Не его Золотая девушка - Рейчел Джонас

я. Блу снова молчит, уставившись на изображение на экране.

– И тебе, мать твою, никогда не приходило в голову просто спросить меня? – огрызается она.

Когда я поднимаю взгляд, то не удивляюсь, что она в ярости – лицо красное, в уголках глаз собираются злые слезы. Блу качает головой, на ее лице отражается разочарование. Я чувствую себя не лучше.

– В этом не было необходимости, потому что я думал, будто знаю все, что мне нужно знать, – признаюсь я.

Она смахивает слезу и отворачивается к окну, вместо того чтобы смотреть на меня или на обнаженную девушку на экране.

– Простой разговор, Уэст. Один разговор мог бы все прояснить.

Я полностью осознаю, что именно так, вероятно, справился бы с ситуацией нормальный человек. Вместо этого я увидел картинку, а потом и возможность исправить несправедливость. К сожалению, я даже не принял во внимание, что Саутсайд может быть невиновна.

За это я никогда себя не прощу.

– Просто бред какой-то, – шипит она, подтягивая колени к груди.

Я опускаю взгляд, когда смотреть на нее становится трудно. Я понимаю, что испоганил все просто по-королевски.

– Если тебе интересно, я никогда не встречала твоего ублюдка-отца, – язвит она. – Да будь он последним мужиком на земле, все равно не обратила бы на него внимания.

Меня душит стыд, но я киваю.

– Думаю, я уже это понял.

Во имя мести я совершил много дерьмовых поступков. А она этого даже не заслуживала.

Блу снова пристально смотрит на фотографию, на ее лице отражается беспокойство.

– Я действительно отправила это фото, но не твоему отцу, – уточняет Блу, вытирая слезы, а потом тянется к своему телефону, набирает кому-то и включает громкую связь.

Тот, кому она звонит, берет трубку после второго гудка.

– Что-то не так? Ты в порядке? – отвечает некто в легкой панике.

Некто, очень похожий – я уверен на девяносто девять процентов – на чертова Рикки Руиза.

Глубоко дыша, я подавляю ярость, убеждая себя, будто это все, что я чувствую, когда дело касается его и Саутсайд. Но это ложь. Одно упоминание Руиза вызывает у меня желание сравнять с землей весь этот город, а ревность – одна из немногих эмоций, обладающих такой силой. Я чувствую ее до мозга костей и чертовски ненавижу это.

– Все в порядке, – отвечает Саутсайд, слегка шмыгая носом. – Извини, что звоню так поздно. Ты был занят?

– Я всегда занят, но это может подождать, если тебе что-то нужно.

Я делаю еще один глубокий вдох. Гребаный мудак…

– Ты плачешь?

Когда он спрашивает, Саутсайд выпрямляется, как будто он может видеть ее. Она не хочет казаться расстроенной.

– Нет, я… Мне просто нужна небольшая услуга, – говорит она. – Я знаю, прошлой весной у нас был какой-то странный период неопределенности, но ты помнишь, какой подарок я подарила тебе на день рождения в том году?

Руиз смеется в трубку.

– Это было бы довольно сложно забыть. Да, я помню.

– Хорошо, – отвечает Саутсайд. – Это прозвучит очень странно, но не мог бы ты сказать мне, что это было? Вслух, пожалуйста.

Он снова смеется.

– Черт, вслух о таком не говорят, особенно посреди людей. Погоди. Я отойду. – Короткая пауза, а затем фонового шума становится меньше. – Ты собираешься рассказать мне, в чем дело?

– Расскажу, – обещает она. – Но мне просто очень нужно, чтобы ты сказал.

Кажется, я начинаю понимать, к чему клонится этот разговор. И, если честно, я не уверен, что готов это услышать.

Руиз вздыхает, а затем дает Саутсайд то, о чем она просила.

– Ладно. Ну, все началось с той фотографии, которую ты прислала, но к концу вечера все переросло в нечто гораздо большее.

– Спасибо, это все, что мне было нужно, – быстро перебивает она, а затем прикрывает глаза.

Раньше я по глупости предполагал, что их отношения прекратились некоторое время назад. Теперь я знаю, что они трахались в день рождения этого придурка.

Весной.

Класс.

Еще один пункт к списку причин, по которым я хочу набить ему морду.

– Теперь ты расскажешь, почему позвонила почти в час ночи, чтобы задать вопрос, ответ на который уже знала?

Саутсайд переводит дыхание, затем смотрит в потолок.

– Это трудно объяснить, и я почти чувствую себя глупо, даже спрашивая тебя об этом, но… ты ни с кем не делился этой фотографией? Ведь я бы выследила тебя и убила, если бы ты это сделал.

Еще один смешок на другом конце провода.

– Ты правда думаешь, что я показал бы своим парням нечто подобное?

– Просто ответь на вопрос, пожалуйста, – отвечает она.

Руиз вздыхает.

– Я не люблю делиться тобой. Точка. Так что нет, я не делился фото, – отвечает он, заставляя меня стиснуть зубы. – Кто-то сказал иначе?

– Не совсем, но я докопаюсь до сути.

– У меня скоро будет свободное время, если хочешь, чтобы я заехал, – предлагает Рикки.

– Хорошо, позвоню тебе завтра.

Затем Блу вешает трубку, и я ненавижу, насколько сильно меня сводит с ума тот факт, что они все еще так близки. Ненавижу, что слышу, как он все еще предан ей, даже по телефону. Гребаный мудак думает, будто пометил свою территорию на всю жизнь.

– Бессмыслица какая-то, – говорит Саутсайд, врываясь в мои мысли.

– А может, он наврал?

Блу пристально смотрит на меня, гнев все еще переполняет ее взгляд, и она качает головой.

– Нет. Только не Рикки.

Этот парень какой-то святой или что? Она сказала это так, будто даже мысли не допускает, что он может ей солгать.

– Я знаю его с детства, и он не лжет. Только не мне, – продолжает она, распевая дифирамбы этому придурку. – Если он говорит, что не делился фоткой, значит, не делился. И точка.

– Ладно, я понял.

Я борюсь со своими чувствами, ведь знаю, что нахожусь по другую сторону доверия Саутсайд. Сам виноват, но теперь мне не нравится выглядеть лжецом, черт возьми.

– Ты хотя бы спросил об этом своего отца? – спрашивает она, поворачивая голову в мою сторону.

– Это… сложно.

– Ну, так сделай это не сложным, – строго говорит она. – У этого ублюдка есть моя голая фотка, и мне нужно знать почему.

Она права, но также я думаю, что все не такое черно-белое, как нам кажется.

– На прошлой неделе, когда Рикки пришел к нам в школу, он сказал кое-что, что я запомнил, – рассказываю я. – Когда я сказал ему, что пытаюсь все исправить, он ответил, что последнее, что нужно твоей семье, – это еще один Голден, держащий их за горло.

Брови Саутсайд сходятся на переносице, на лице появляется замешательство.

– Рикки так сказал?