Не его Золотая девушка - Рейчел Джонас

– Я не трахался с Паркер, – на этот раз я произношу слова в упор, прямо ей в ухо, чтобы она точно знала, что я имею в виду.

Блу немного расслабляется, но все еще хочет вырваться. Однако я этого не допущу. Не раньше, чем буду уверен, что она понимает.

– Я бы не стал этого делать, потому что я даже не хочу ее.

Саутсайд обретает второе дыхание, и мне приходится обнять ее крепче, видя, что теперь она не сдерживает слезы.

– Отпусти… меня, Уэст, – кипит она, угрожая мне злобным взглядом, от которого мне не скрыться, пока я так близко.

Но я и не хочу. Я хочу все, что она может дать. Каждый удар, который она может нанести – будь то настоящий или эмоциональный. Я приму все.

– Мне не нужна Паркер или любая другая девушка. Потому что единственная, кого я хочу, – это ты.

У меня голова идет кругом от того, что я сейчас признал – что я, по сути, предан ей, а она даже не в состоянии признать тот факт, что она что-то чувствует ко мне. Но… это все, что у меня есть.

Правда.

Когда я выпускаю Блу из своих объятий, она, шатаясь, отходит, сердито вытирая пролитые слезы.

– Я видела фотографии, – наконец признается она. – Видела, что Пандора сказала по этому поводу.

– И мы оба знаем, что эта сука бывает права раз в сто лет.

Плечи Саутсайд вздымаются, и я не могу отвести от нее глаз. Не только потому, что она красива, даже когда злится и желает мне смерти, но и потому, что больше всего на свете я хочу, чтобы она вернулась в мои объятия. Даже зная, что она вполне может наброситься на меня, если я подойду достаточно близко.

Гребаная психопатка.

– Ты всегда ждешь, что я просто поверю тебе на слово, – обвиняет она, – но суть в том, что ты, сволочь такая, не заслуживаешь моего доверия.

Блу пронзает меня глубоким взглядом, который пробирает до костей.

– Меня уже тошнит от всего этого, Уэст. Ты выматываешь. Я больше не хочу играть в твои игры. Я не хочу, чтобы ты преследовал меня в школе. Мне не нужны цветы. Я не хочу, чтобы ты приходил без приглашения. Я просто… Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое.

Она опускает взгляд и складывает руки на груди, но я и близко не чувствую себя таким побежденным, как она думает.

– К черту это.

Ее мокрые пряди подрагивают, когда она поднимает взгляд, пораженная моим ответом.

– К черту мои чувства? – вопрошает она.

Я подхожу ближе, и она настороженно смотрит на меня.

– Нет, черт возьми, на то, что ты пытаешься отмахнуться от меня. Я никуда не уйду, и даже не знаю, как еще тебе это сказать.

Ее губы приоткрываются, как будто она хочет сказать что-то еще, но не совсем уверена, что именно.

Я сокращаю расстояние между нами и борюсь с желанием схватить ее, бросить на кровать и трахнуть так, как, я знаю, ей нужно. Так хорошо, что она больше никогда не будет сомневаться в моих чувствах. Так хорошо, что это превратит все остальное в кучу второстепенных, незначимых факторов. Но я воздерживаюсь и замираю на месте.

– Почему ты был у Паркер?

В ее голосе слышится нотка уязвимости.

– Потому что сейчас она, по сути, держит меня за яйца, а это значит, что я не мог позволить себе сказать ей «нет», – признаю я. – И потому что она не знает, как отпустить.

Говорить правду – все равно что выкапывать себя из-под груды обломков. Каждая ложь, каждый секрет скатываются с меня, словно камень, и я медленно выползаю на поверхность.

– Нет, мне нужно знать, что она сказала, – требует Саутсайд. – Дословно.

Она глубоко сглатывает, сохраняя самообладание. Я вздыхаю, делаю пару шагов назад и прислоняюсь к двери спальни, прежде чем снова встретиться с Блу взглядом.

– Она хотела знать, почему я смотрю на тебя так, как смотрю. Так, как я никогда не смотрел на нее, – рассказываю я. – По какой-то причине – чтобы помучить себя, наверное – она сказала, что пересмотрела видео с тобой и мной около дюжины раз. Не ту часть… с сексом. А ту, где мы поссорились, прежде чем произошло то, что произошло.

Я делаю паузу, вспоминая ту ночь, представляя ее себе.

– Она сказала, что готова «не знать того, что знает», если я соглашусь дать ей еще один шанс. Реальный шанс. Мне представилась возможность выиграть себе хотя бы немного времени, чтобы придумать что-то еще, шанс вернуть себе хоть какие-то рычаги влияния, но…

– Но ты не принял ее.

Я смотрю на Саутсайд сквозь тусклый свет и качаю головой.

– Нет.

Ее взгляд теперь мягче, но все еще недоверчив.

– И я должна в это поверить? В то, что ты не ухватишься за шанс спасти свою задницу, притворяясь парнем Паркер?

В ее голосе слышится намек на что-то, чего я не слышал раньше, и я чуть не выкрикиваю это вслух.

Ревность.

– Черт, Саутсайд! Сколько раз мне придется повторить тебе, что у меня больше никого не будет? – холодно произношу я, нуждаясь в том, чтобы она хоть раз меня услышала.

Блу закатывает глаза.

– Ну да. Потому что ты хочешь только меня.

Ее тон звучит насмешливо, но я знаю, что она, по крайней мере, рассматривает мою искренность.

– Мне нужно знать, что у нее есть на тебя. Секрет, который мешает тебе очистить свое имя.

Я опускаю голову.

– Это буквально единственное, чего я не могу тебе сказать. Умоляю, можешь спрашивать меня о чем угодно, кроме этого.

Она выдерживает мой пристальный взгляд, а я выдерживаю ее, без каких-либо колебаний.

– Ладно. Хочешь сохранить его? – спрашивает она. – Я дам тебе возможность это сделать, но ты должен будешь сделать для меня кое-что другое.

Я уже чувствую вес ее будущих слов. Еще до того, как она их произнесет.

– Я слушаю.

Ее грудь поднимается и опускается, она глубоко дышит.

– В обмен на то, что я позволю тебе сохранить этот единственный секрет, ты должен рассказать мне все остальное. Все.

Сердце замирает. Она приподнимает бровь.

– Сможешь это сделать? – спрашивает Блу.

Я так много держал в себе. Не думаю, что она действительно осознает, о чем меня просит, но еще я знаю, что отчаянно хочу все исправить между нами. Поэтому, после нескольких секунд раздумий, отругав себя за то, что не придумал альтернативного варианта, я сдаюсь.

– Договорились.

Выражение шока на ее лице