Явь (СИ) - Ангелина Авдеева-Рыжикова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Откуда вы знаете?
— Моя хорошая, я ближе к ним, — она трясет фотографиями во второй руке, — чем к вам. Если от меня есть еще какая-то польза, то я помогу, чем смогу. Тебе придется непросто, но, когда нам вообще было просто? — губ Веры Георгиевны касается очень грустная улыбка.
— А где мне найти эту Адель? — так же шепотом спрашивает Варя.
— Запиши себе где-нибудь, только быстрее!
Варя срочно берет телефон из кармана и открывает заметки.
— Село Кривовка, улица Мирная, дом 44.
— Кто она такая? — тихо спрашивает Варя.
— Мы с ней были однажды на одной стороне баррикад. Она надежный человек, большего тебе знать от меня и не нужно.
— Подождите! У меня еще столько вопросов! Вы знаете, что со мной происходит? — вырывается жалобный оторванный вопрос Вари.
— Послушай, в этом мире все не так просто. Такие, как мы, всегда будут попадать в неприятности.
— Такие, как мы? — переспрашивает Варя.
Вера Георгиевна только открывает рот, как в комнату врывается Людмила с чаем. Старуха отпускает тонкую руку Вари, и та садится смирно на место. Они обе притворяются, что так и говорят о своей дальней родне. Взгляд Веры Георгиевны тут же тускнеет, перестает гореть голубым цветом жизни, теперь она лишь медленно затягивается уже совсем короткой сигаретой и еще медленнее пьет чай.
Так они сидят еще какое-то время, играют спектакль для Людмилы. Как только Варя допивает чай, сразу торопится домой. Больше она не узнает ничего полезного.
— Простите, я все же оставлю коробку у вас. Бабушка не разрешит мне ее вернуть домой, но как только она мне понадобится, я приеду к вам за ней, хорошо?
— Как тебе будет угодно, милая. Я могу придержать ее для тебя, но если со мной что-то случится, она все равно вернется к тебе.
— Хорошо.
На прощание, Варя обнимает старушку, и та незаметно подсовывает ей брошь и фотографии обратно. Над ухом слышится еле заметный шепот с ее губ, «тебе это еще пригодится». Варя многозначительно кивает, благодарит Веру Георгиевну за все и удаляется из комнаты. Людмила провожает Варю до двери и на прощание обнимает ее очень крепко, как если бы хотела незаметно обыскать молодую гостью.
***
Капля за каплей родную деревню накрывают потоки холодной воды, они делают местность непроглядно мутной. Зонта у Вари никогда не было. Беззащитно прижимая к себе руки и укутываясь плотнее, она бежит в надежде найти хоть какой-нибудь козырек, укрыться на время под ним. Первым, что попадается на пути, оказывается вагончик. Звуки отбивающихся капель воды о железную ржавую крышу привлекают внимание, так что Варя находит его на слух. Картина, достойная пейзажа, заливаемый серыми потоками воды старый магазин, похожий на спичечный коробок. Опущенные глаза залиты каплями воды, падающими с длинных черных ресниц. Где-то в ее душе тешится надежда, что в магазине в эту погоду никого не окажется, и она сможет в тепле переждать разгар ледяного дождя. Но как только Варвара поднимается на маленькое крылечко, оказывается, что в магазин уже выстроилась целя очередь людей с мокрыми зонтами и грязной обувью, так же пережидающих бурю. Черт бы их побрал. Был бы здесь еще и Черт.
Руки и ноги дрожат, Варя сдерживает их изо всех сил. Самые мерзкие раздражающие ощущения приносят мокрое лицо и прилипшие к шее волосы. Варвара умещается только в дверном проеме, ведь там в узком помещении толпятся люди, любопытно обсуждающие погоду и никуда не торопящиеся. Головная боль, поднимающийся приступ тошноты накрывают волной. Прижимаясь к стене, она представляет, как Старинский накрывает цунами, сносит все вокруг и не оставляет никому шанса выжить. Голова от этих фантазий болит чуточку меньше.
«Вот бы та лужа у лавочки разрослась до размеров Марианской впадины, и все люди остались ископаемыми на дне, как древние рыбы. Жаль, силы этого дождя не хватит даже на небольшое озеро».
Белый шум шпарит по дорогам и крышам. Раздаются недовольные возгласы у кассы. Варю выталкивает наружу чье-то грубое неотесанное плечо. Худощавый мужчина, то ли грязный от природы, то ли вымазанный черным мазутом, вываливается наружу и лишь сантиметра не хватает, чтобы он не упал в грязь. Мерзкая мокрая борода, словно старая мочалка, собрала крошки того, что он недавно ел. В руках оборванца пакет, содержащий в себе очевидно водку и черный хлеб. Под раскатами грома не слышно его громких нечетких фраз. Покачиваясь, бродяга продолжает свой путь до ближайшего места попойки, размазывает тропу и поскальзывается на траве.
Варю еще несколько раз сталкивают с места, и, так или иначе, укрытие ей не подходит, стоять здесь и ждать конца дождя, значит быть растоптанной.
Руками Варя закрывает голову в попытках скрыть от холодного дождя хотя бы глаза. Влажный запах озона заполняет окружающее пространство, поднимает пыль наверх и тут же прибивает к земле. Варя борется со стихией, утопая в лужах. Ноги уже по колено облеплены брызгами, черными каплями жидкой земли.
Поворот за поворотом она приближается к большой дороге, к твердому асфальту, старается не упасть. Внутренняя память подсказывает ей короткий путь. Нужно свернуть за угол и идти будет гораздо легче. Холодные капли воды стекают за шиворот, заставляя ее вздрагивать и морщиться каждые пару минут. Останавливается перевести дух и пытается осмотреться. Широко раскрывает красные глаза, поднимает голову наверх, но очередная капля воды попадает ей прямо в зрачок. Разглядеть местность совсем не удается. Варя опускает голову обратно, пытается проморгаться. У ее ног юрким движением пробегает что-то шерстяное и мокрое. Испуг заставляет Варю отпрыгнуть и взвизгнуть что есть мочи. Она проморгалась снова, но слегка освободившиеся от мутного плена глаза ничего не замечают. Наверное, кошка или маленькая собака бежит от дождя подальше. Варя улавливает глазами движение совсем недалеко от себя, всматривается внимательнее.
ЭТО плетется в сторону узкой тропинки и пролезает под забор, в очень узкую щель. Даже кошка туда не пролезла бы, а ЭТО, растекается и собирается заново. Дом с красной крышей. Синий железный забор. В голове Вари вдруг вспоминается короткая дорога, пролегающая через этот дом.
«Мне показалось. Я сейчас умру от холода. Мне в последнее время много что мерещится, надо поскорее домой.»
«Если лес что-то тебе дарует, значит на то есть причина».
«Не-е-ет, Вере Георгиевне девяносто пять, скорее всего она уже не помнит, что я приходила. Нет смыла воспринимать речь этой пожилой женщины
