Явь (СИ) - Ангелина Авдеева-Рыжикова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В комнате Вари тускло горит ночник. Она забирается под одеяло. Пытается перестать думать о том, что только что произошло, но мысли в голове крутятся как на карусели. То, как ведет себя ее родная бабушка, слишком странно, и может быть это и есть доказательство того, что все по-настоящему.
«Может быть мы обе сходим с ума».
***
Сладостный запах ночного костра. Темно, и лишь маленький огонек вдалеке приковывает к себе ее взгляд. Она тянется к нему рукой. Она такая маленькая. Нежные ноготки задевают вуаль. Белая, прозрачная, почти не ощутимая. Сзади раздается смех ребенка, он медленно переливается и становится смехом старухи, с другой стороны разносится чей-то плач. Кто-то все время что-то говорит, но язык совершенно не разборчив и не понятен. Все голоса переплетаются между собой как нити, и они ведут диалог. Сначала они кажутся сумбуром, но со временем становится ясна закономерность. Все, что происходит, это сложившийся порядок, он хрупок, как хрустальная паутина. Варя видит ее сплетения, но из-за вуали дотронуться до них не может. Кто-то приближается, веет родным ароматом пионов. Тонкая светлая фигура садится напротив. Мама медленно снимает с Вари вуаль. Высокие ели, их ветви, как руки, выстраивают тропу к костру. Варя ощущает его жар на своем лице. Листья под ее ногами влажные, от них пахнет плесенью и хвоей. Мама смотрит на дочь, но глаза ее стекленеют. Варя бросается к ней на шею, по щекам ее сползают неуклюжие слезы, она гладит маму по светлым прядям волос, в попытках успокоиться. Но мама не обнимает ее, не успокаивает. Она мертвенно молчит.
— Мама, где мы? Мама, пойдем домой! — Варя слышит в ушах собственный писк. Мама ей кажется такой холодной, как ледяная статуя.
Мама встает с колен и берет Варвару за руку. Голоса становятся только громче, они бросаются в пляс, и пуще прежнего лес заполоняет смех и плач, шёпот и крики, вздохи, стоны, какофония. Варя больше не видит сплетений, она видит только хаос. Мама ведет ее к костру, по тропе. Они идут медленно, и Варя оборачивается по сторонам, большие страшные ели тянутся к ней своими ветками, они растут все выше и настигают маленькое тельце Вари. Она пытается бежать, тянуть маму за собой, но мать непоколебимо тяжелая. Она не останавливается и не слышит Варвару, держит маленькую ручку твердой хваткой. Огонь обжигает Варины ручки. Она не может вдохнуть, слишком горячо. Ее второй руки касается что-то холодное и мягкое. Варя поворачивает голову направо. Бабушка держит ее за руку и втроем они проходят еще ближе к пламени. Глаза Татьяны Родионовны такие же стеклянные, фальшивые. Она нагибается к маленькой Варе, и та слышит ее ровный, льющийся как водопад голос, раздающийся эхом повсюду.
— Заходи, пора.
— Я не хочу туда, бабушка! Я хочу домой!
— Ты должна гореть. Все они там горят, и ты будешь.
— НЕТ! НЕ ПОЙДУ! ОТПУСТИ, БАБУШКА, ПОЖАЛУЙСТА, ОТПУСТИ МЕНЯ!
Варя вырывается, что есть мочи, ее рука выскальзывает. Она падает на землю. Пытается отползти назад. Спиной упирается в чьи-то худые твердые ноги. Мама склоняется пред ней, обхватывает своими холодными руками шею Варвары и ведет обратно. Варя больше не чувствует пионов, только хвоя и жженное дерево.
— НЕТ! МАМА, ПРЕКРАТИ! ЗА ЧТО, МАМА? ПУСТИ!
Руки и ноги Вари перестают ее слушаться, а костер становится все ближе.
— Ты не понимаешь, милая. Я хочу жить! Хочу жить по-настоящему! Ты не даешь мне вырваться, не даешь мне другого шанса.
— ПРОСТИ, МАМОЧКА! МАМОЧКА, ПОЖАЛУЙСТА, НЕ НАДО, Я НЕ ХОЧУ, ОТПУСТИ!
— Зачем ты убила его? ЗАЧЕМ ТЫ ОСТАВИЛА МЕНЯ ОДНУ?
— Я не убивала его. Я НЕ ДЕЛАЛА ЭТОГО!
Ком в горле не дает говорить, не дает вдохнуть.
— Почему ты так неблагодарна? Это твоя вина. Ты должна гореть, там твое место.
Бабушка оказывается за спиной, держит Варю за плечи и подталкивает вперед. Варя упирается. Огонь весь трещит и кричит, из него падают искры и приземляются на листья, и они медленно тлеют, источая ядовитый дым. Пламя разгорается, оно выше Вари в несколько раз и продолжает расти. Мама оказывается по другую сторону костра. На той стороне она держит его за руку. Он все так же развязно улыбается, его волосы все так же взъерошены, рубашка все так же распахнута.
У Вари больше нет сил сопротивляться бабушке, она гораздо сильнее.
Варя падает вперед.
Ей холодно. Больше нет костра. Нет ничего.
Над ухом пролетает муха. Свистит чайник. Нужно снять его с огня.
«Что я делаю? Нарезаю праздничный торт? Какой же он уродливый. Грязный и уже надкусанный кем-то. Выключите чайник, он же сейчас выкипит!»
Варя подходит к плите, грязной и покрытой запекшимся жиром. Пар из носика чайника делает стену мокрой. Дурацкие старые обои. Желтые, как в психушке. Голый холодильник, голая батарея и такой же праздничный стол.
«Ненавижу дни рождения».
Нужно разложить торт по тарелкам.
«Чем пахнет? Мама снова пьет. Надо отобрать у нее…»
Чьи-то потные мерзкие ладони касаются Вариной талии, спины, пытаются медленно спуститься ниже. Над ухом шуршит этот противный, несвязный пьяный звук.
— Ты уже совсем взрослая. Так не похожа на свою мать. Ну ничего, так только лучше.
Омерзение и гнев тяжелым грузом падают на голову, поселяются в груди.
«Где нож? Вот он, совсем близко, у моих рук».
Она сжимает рукоятку в бледном кулаке. Зажмуривает глаза, оказывается в темноте. Ищет силы сопротивляться.
Вдыхает… Выдыхает… Раз… Два…Три… Четыре… Пять.
Снова кто-то то смеется, то плачет, шепчет и визжит. Варя слышит биение сердца. Четкое, ровное, непоколебимое. Открывает глаза.
Пьяное полураздетое мерзкое тело лежит у батареи. Лужа крови растекается медленно, стремится к ее ногам. Чайник продолжает кипеть несмотря ни на что. Во рту вкус крови, в носу свербит спирт. Стены сужаются, желтеют, становятся буро‑красными. Кровь ползет по этим стенам. Варя в ней по колено. Он смеется, плачет и снова смеется. Варя бросает нож в руке, пытается сбежать в другую комнату. Спотыкается о порог. Падает и теряет сознание. Густая вязкая тьма.
Сердце все еще бьется, не останавливается. Как же холодно. Лицо мокрое, как и одежда. Все мокрое. Темно. Варя не встает, рассматривает поверхность темной воды под собой. За несколько метров от Вари расходятся круги и бьются волнами об ее тело. Она вдыхает полной грудью.
Нечто выплывает из воды. Медленно поднимается над ней. Квадрат, отражающий одну только черноту, неизвестность. Варя поднимается на колени, встает на ноги. Это зеркало, и Варя
