Санкт-Петербург (СИ) - Леккор Михаил

Но теперь появилась другая проблема. Раз на руднике пошло золото, пусть понемногу, но уверенно и постоянно, то владеть может им лишь государство. Ибо золото первый металл среди денежных! Выкуплю я у тебя.

— Конечно, — не возражал Дмитрий, немного подумав, — как ваше царское величество строго скажет, так и будет непременно!

Петр одобрительно кивнул. В кои-то времена его своенравный князь Хилков подчинился, даже удивительно.

Однако Дмитрий продолжил, мягко, но стойко:

— А вот если, мир херц, ты и такой вариант увидишь: рудник этот по-прежнему у меня останется, но золото будет продоватся только государству и по цене не больше государственной себестоимости.

Теперь уже царь подумал, посчитал.

— М-гм, — озвучил непонятку. Мол, говоришь интересно, но не все обозначено. Давай еще доводов и, может быть, я соглашусь.

Да пожалуйста, что я логично мыслить не могу!

— Смотри, государь, ты ведь мне только недавно дал, а теперь отбираешь, — напомнил Дмитрий.

— Я не отбираю, а весьма дорого покупаю, — обижено возразил Петр

— Да, как ни говори, а это насильственный отбор, — отмахнулся Дмитрий, — но самое главное, рабочие-то на рудники уже мои. Тоже будешь покупать? Я за дорого продам! А кто советовать мастеру будет? Раньше я хоть и нерегулярно, но ездил в два своих рудника — железорудный и медный. А теперича как будет?

— Владей, супостат! — отмахнулся государь рукой почти обижено, — но чтобы золото все до последней крошки и задешево, а то смотри!

Эта угроза, хоть и злобная и неудобная для князя Хилкова, на самом деле не означала ничего нового, как для него, так и для других промышленников, связанных с медью.

Из-за некоторой нехватки серебра да и золота, медь широко шла в денежный передел. И, конечно же,чтобы государство было как можно прибыльней, слитки меди оно обязательно покупало по дешевой цене, очень невыгодной промышленники. Ведь на рынке, связанного с заграничной, стоимость в несколько раз было выше. Даже налоги ефимками, взимаемых государством с тайной продажи меди (!) были ему выгодней. Чем прямая «покупка» цветного металла.

И хотя царь прилюдно грозил страшными карами, вплоть до четвертования и сидения на кол, сам же Петр сразу же отказывался от такой кары.

— Невместо это, — говорил он уже в узком кругу, — уничтожать самых верных и деятельных. Все равно, как высечь свою руку. И кому, спрашивается, будет больно?

Вот и князь Хилков понимал, что царь просто-напросто пугает. Ничего он не сделает, ибо, а как какой рудник не заработает, кто будет хлопотать. Или вот лаборатория аффинажа. Она работает без проблем, пока нет сложностей, а если начнутся трудности, кто станет добывать золото и серебро, а? тот же виновный князь Хилков!

А требования сдавать до крошки были и раньше, просто относились к меди. И озвучивались они не только к Дмитрию.

Поэтому он, как и раньше стандартно ответил Петру, что, мол, слушаю и повинуюсь. И сам царь ответа даже не слушал. Не только сановники зависели от царя, но и он сильно зависел от некоторых, талантливых и способных, естественно. Дмитрий был в их числе.

А на медном руднике он появился очень даже вовремя. Вот тебе и даже формальный приезд с монархом. Если б не он, сам приехал бы через месяц спешно, да рудник плохо заработал.

А так, он приказал рабочим за некоторым количеством перебросить непосредственно в рудник. На поверхности осталось только самые удачливые и способные.

В руднике же был отдельно организован отряд подъемных рабочих, как Дмитрий про себя звал, шахтеры. Работавшие исключительно под землей, они для начала был обучены эффективно и при чем с использованием техники безопасности. Мастеровым он, разумеется, говорил другие термины на уровне XVIII века, но смысл был тот же. Затем им сменили практически все — инструменты, одежду вплоть до эмблемы на груди, стали куда больше и разнообразие кормить.

Попаданец уже видел практику этого века у того же Акинфия Демидова. Там в основу ставились наказания — порка, кулачные удары, вплоть до принудительного присутствия в шахте за недовыполнения тяжелых уроков. Конечно, эти рабочие всегда были во главе бунтов или восстаний.

Дмитрий же постарался во главу угла поставить пряник, а не кнут. Привилегии, материальные льготы, даже деньги. Шахтер — это не наказания, это лучшие рабочие. В общем, посмотрим.

Отдельное подразделение, небольшое, включавшее два-три человека, находилось на подборе золота. Участок маленький, но важный, как для государства, так и для промышленника. Это ведь говорится дешево. А на самом деле, золото всегда дорого и тут ничего не сделаешь, хоть ты и самодержавный царь и светоч православия.

М-да, а в остальном вроде бы все. Наличные деньги — что серебряные «чешуйки» старого ручного печатания, что новые монеты — серебряные и медные монеты от копейки и до целого рубля — общей суммой пятьдесят два рубля четырнадцать копеек он оставил старшему рудника. Мастер он не опытный, да и, надо сказать, не очень искусный, но как администратор был на уровне. Ничего, кое-как справится.

А они должны возвращаться. И так уже не пять дней, как обещали Даше и, соответственно, капитану, а целых семь бродили по руднику. Да еще двое суток сюда, двое суток обратно. Ох, попадет ему, бедолаге, от суровой безжалостной жены!

На расстоянии все виделось по иному, и как-то ругань вроде бы не злая, а теплая, от беспокоящейся о нем Даше. И сама она прелестная женка, м-м! короче, он по ней соскучился и готов вновь терпеть ее милые упреки и подколки.

И царь Петр вроде бы устал и везде успел пролезть по руднику, вплоть до отвалов пустой породы. Теперь он все чаще вспоминает, беспокоится о государстве. Вроде бы и люди там были умные опытные — князь-кесарь Ф. Ю. Ромодановский и столичный губернатор Александр Меньшиков — а все же как-то тревожно. Не уворуют (А. Меньшиков) так просто ошибутся.

Дмитрий специально сам ничего не говорил. И гвардейцы были не такие, чтобы встать поперек царю. Простые рядовые гвардии, не очень-то и близкие. Явно брал, как охранников, а не как ближних советников и собутыльников-друзей. И хотя попаданец чувствовал по множеству признаков, что монарх к ним приглядывается, новые люди ему, ох, как нужды, но все-таки приблизит он из уже после поездки.

А сам хозяин он всегда готов. Водка есть для именитых гостей, сам варил на днях, блюда простоватые, в общем, как везде в XVIII веке, но проварены и прожарены, из дичи, птицы и рыбы. С различными грибами, ягодами и съедобными растениями. Ешь — пей, не хочу!

Стерпел, не стал капать на нервы царю Петру. Сам кликнул как-то Дмитрию, что пора им и ехать, пока осень сырая и дождливая не пришла. Велел собрать прощальный пир для местных мастеров и дьяков, да и отъезжать.

Ох, этот пир будет помнится многим еще долго. Во-вторых, водка было зело крепкая, явно не для детворы, ну а главное, во-первых, царь, довольный местными работниками, был добр и щедр, баловал их не только водкою и бокалами, но и сукном, деньгами и даже съестным. И ничего, что в основном он и брал здесь же, сам даровал, своими руками!

А на завтра, отлежавшись и отойдя от водки, все же ушли, хотя солнце уже перевалило за поддень. Ничего, потихоньку, полегоньку, а пройдут первые версты. Благо, от щедрот местного начальства они все получили лошадей в дорогу до корабля. Правда, из-за этого наличествующие казаки, даже в большинстве отправившиеся с ними, были пешком, на двух своих.

Зто именитые гости имели не только основных лошадей, но и запасных, и под запасы разные. И трое казаков, что шли у них дозором, были двух коней.

Честно говоря, попаданец Дмитрий своим сознанием и общим пониманием жителя XXI века никак не понимал, зачем для них запасных лошадок. Они и основных-то не особо гнали, не мучали на скорое движение. Первый день едва проехали десять верст, как остановились на ночевку. Интересный момент — пешая группа казаков из семи человек почти не отстала от конных. Еще кулеш не был готов, как они подошли.