Теория Большого взрыва. Самая полная история создания культового сериала - Джессика Рэдлофф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 8
Карточки, особый одеколон и эйдетическая память
Спросите актеров, в чем секрет успеха ситкома, и зачастую в ответ услышите: в сценарии. Спросите сценаристов – и они укажут на актеров. Правда, как всегда, где-то посередине. Вам необходимы потрясающие сценаристы, способные создать живые, интересные персонажи, но вместе с тем вам нужны великолепные актеры, которые смогут эти персонажи оживить. Когда оба эти фактора складываются, то, как и во многих культовых ситкомах, рождается волшебство. Так получилось и с актерским составом «Теории Большого взрыва» – от оригинальной пятерки до финальной семерки. Они не просто читали реплики со страниц, они превратили Шелдона, Леонарда, Пенни, Раджа и Говарда в настоящих людей, в которых мы видели себя, вместе с которыми смеялись и плакали. В этой главе Парсонс, Галэки, Куоко, Нэйэр и Хелберг расскажут, на что им пришлось пойти, чтобы полностью понять свои персонажи – от сурикатов до тысяч карточек с заметками.
Джим Парсонс – Шелдон Купер
Чак Лорри. Творческий процесс Джима – тщательная подготовка. Он решал, как именно будет произносить реплики в ночь накануне читки.
Джим Парсонс. Мне очень нравилось проводить время дома на выходных, повторяя слова. Я очень радовался и гордился, что разучиваю все эти многосложные слова и вместе с тем выискиваю скрытые в репликах комедийные ритмы. Я приходил в восторг, решая эту головоломку. По правде говоря, со временем этот прием стал приедаться, но в общем и целом мне все еще нравилось. Было довольно приятно приходить на репетицию и запись полным уверенности и точно зная, что мне нужно делать. Чем-то напоминало спортивные соревнования. Когда придет время побороться за золото, я хотел быть в полной готовности выполнить тройной аксель. (Смеется.)
Кевин Сассмэн. Когда говорят о том, каким Джим был на площадке, то… он, конечно, любил подурачиться, но вместе с тем работы у него было больше, чем у других. В каждой серии ему доставались здоровенные монологи со всей этой научной тарабарщиной, и я помню, как он ходил по площадке с огромной стопкой карточек и повторял свои реплики. А ведь по моим воспоминаниям о времяпровождении на съемках, я как будто тусил с друзьями в летнем лагере! Глядя на Джима, я постоянно думал: елки-палки, он же для каждой серии учит тонну реплик!
Кейли Куоко. Джим всегда переписывал каждую реплику на карточку – и это взрывало мне мозг. Открываешь ящик стола на съемочной площадке, а он забит этими его карточками.
Джим Парсонс. Мои сценарии и карточки были разбросаны по всей площадке. Но мне редко удавалось подсмотреть в них во время съемки, в основном только между дублями. Но божечки, как я любил работать с блокнотом! У меня так редко были сцены, в которых наличие блокнота имело смысл, но когда находишься на площадке и постоянно видишь свои реплики перед глазами – это такая роскошь! Актерская игра прям на новый уровень выходит! Правда, не уверен, что это можно назвать игрой. Но мне нравилось, очень здорово было.
В редких случаях сценаристы переписывали монологи прямо во время съемок, и Парсонсу приходилось переучивать массу реплик прямо на площадке.
Джим Парсонс. Порой это дико бесило. Ты так усердно и долго работаешь над чем-то, а потом всё берут и меняют. Теперь-то кажется, что я, как ребенок, ныл, но это была искренняя реакция. Однажды сценаристы изменили мой текст еще до того, как мы сделали дубль. И вот тогда я психанул. Ну правда, что это вообще было?! Без понятия, но серию мы все-таки сняли. (Смеется.) Но я был в ярости и вместе с тем на грани слез, потому что учишь-учишь реплики, а потом режиссер такой: «Это вырежем, тут изменим». А послушать для начала? К счастью, текст меняли редко… и в большинстве случаев я оставался доволен, потому что правки классные были, да и у зрителей в студии, которые уже посмотрели несколько дублей одной и той же сцены, появлялась возможность услышать что-то новенькое. Поэтому правки – это здорово. Если после них не было обидно.
Джим Парсонс переписывал вручную свои реплики для каждой серии на карточки. Вот эти, например, из 18-й серии 12-го сезона – «Скопление лауреатов», в которой доктора Пембертон (приглашенная звезда Стив Остин) и Кэмпбэлл (приглашенная звезда Кэл Пенн) появляются в ток-шоу «Эллен» в рамках вымышленного пресс-тура «Суперасимметрия». Фотография любезно предоставлена Стивом Моларо
На протяжении многих лет Парсонса спрашивали, выучил ли он что-то из физики или чувствовал ли себя умнее, играя Шелдона.
Джим Парсонс. Я всегда уважал науку и увлекался некоторыми ее аспектами, но я ни черта не выучил, это факт! Все из головы повылетало. (Смеется.) [Профессор] Дэвид [Зальцберг] очень мне помогал. Он обычно разжевывал какие-то трудные моменты или выделял самое главное. «Вот все, что тебе надо знать», – говорил он. К примеру: «Укажи сюда, когда будешь произносить эту реплику, укажи туда, когда скажешь это». В нем идеально сочетались гениальность ученого и умение говорить с ту́пиком в мире науки вроде меня. Он понимал, что порой в актерской игре необходимо использовать определенные шаблоны, ведь только так на выходе получалась комедия.
Профессор Дэвид Зальцберг. Джим искал значения всех терминов, которые были написаны в сценарии. Удивительным образом мне никогда не приходилось объяснять ему произношение тех или иных слов, потому что он сам их находил. Как-то раз в сценарии было словосочетание «электрический диполь», а кто-то сказал в кадре «электронный диполь». И поскольку Джим этот вопрос изучал, он заметил ошибку и мы ее исправили. Я потом сказал ему: «Ты только притворяешься, будто ничего не знаешь».
Джим Парсонс. Банально пытаешься загуглить термин, а поисковик на «электронный диполь» выдает ноль результатов, только для «электрического диполя». (Смеется.) На этом моя ученость заканчивалась. Как говорится, Доктор Гугл в помощь!
Не все в роли Шелдона требовало тщательной подготовки. К примеру,
