Тайна крови - Наталья Данченко

— Дядь Изюм, ну пусти!

— Куда пусти? Говорю тебе, ливень хлещет, темнота такая аж руки своей не видать. Где ты псину искать будешь? Небось, спрятался твой Шустрик где-нибудь под кустом и сидит, дождь пережидает. Собака и та умнее тебя.

Том быстро сглотнул последний кусочек пирожка и вытер рукавом рот. Оставался последний, почти беспроигрышный вариант. Мальчишка слез со стула и подошел к стряпухе.

— Теть Глая, я таких вкусных пирожков сроду не ел, — сказал он, глядя на неё широко открытыми глазами, а потом, приняв наиболее жалостливый вид, тихо попросил. — Можно мне пойти Шустрика поискать?

— Ой-ой, и отпустит ведь! — раскусил дядя Изюм уловку мальчишки. — А я потом отвечай.

— Да что с ним может сделаться? — рассудила уже готовая сдаться Глая.

— А как с соплями и больным горлом сляжет, первая же кудахтать будешь.

— Что ж мы его от соплей не выходим что ли? — махнула тряпкой Глая.

— Да не заболею я! Сами же говорили, что меня никакая хворь не берет.

— Ну беги уж, а то ведь замучаешь, — наконец сдалась Глая.

— Так и знал, — посетовал дядь Изюм. — Только, слышь, за ограду не перелезай.

— Да я только до калитки и обратно, — уже убегая, крикнул мальчишка.

Дядька Изюм не соврал, ливень хлестал такой, что в первую минуту Том засомневался: может и правда лучше стоит пойти в кровать? Дурачок Фука, наверное, уже третий сон видит, пуская слюни на подушку. Воспоминания о теплой постели манили Тома, но отступать он не любил.

«Только до калитки пробегу и обратно», — решил он и шагнул с крыльца.

Уже меньше, чем через минуту в изношенных ботинках хлюпала вода, а сам Том промок почти до исподнего. Бесполезно прикрывая голову сорванным лопухом, мальчишка пытался разглядеть сквозь струи дождя пса — любимца мальчишек всего приюта. Отплевывая льющуюся с носа воду, Том выкрикивал кличку собаки, но из-за шума дождя едва слышал сам себя.

Двор сиротского приюта был довольно большим. На заднем участке Изюм с Глаей растили картоху и брюкву и страшно ругались, если кто-то из мальчишек, играя, забегал на грядки. Том туда не пошёл, нечего сердить Глаю, а то и правда не даст больше пирожков.

— Шустрик! — кричал Том, но призыв оставался без ответа.

Наконец, ему показалось, что он слышит собачий лай. Поспешив на звук, мальчишка оказался возле калитки.

— Вот ты где! — обрадовался Том и потрепал псину за мокрую холку. — Скажи, кто тебя отвязал, опять Фука-дурак?

Шустрик лизнул руку Тома и снова залаял, глядя на калитку.

— Ну ты чего? Что там увидел?

Шустрик был довольно мирной собакой, ладил со всеми из приюта, но чужих недолюбливал. Том смахнул воду с глаз и приблизил лицо к прутьям ограды. За калиткой никого не было.

— Нет никого, Шустрик.

Но пёс продолжал надрываться, тыча мордой куда-то сквозь прутья.

Том опустил глаза вниз и увидел сквозь капли дождя очертания большой корзины. Она была накрыта какой-то уже насквозь промокшей тряпкой. Том слегка удивился. Прихожане, конечно, частенько приносили съестное или ношенные вещи, но зачем нужно было оставлять у калитки, да ещё в такой дождь? Посетовав на людскую глупость, Том полез через ограду. Не оставлять же добро под дождем, чтобы совсем испортилось? А бежать за Изюмом, чтобы он открыл замок калитки уж больно долго.

Ограда была невысокой, и обычно перебраться через неё было делом одной минуты. Но сейчас лезть по мокрым прутьям оказалось тяжело. Наконец Том оказался по ту сторону калитки и решил, что за свои старания запросит лучшую часть того, что лежит в корзине. Поднять с первого раза не получилось, она была очень тяжелой.

— Ничего себе, сколько навалили, — пробормотал Том и напряг силы.

С него ни один пот сошел, прежде чем ему удалось вытянуть корзину наверх, а потом, свесившись через ограду, поставить её на землю с другой стороны. Пару раз он чуть не навернулся, но в итоге всё же преодолел все препятствия.

— Надо хоть посмотреть, что внутри, а то может смеха ради камней наложили, а я тут мучился, — сказал Том Шустрику, который уже тыкался мордой в корзину.

Под тряпкой оказалась крышка. В таких корзинах дядька Изюм приносил Глае рыбу. «Если это она, я помру», — с тоской подумал Том, он терпеть не мог никакую рыбу. С испортившимся настроением, он открыл крышку и…

— Дядь Изюм! Теть Глая!!! — заорал Том, потом сообразив, что его всё равно никто не услышит, сколько не кричи, поднял корзину и поспешил к приюту.

За ним бежал Шустрик и норовил пролезть между ногами. Надо бы привязать собаку к её будке, но Том напрочь про это забыл. Под подошвами хлюпала грязь, дождь заливался за ворот, на мальчишке давно уже не осталось ни одной сухой ниточки, но сейчас всё это было абсолютно не важно.

В дом Том ввалился, запыхавшись. В кухне всё ещё горели свечи, тетка Глая не легла бы спать, не убедившись, что мальчишка вернулся.

— Теть Глая, дядь Изюм! — позвал Том, таща корзину.

— О, вернулся наконец! — воскликнул Изюм, который сидел за столом и пил из кружки дымящийся бульон. — Нашёл Шустрика?

— Я не только Шустрика нашел, — ответил Том, с усилием ставя корзину на стол. — Я вот ещё что нашел. За калиткой стояла.

— Чето не видел я вечером на обходе. Недавно что ли принесли?

— А что там? — поинтересовалась Глая. — Еда иль одежда?

Том молча стащил тряпку и открыл крышку, давая стряпухе увидеть, что внутри.

— Мать Элира! — отшатнулась Глая. — Изюм, зови отца Редди.

— Ох ты! — пробормотал тот и бросился из кухни.

Сама Глая побежала за сухими полотенцами.

Тому показалось, что служитель шел очень долго, но когда тот вбежал на кухню, мальчик понял, что отец Редди спешил из всех сил. В первый раз он видел служителя в ночной сорочке. Следом за ним в кухню вбежала его жена — Лара, растрепанная, с едва накинутым на плечи платком.

— Показывай! — приказал отец Редди.

Том отошел от