Спецслужбы первых лет СССР. 1923–1939: На пути к большому террору - Игорь Симбирцев

Вся эта суета различных чекистов вокруг депрессирующего Маяковского в последний период его жизни, непонятные отношения с тоже имевшими отношение к ГПУ супругами Брик, различные слухи о подаренном или даже присланном с намеком пистолете с Лубянки – все это для сторонников предположения о ликвидации поэта руками умельцев из ГПУ служит подпорками в основание их достаточно размытой версии. Вот, например, эту версию отстаивает К. Кедров:

«Поэтам лучше держаться подальше от власти и политики. Власть не перехитришь, в игре с дьяволом всегда побеждает дьявол. Пуля Дантеса оборвала жизнь Пушкина в 37 лет. Чья пуля прервала в 37 лет жизнь Маяковского, пока неизвестно. Ясно лишь, что руководил операцией опытный агент ЧК Агранов. Такими же специалистами по тайным терактам были Волович, Горб и особенно странная фигура – Лев Эльберт, участник похищения и убийства генерала Кутепова. Бриков неожиданно услали за границу, Маяковского так же неожиданно не пустили, и в квартире в Гендриковом переулке стал «маячить» Эльберт. Маяковский, конечно, знал, что его обложили со всех сторон. Чего стоит мрачная шутка за утренним чаем, когда поэт предлагает послать за границу Маяковского с заданием физически устранить какого-то политического деятеля. Шутка с довольно мрачным подтекстом. Здесь и намек на то, что Маяковского не пустили с Бриками в зарубежную поездку, и недвусмысленное напоминание, что поэт знает о его основной профессии – похищения и террор… Маяковского хоронил чекист Агранов. Если нет прямых доказательств о причастности Лубянки к гибели поэта, то нет ни малейшего сомнения в активнейшей деятельности Агранова по заметанию каких-то следов во время похорон. К удивлению родных и близких, похороны поручили возглавить не писателю, не поэту или, хотя бы для приличия, какому-нибудь партийному боссу, а малоизвестному широкой общественности чекисту… К удивлению Маяковского, в самый разгар травли вокруг него ему передают от Лубянки огнестрельное оружие. Удивленный поэт отсылает оружие обратно, но ему мягко и настойчиво возвращают оружие с мотивировкой, что так положено. Однако Маяковский не агент ЧК и не член коммунистической партии, ему оружие не положено».[6]

Хотя никаких иных улик против ГПУ в деле о смерти Маяковского нет, то и не стоит спецслужбу умышленно притягивать к любой наделавшей шуму смерти. Чекисты в эти годы и безо всяких тайных ухищрений загонят умирать в лагерь Мандельштама, после долгой травли убьют в тюрьме крестьянского поэта Клюева, расстреляют Пильняка, да и еще уничтожат десятки заметных деятелей советской литературы – обвинений в доказанных злодействах против нашей культуры и без спекуляций на смерти Маяковского предостаточно. Уж если сам обласканный внешне советской властью автор «Тихого Дона» и будущий нобелевский лауреат Михаил Шолохов в конце 30-х годов ходил под дамокловым мечом возможного ареста и репрессий со стороны НКВД после заступничества за кого-то из земляков, что же говорить о менее защищенных деятелях искусства и литературы. Хотя тайные акции ГПУ – НКВД тех лет до сих пор будоражат умы исследователей, и особенно много копий в этой эпохе сломано вокруг убийства Кирова в 1934 году.

Убийство Кирова

Эта еще одна смерть в середине 30-х годов вызывает до сих пор много споров и предположений, а также очень важна в истории взаимоотношений советской власти и ее спецслужб в эту эпоху – громкое убийство главы большевистской партии в Ленинграде Сергея Мироновича Кирова в 1934 году.

Сам факт, что Кирова застрелил выстрелом в затылок из револьвера в коридоре Смольного 1 декабря 1934 года террорист-одиночка Леонид Николаев, мелкий совслужащий, сейчас почти не вызывает сомнений, хотя периодически пытаются оспорить и это. Все многочисленные в последние годы экспертизы по следам тех событий, включая даже недавнюю экспертизу оставшейся в музее одежды Кирова в день его убийства, в итоге все же упираются в однозначный вывод – стрелял именно Николаев, к тому же схваченный на месте преступления и свою вину сразу признавший. Сам Николаев на следствии заявлял, что действовал в одиночку и из политических соображений, назвал себя даже последователем народовольцев. Позднее появилась и любовная версия, по которой Николаев убил Кирова из ревности к своей жене Мильде Драуле, работавшей в секретариате Смольного и обратившей на себя внимание партийного хозяина Ленинграда. Сегодня эта версия считается самой вероятной.

В НКВД же тогда раздули дело об антисоветской организации в Ленинграде, исполнителем воли которой стал Николаев. В итоге были арестованы и расстреляны многие ленинградцы, включая самого Николаева и его жену. Сталин, как известно, высказал тогда большое неудовольствие работой управления НКВД по Ленинграду, отдав под суд его главу и представителя старой чекистской гвардии Филиппа Медведя, большевика с 1907 года, личного друга Дзержинского и члена коллегии ВЧК еще с 1919 года. Начальник ленинградских чекистов был осужден к тюремному заключению поначалу за халатность, но с началом больших репрессий по новому процессу в 1937 году расстрелян уже как участник крупного антисоветского заговора и соучастник убийства Кирова.

Поскольку советской власти и НКВД с самого начала была неудобна правда о том, что в Кирова выстрелил член партии большевиков с большим стажем и сам в прошлом партийный работник Николаев, в 1934 году даже умышленно по Советскому Союзу органами госбезопасности распространялся слух, что убийца был белогвардейцем и специально прислан монархистами из-за границы. Хотя сам Николаев – типовой продукт советского общества тех лет из самых рабочих низов. Это явно загнанный неудачами и озлобленный на власть правдолюбец, зациклившийся на собственной неудачной судьбе и засилье бюрократов в партийном аппарате, до убийства Кирова забрасывавший письмами на эту тему все возможные инстанции, вплоть до секретариата самого Сталина. Он и себя на допросах регулярно сравнивает с народовольцем Желябовым, а свой выстрел в Кирова объясняет местью бюрократам за страдания свои и народа. Тем не менее из Николаева сделали участника тайной группы оппозиционеров, присоединив к нему на следствии, кроме родственников, еще с десяток известных в Ленинграде оппозиционеров из «зиновьевцев» и «троцкистов», которых тоже по этому делу расстреляли, хотя многие из них отрицали даже факт знакомства с Николаевым.

То, что именно убийство Кирова было использовано вскоре властью Сталина и НКВД как главный предлог для начала Большого террора, не вызывает сомнений. Именно поэтому возникла устойчивая версия в истории: само убийство также устроено спецслужбой, руками которой Сталин одновременно убирал сильного конкурента и развязывал себе руки поводом к большой чистке в стране. Впервые официальную версию в этом смысле высказала сама верховная власть Советского Союза устами разоблачавшего сталинские злодеяния Никиты Хрущева в конце 50-х годов. Тогда это дело было прямо названо тайной операцией НКВД и провокацией, на свет были извлечены многие подозрительные подробности этого убийства в Смольном. Это и слишком поверхностное следствие (а Николаева расстреляли уже 29 декабря 1934 года, меньше чем через месяц после теракта), и разночтения в показаниях убийцы Николаева, и добытые Николаевым патроны к его револьверу в спортобществе «Динамо», курируемом НКВД. И арест Николаева еще в октябре 1934 года у дома Кирова с револьвером, когда его почему-то быстро выпустили из ленинградского НКВД, поскольку он сошел за одного из множества ходатаев, только пришедшего просить с оружием в кармане. А также действительно очень подозрительная гибель личного охранника Кирова и сотрудника НКВД Борисова, якобы выпавшего из грузовика по дороге на допрос уже на следующую ночь после гибели охраняемой им персоны. Борисова, похоже, действительно ликвидировали с какой-то целью спецслужбы, разбить себе насмерть голову при падении из кузова на скорости 30 километров в час крайне сложно, врачи тогда подозревали удар ломом в затылок. Тогда власть Хрущева откровенно заклеймила на этих основаниях собственные спецслужбы 30-х годов, но и это некоторым показалось конъюнктурным ходом для лишнего удара по развенчанному Сталину.

При этом хрущевской пропагандой была запущена версия о том, что Киров был демократичным лидером партии, любимцем рядовых коммунистов, верным ленинцем, в отличие от Сталина, за что и был убит как угроза власти тирана над партией – эта версия мало чем подтверждена в истории. Волны интереса к этому делу и все новых версий, включая уже довольно фантастические, периодически и сегодня накатывают на страницы прессы и экраны телевидения.

На деле же похоже, что убивать для получения предлога к запланированным большим репрессиям именно Кирова резонов у Сталина не было никаких. Киров, напротив, был его главным помощником тогда в борьбе с остатками внутрипартийной оппозиции. Когда перед партийным съездом в 1934 году группа «старых большевиков» тайно встретилась с Кировым на квартире Орджоникидзе и вентилировала с ним вопрос замены именно Кировым Сталина на посту генерального секретаря партии, Киров не просто категорически отказался, но и затем известил об этой интриге Сталина, что уже после его смерти будет стоить в репрессии жизни главным инициаторам такого плана: Пятницкому, Шеболдаеву, Эйхе и другим «старым большевикам».