сил.

Бинк и Вогс продолжали о чём-то говорить. Сквозь пелену дрёмы ко мне долетали отдельные фразы:

– …а семья?

– Вся моя семья – я и дочка. Она в Храме работает. А сын… далеко…

Ясно, почему старик так волнуется за оборону Дома Стражей. А мы-то, лоботрясы, считали его буйным маразматиком…

– Сын-то хоть иногда приезжает?

– С другого конца Галактики? Легче мне на заднице гипердвижок отрастить. Вот ты сам рассуди, почти пять тысяч кредов за билет – кому это по карману?

– В один конец?

– Само собой. Я младшего внука вообще знаю только по видео… Надеюсь, когда-нибудь всё-таки приедет. А Храм… Храм – он тоже, как семья.

– Понятно…

– Ни хрена тебе не понятно. Это с вами монахи суровые. А нечего было как снег на голову сваливаться! А люди они – хорошие. Многим помогают… Вот и сейчас их почти двадцать человек сгинуло – ради того, чтоб гражданские успели в Храме укрыться!

«Храм – не крепость…» – тревожно всплыло из памяти.

Я перевернулся на другой бок. В голове роились беспорядочные обрывки мыслей: «Монахи помогают… Двести пятьдесят гражданских… Васька!»

Где-то среди этой толпы гражданских – Васька Лубенчиков.

«Надо будет… попросить Вогса… узнать…»

Звуки доносились всё глуше. Хаотичными блёстками рассыпались в голове картинки. И всё растворялось, гасло. Будто тёмная река принимала меня в свои глубины…

Мгла… Буря надвигается на пустыню.

Я стою на каменной гряде.

Вокруг странно тихо…

Чёрная пелена идёт от горизонта. Но до сих пор ни единого дуновения ветерка. Воздух кажется густым и тяжёлым – как свинец…

Надо уйти, спрятаться в пещеру. Но почему-то я остаюсь стоять – один среди пустыни.

Небо становится низким, давящим, словно готовым обвалиться на голову. А я вдруг понимаю – мне нельзя уходить. Пока я тут, на посту – небо не рухнет.

Земля вздрагивает под ногами.

И утёс, на котором я стою, начинает расти.

Всё выше и выше…

Тёмная пелена становится близкой…

Кто смотрит оттуда? Кто-то загородивший солнце и небо.

Я срываю с плеча плазмоган.

Целюсь во мглу.

Ветер поднимается и швыряет пыль в лицо.

Но я всё-таки успеваю различить гигантский силуэт. И жму спусковой крючок.

Ничего не происходит.

Я растерянно смотрю на индикатор. Точно помню – у меня ещё оставались заряды!

Кто-то, скрытый за пеленой, смеется. Я поднимаю голову и отчётливо вижу пару злых, внимательных глаз.

Я швыряю в них бесполезный плазмоган. Сдираю с ноги левую кроссовку, бросаю его следом.

Правый – туда же!

Чей-то сдавленный вопль долетает из дымки. Я не промахнулся!

Пелена светлеет.

Но оружие кончилось.

Я приседаю, напрасно обшаривая поверхность утёса – здесь только мелкие камешки… А дымка опять начинает густеть.

И вдруг я нащупываю что-то вытянутое, округлое…

Резко поднимаю руку. Пальцы крепко держат за горлышко бутылку.

Пустую бутылку с бумажной этикеткой – как последний и решительный аргумент. Только два слова – но они, как боевой клич Земли: «Оболонь Светлое».

Моя рука взлетает в стремительном замахе. И полный бессильной ярости вой падает из низких туч…

– У-ух, – выдохнул я, открывая глаза.

Сердце колотилось. Руки сами собой сжимались в кулаки…

Приснится же такое!

Я приподнял голову. Вокруг царило безмолвие – то есть никаких посторонних звуков, кроме привычного негромкого храпа Димы, посапывания Бинка…

Прислонившись к стене, скрестив руки на здоровенном антикварном бластере, дремал старик Вогс.

Вероятно, сейчас уже глубокая ночь.

Купол над нами всё так же матово светится, но через круглое отверстие в верхней его точке уже не видно голубого неба – там блестит одинокая звезда. Покоятся во мраке ярусы галерей. И тёмные рельефы по периметру зала, кажется, тоже дремлют…

Я вздрогнул.

Будто кто-то плеснул мне за воротник ледяной воды.

Я привстал.

Ничего.

Теперь вроде ничего… Но за миг до этого я вдруг ясно почувствовал чей-то внимательный взгляд – со стороны каменного рельефа… Оттуда, где никого не было. Да и быть не могло!

Я потёр лоб.

Сердце колотилось.

Я отвинтил крышечку фляги и сделал судорожный глоток.

Опять пристально, до рези в глазах, всмотрелся в тёмную поверхность рельефа.

Ничего.

Всё в порядке, Лёха. Всё, кроме твоих нервов…

Там ведь и не спрячешься. Голый камень.

Померещилось.

Конечно. После того дурацкого сна…

Я вздохнул.

Мне вдруг дико захотелось хоть с кем-то перекинуться парой слов – чтоб окончательно отогнать наваждение. Бинка и Диму будить не стану – это не по-товарищески. А вот садовник-майор Вогс – в конце концов, его же поставили нас охранять. Так что нечего дремать на службе!

Я обернулся. И хрипло заорал.

Вовсе не для того, чтоб расшевелить охранника.

Мать вашу! Это неприятно, когда кошмары оживают.

Тёмная фигура мелькнула, будто призрак, и исчезла в сумраке у стены – за шаг от Вогса. Майор вскочил с бластером на изготовку – кажется, он ничего не успел увидеть. Удивленно на меня зыркнул. А спустя мгновенье прыгнул вбок, на лету разворачивая оружие.

Для старика он двигался неожиданно быстро.

И заряд плазмы ударил в камень.

Точно, но с крохотным опозданием. Размытый силуэт опять исчез в стене – это был хахир, всё, что мне удалось разглядеть за долю секунды.