Рерих - Павел Федорович Беликов

нуждается в «одухотворении». В набросках к статье «Единство» мы читаем: «Братья! Не знаю, как мыслите вы там, в горах. Может быть, слова мои неуместны. Но мне сказали, что они нужны… Духотворчество должно прийти. Угашать духа нельзя. Иными путями не пройти. Нет иных путей. Не может так долго продолжаться. Спешим от града до града. Слышим грохот тяжелобитных ворот. По каменному полу стучат спешные шаги… Всегда будем помнить, что мы знаем мало. Вступая в день, начиная ночь, вспомним, что узнали нового…»

И эта запись опять-таки кончается ссылкой на тексты Тагора. Так раздумья о происходящих на Родине событиях тесно переплетались у Рериха с мыслями о Востоке. Даже «Пламя» заканчивается у Николая Константиновича выпиской из «Бхагавадгиты»: «Знай, что то, которым проникнуто все сущее, — неразрушимо. Никто не может привести к уничтожению то Единое, незыблемое. Преходящи лишь формы этого Воплощенного, который вечен, неразрушим и необъятен. Поэтому — сражайся».

Призыв «сражайся» прозвучал и в живописи художника. Кроме картин, навеянных северными пейзажами Карелии, — «Святой остров», «Северные острова», «Еще не ушли», «Скалы и утесы», «Ладога», «Север» и других произведений 1917–1918 годов, — Николай Константинович задумывает сюиту «Героика» и создает к ней семь эскизов: «Клад захороненный», «Зелье нойды», «Приказ», «Священные огни», «Ждут», «Конец великанов», «Победители клада».

Серия построена по мотивам скандинавской мифологии, но мифологические персонажи в ней лишь действующие лица, через которых художник передает свое восприятие текущих событий.

Захороненный клад — это скрытая правда жизни. Злая колдунья закрыла все подступы к ней. Но звучит приказ готовиться к битве. Священные огни («Священные знаки» — в поэзии этих лет) укажут, куда идти в поиск за кладом. Люди ждут знака. Получив его, выступают в путь и встречают великанов (в скандинавской мифологии — демоны). Великаны повержены, и победители клада торжествуют.

В 1918 году Николай Константинович пишет картину «Карелия. Вечное ожидание», в основу которой лег эскиз «Ждут». Картина проникнута автобиографическими нотками. На пустынном берегу среди камней четыре фигуры — одна женская и три мужские. Взоры людей устремлены к горизонту. Все настороженно ждут вести о том, что пришло время пускаться в дальний путь.

С темой этого полотна перекликается и созданное тогда же стихотворение «Время»:

И если бы весть

о знаках священных возникла,

устремимся и мы.

Если их понесут,

мы встанем и воздадим почитание.

Зорко мы будем смотреть,

остро слушать мы будем.

Будем мы мочь и желать

и выйдем тогда, — когда

время.

Для того чтобы предпринять в 1918 году далекое путешествие, мало было одного желания. Отрезанный новой государственной границей от Родины, Рерих временно теряет с ней связь.

Никаких дипломатических каналов между Советской Россией и европейскими странами еще не существовало. Капиталистический мир, напуганный Октябрьской революцией, всеми средствами, вплоть до военной интервенции, помогал белогвардейцам. Советская республика находилась в тесном кольце фронтов, один из которых проходил в нескольких десятках километров от дома художника. Буржуазное правительство Финляндии, где неожиданно для себя оказался Рерих, активно участвовало в антисоветских акциях.

Чтобы вернуться в Петроград, нужно было терпеливо выжидать стабилизации политического положения. При этом весьма проблематичной становилась сама возможность организовать в ближайшие годы поездку из России в колониальные владения Великобритании. Английские власти всегда неохотно разрешали русским ученым и путешественникам знакомиться с Индией, и следовало думать, что попасть туда из социалистического государства долгое время вообще будет невозможно.

Но Рерих не мог отказаться от посещения стран Востока. Он не мог не выполнить тех планов, которые в течение стольких лет вынашивал. То неповторимое, что впоследствии войдет вместе с его именем в историю науки и искусства, было связано именно с их реализацией.

В 1918 году Николай Константинович окончательно решает побывать в Индии еще до возвращения на Родину. Первые трудности для осуществления такого предприятия заключались в чисто формальных причинах. Художник не намеревался принимать иностранного подданства и категорически отказался от так называемого «нансеновского паспорта», удостоверявшего эмигрантство из России. Для временного же пребывания за границей, а тем более для переездов из одного государства в другое требовались заграничные паспорта и визы. Вопрос оформления документов так и остался для Николая Константиновича наиболее сложным. До конца жизни ему пришлось обходиться различными удостоверениями, справками и экспедиционными паспортами, ограничивавшими его передвижение по строго определенным территориям.

Не лучше в 1918 году обстояли и денежные дела. Помогла случайность. Из Швеции пришло письмо. Там все еще оставались после Балтийской выставки 1914 года картины русских художников, и профессор Оскар Биорк пригласил Николая Константиновича посетить Стокгольм, чтобы выяснить положение русского художественного отдела.

Николай Константинович сразу же воспользовался этим приглашением и договорился в Стокгольме об организации там выставки. К тридцати своим полотнам, оставшимся в Швеции с 1914 года, Рерих присовокупил картины последних лет, написанные в Карелии: «Вестник утра», «Зов солнца», «Экстаз», «Рыцарь ночи», «Северные острова», «Еще не ушли» и др. Выставка