Теория Большого взрыва. Самая полная история создания культового сериала - Джессика Рэдлофф

Кристин Барански. В третьем сезоне у нас с Кейли была очень классная сцена в баре, в которой мы с ней напились. Ну, классно-ужасная, потому что сцену переписывали прямо во время съемок. Каждый раз между дублями мы были как на иголках, потому что ждали свои новые реплики. Так мы с Кейли и сдружились. К тому же мы ведь играли пьяных персонажей! Потом по сюжету Пенни и Беверли стали подружайками, что очень нравилось. Было много ванлайнеров[38], которые, на мой взгляд, смешные до смерти, но вместе с тем и множество трогательных моментов. Благодаря этому персонажи выглядели не только умными и забавными, но еще и становились похожими на реальных людей, им хотелось импонировать. Даже Беверли. Даже. Беверли.

Лед в отношениях Беверли и Леонарда так и не оттаял до предпоследней серии «Теории…», в которой эмоции Леонарда наконец вырываются наружу и он высказывает матери, насколько она травмировала его, обделяя любовью и поддержкой.

Джонни Галэки. У нас была тяжелая, драматическая, но очень классная сцена. Кристин не успевала прилететь на съемки и должна была выйти в понедельник, за день до записи. Так что мы с ней только один раз прорепетировали вместе. Энтони Дель Брокколо (исполнительный сопродюсер) написал мне СМС после прогона и сказал, что ничего лучше он еще не видел. Потом, когда мы записывались перед зрителями, он произнес: «Забираю свои вчерашние слова обратно. Сегодня я видел лучшую в жизни актерскую игру». Я не хвастаюсь! (Смеется.) Он еще и Барански хвалил, разумеется! Возможность создать такую смену настроения на сцене после столь долгого смеха очень успокаивала. Гораздо сложнее рассмешить людей, чем заставить их плакать. Но нам с Барански показалось, что сценаристы доверили нам нечто особенное, поэтому мы стремились максимально оправдать их доверие.

Их героини относились друг к другу очень непросто, но за кадром Кристин Барански и Кейли Куоко обожали друг друга. Фотография любезно предоставлена Кейли Куоко

Кристин Барански. Играя эмоционально замкнутых персонажей, получаешь огромную отдачу, когда они наконец раскрываются. В этот момент зрители думают: «Господи, у нее есть и другая сторона, она на самом деле живой человек». Та сцена получилась очень трогательной. Я горжусь своей работой в этом сериале. Чак – огромная опора в моей карьере и моем успехе. Ради него я готова на все.

Джонни Галэки. Поначалу я не совсем понял последнюю сцену со мной и Кристин. Это была одна из тех редких сцен в многокамерном ситкоме, которая не заканчивается шуткой. Я все думал: а в чем панчлайн? И потом осознал, что его нет. И тогда я уловил тональность, которую нам задали сценаристы. Скорее, даже преподнесли, потому что эта серия под конец сериала стала для меня настоящим подарком от них. Сыграть такую драму… Я сейчас заплачу. Моя сестра всегда говорит: «По-настоящему вечеринка начинается, когда Джонни пускается в слезы». Я сентиментальный хомяк! (Смеется.)

Эрик Каплан. Мы подумали, раз это последний сезон, то можно отойти от правила ситкома, согласно которому ничего не меняется, и Леонард может психологически вырасти вместе со своей матерью. Мы сумели рискнуть историей их отношений, и думаю, получилось чудесно.

1-я серия с участием Барански, «Материнская емкость»[39], также, также включает в себя одну из самых любимых сцен у зрителей с участием Пенни и Леонарда, в которой последний, чувствуя свое поражение после перепалки с матерью, напивается с Пенни и она объясняет ему, как, посасывая лайм, эротично целовать ее шею.

Кейли Куоко. Мы сняли сцену заранее, но потом повторили ее перед публикой. В тот раз нас с Джонни снимали последними, и, как только закончили, он сказал мне: «Слушай, а здорово было!» И я ответила: «Еще как! Я оттянулась!» Нам было искренне, по-детски весело сниматься в некоторых сценах, особенно поначалу, когда таких сюжетных линий было больше. Ну и мы тогда встречались в реальной жизни, поэтому нам все это далось чуть легче, чем нужно. (Смеется.) Репетиций было мало, наверное, потому, что мы довольно быстро справились! Визуально получалось очень смешно: у кого-то одного изо рта торчит лайм, потом мы им менялись, ржали, будто были пьяны мы, а не наши персонажи.

Эта сцена стала еще одним доказательством магнетического притяжения между Куоко и Галэки и их безупречных способностей к физической комедии. Фотография™ & © Warner Bros. Entertainment Inc.

Джонни Галэки. Физическая комедия[40] в той сцене была улетная. Было здорово играть пьяного Леонарда. Наверное, он считал этот момент едва ли не самым порнографическим опытом в своей жизни, ну, разве что после чтения работ Зигмунда Фрейда! (Смеется.) Выпившего человека играть весьма непросто, так что я попросил нашего реквизитора Скотта Лондона разрезать губку для мытья посуды на кусочки, вымочить их в виски, положить в одноразовый стаканчик, накрыть крышкой и дать мне. Прием мне очень помог: запах вызвал у меня в памяти знакомые ощущения, благодаря чему я расслабился и меня даже начало слегка покачивать. Кейли, конечно, решила, что я спятил. Но мы со Скоттом и в будущем делали так перед каждой моей «пьяной» сценой. Он просил не рассказывать, что он мне помогал, а я его успокаивал: «Скотт, это ж кусочки губки! Я ж не высасываю из них по несколько капель виски!»

В сцене с лаймом актеры сидели на бирюзовом диване Пенни. У Куоко этот предмет мебели вызывал очень сильные чувства.

Кейли Куоко. Я ненавидела диван в квартире Пенни. Помню, все думала: почему она не купит себе новый? Но квартира с самого начала сериала прекрасно отражала характер Пенни! Будто первая квартира двадцатилетней девушки с мебелью из IKEA и всякими девчачьими штуками из Limited Too. В ней вечно царил беспорядок, но такова была Пенни. Пожалуй, поэтому мне так хотелось, чтобы моя гримерка была похожа на ту квартиру – отражала характер сериала и самой Пенни. В моем доме никогда не будет розовой комнаты, но почему бы не сделать гримерку в таком стиле?

Съемки 2-го сезона были в разгаре. По иронии судьбы в серии, которую фанаты обсуждали редко («Рабочая песня нанокластеров» или серия про Пенницветики), был «раскрыт» один из самых больших секретов шоу. Ну… вроде того. Видите ли, на протяжении всего сериала фамилия Пенни оставалась загадкой, пока девушка не вышла замуж за Леонарда и не стала миссис Хофстедтер. Этот факт не имел