Звезды взаймы - Олег Кулагин

Окон тут нет. И ни одной живой души, чтоб спросить дорогу.

Удивительно.

Думаю, дело не только в том, что монахов захватили врасплох.

Наверное, Храм и без того переживает не лучшие времена. Как там говорил Нух-Бод: «Стражи Иб-Хебу не любят муадиба. Муадиб не любит Стражей»?

Ещё и «дары» прислал – оружие для наёмников в своих опечатанных контейнерах…

Неизвестно, кто и сколько за это проплатил, но вряд ли б такое было возможно, если б Гробница по-прежнему оставалась святыней планетарного масштаба.

Дом Стражей нынче в упадке… Впрочем, как и весь богом забытый Хахир-97.

Разномастные инопланетные ублюдки и их неведомые хозяева резвятся тут, как у себя на задворках…

– Пришли! – торжественно объявил бравый садовник Вогс. – Стой, раз-два!

– Какой он майор? – буркнул Дима по-русски. – Он – прапорщик!

– Молчать!

Ладонь Вогса легла на пёстрый орнамент. Причудливые геометрические линии осветились изнутри.

– Сканирует отпечатки, – шёпотом догадался Бинк.

Спустя миг часть стены просела внутрь и отъехала, открывая вход.

Майор сурово прищурился:

– Вперёд, шагом марш!

– Яволь, герр комендант, – скривился Капустин.

После «милого» общения с нашими конвоирами я ожидал увидеть нечто вроде каменного «мешка» в средневековом стиле – без окон, с низким нависающим над головой потолком.

А вместо этого мы оказались в громадном зале. До круглого свода – не меньше двадцати метров. По периметру зала в несколько ярусов тянулись галереи. Стены – украшены абстрактными рельефами. Всё это было ярким, разноцветным. Орнаменты и роспись ясно угадывались даже при тусклом свете, лившемся откуда-то с пола и потолка.

А там, на верхней точке свода? Неужели отверстие, сквозь которое можно увидеть небо? Или всего лишь обманка, стереокартинка?

– Что это вообще за место? – удивился Дима.

– Тюрьма, – сухо напомнил Бинк.

У нас за спинами уже нет прохода. Каменная поверхность опять казалась сплошной, без щелей и неровностей.

– А тут красиво, – пробормотал я.

Сейчас, понятное дело, в Храме экономили энергию. Но когда её не экономят… Наверное, всё вокруг просто сияет.

– Красиво, – выдавил Бинк, обходя зал по периметру, – только я бы предпочёл что-то поскромнее… зато со вторым выходом.

И на галереи не попадёшь. До самой нижней – метров пять. Рельефы – слишком гладкие и плоские… Нереально по ним вскарабкаться.

Всё, что в нашем распоряжении, – обширный, выложенный плиткой пол. Гуляй – не хочу!

В общем, хоббит прав.

Тюрьма. Хотя и довольно просторная…

Мы присели на пол. Странно, он вовсе не был холодным. Наоборот, тепловатым, будто солнце его нагрело. Хотя откуда тут солнце?

– Про то, что знакомы с Васькой, – лучше не заикаться, – по-русски негромко озвучил Дима.

– Само собой.

Бинк кивнул. В таком объёме он тоже понимал по-русски.

Интересно, есть тут микрофоны? Наверняка есть – зря, что ли, дедушка Вогс именно сюда привёл «диверсантов»?

Я легонько толкнул Диму локтем и рассеянным жестом почесал ухо.

Капустин прищурился. Значит, сообразил.

Про Ваську лучше вообще не упоминать вслух. Его имя вполне может быть известно Стражам.

И вряд ли он сумеет замолвить за нас словечко. Скорее, наоборот, любая связь с нашими тёмными личностями дорого ему обойдётся…

Я снял с пояса флягу и глотнул родниковой воды.

Остаётся верить, что пребывание в статусе «диверсантов» для нас не слишком затянется…

Передал флягу Капустину и сказал на «великом и могучем»:

– О нашем знакомстве с четвероногим бандитом тоже лучше помалкивать.

– Угу.

Такие «знакомые» кого угодно скомпрометируют. Тем более что расстались мы очень мягко – без стрельбы и мордобоя. Попробуй докажи, что мы с тем уродом не в сговоре!

Общение с бандитами уже дорого обошлось Стражам. Так что на нашем месте они, скорее всего, прихлопнули бы Нух-Бода, как таракана. Без всяких угрызений совести.

И вообще, чем меньше будем рассказывать о своих приключениях – тем легче нам поверят…

Глава 3

Минуты тянулись.

Никто не вызывал нас на допрос. Было удивительно тихо. Разве может быть так тихо в осаждённой крепости?

Хотя… Когда юный послушник Фэй-Тун сверху показывал нам Храм, мы вообще не обнаружили рядом какой-то активности. Даже через «зум» очков.

Нижний ярус строения был скрыт за высокими деревьями. И, скорее всего, именно там всё происходит…

Это в сотне метров под нами?

За многотонной каменной толщей стен и перекрытий…

Всё равно странно.

Если б дело происходило на Земле – эти циклопические стены давно гудели бы от грохота взрывов. И вибрировала бы под нами эта весёленькая цветная плитка…

Вокруг Храма подымались бы клубы пыли и дыма. И даже сюда, в верхний ярус, уже просочился бы едкий аромат гари…

А здесь…

Бог его ведает, как здесь штурмуют крепости. И лучше, если б такое волнующее мероприятие обошлось без нашего участия.

Уф-ф…

Да сколько же ещё ждать?

Будут нас допрашивать в этой богадельне?! Или так и досидимся до самого взятия Храма?!

Я встал, разминая ноги.

Дима нервно зевнул:

– Они что, о нас забыли?

Бинк вполголоса выругался:

– Наверное, дедушка с внучкой слишком заняты, чтоб отвлекаться по мелочам…

– Угу, – буркнул Дима, – опять рыхлит грядки и поливает цветочки, старый придурок!

Я медленно двинулся вдоль периметра зала.

Просто ждать – было слишком муторно.

Бинк тоже встал. Обвёл помещение сердитым взглядом и разразился длинной речью. В крепких, но точных выражениях он обрисовал угрозу, нависшую над Храмом. Заодно высказал всё, что думает о местной системе обороны и организации патрульной службы.

Несмотря на сугубо специальный характер выступления, эмоциональный накал был не меньше, чем у какой-нибудь оперы Бетховена. Этому способствовали многоэтажные выражения, которыми хоббит щедро дополнял военные термины:

– Это не крепость, а сборище…! Трумлю в… таких вояк! С такой… организацией… вашу мать, вы и суток не продержитесь, куцелопы…!

В общем, если в зале были микрофоны, местные священнослужители должны были узнать о себе много нового.

Речь завершилась мощными словесными аккордами. Дима не выдержал и захлопал в ладоши.

Покрасневший злой Бинк перевёл дух. И опять воцарилась тишина – без всяких видимых последствий.

Услышал его вообще кто-нибудь?

Что ещё теперь сделать? Биться головой об стены?

Вот уж фигушки!

Не для того мы сюда припёрлись…

Я хмуро почесал затылок. Что там раньше говорил Бинк о «втором выходе»?

Проклятый зал – точно не тюрьма. И, вероятно, никогда прежде его не использовали в таком качестве. Вогс привёл нас в первое попавшееся помещение с герметичной дверью – из тех, куда он имел допуск.

Значит, всех мелочей тут могли и не предусмотреть…

Есть тут хоть что-то похожее на тайный Портал или обычную дверь?

Хрен поймёшь, если не знать заранее.

Только гладкие стены, рельефы…

Галереи.

Я задрал голову, попятился, всматриваясь.

Там, на нижней, точно темнеет проход. И если мы каким-то чудом туда вскарабкаемся…

Вот именно, чудом.

Потому что лестниц тут нет. А рельефы… Их я уже осматривал. Эти художественные излишества точно не задумывались, для того чтобы совершать по ним альпинистское восхождение…

Я опять побрёл вдоль периметра зала. Но спустя пару шагов будто споткнулся. Моё внимание привлекла монументальная фигура женщины. Не то чтобы я оценил лаконичный стиль скульптора, зато меня восхитили формы.

Такое не создаётся из головы! Очевидно, творец сам изучал натуру, проникая в её глубины… Можно сказать, не щадя здоровья, постигал её внутреннюю суть. А в результате грубый камень радует глаз.

Меня он радовал и ещё по одной веской причине.

– Эй! – махнул я Капустину рукой – Ну-ка, подсади!

– Зачем? – не сразу сообразил Дима.

– Будем приобщаться к искусству!

Спустя минуту благодаря титаническим усилиям Капустина и Бинка, а также с помощью рук и ног я достиг изгиба женского бедра.

Бедро было каменное, и это слегка портило впечатление. Но главное, я обрёл точку опоры – если не по жизни, то хотя бы на стене.

Хорошо.

Следующая точка маршрута – грудь.

Как следует упираемся левой ногой, а правую переносим… переносим…

Чёрт!

Да что ж такое?!

Какой халтурщик это ваял?!

Нет, без вопросов, грудь – удачная, крупная. Но очень скользкая!

Ещё одна попытка…

Соберись, Лёха!

Падать – крайне нежелательно. Внизу – гранитный пол, запросто что-нибудь себе сломаешь!

Упёрся. И дотянулся до женской руки.

А теперь – коленом на изгиб скульптурной шеи.

Ещё немного…

Есть!

Теперь я стою правой ногой на женской макушке. Зрелище не шибко эстетичное и «Камасутрой» не предусмотренное. Но та, что подо мной, – особо не возражает. Она – статуя, ей до лампочки…