Правильный ход - Лиз Томфорд

только чтобы увидеть, как Дин Картрайт заключает Миллер в объятия.

Ты, блядь, должно быть, издеваешься надо мной.

Челюсти тикают, моя кровь кипит. Я чувствую, как она течет по каждой вене, устремляясь к моим кулакам. Я контролирую себя с тех пор, как стал отцом, но я почти уверен, что вот-вот публично выйду из себя из-за няни Макса.

Дин улыбается, как напыщенный осел, каким он и является, и я не могу прочитать выражение лица Миллер или язык ее тела. Но они много болтают, и мне это не нравится.

— Малакай, — предупреждает мой брат, растягивая мое полное имя.

— Ему лучше бы убрать от нее свои гребаные руки.

Исайя встает передо мной. — Не надо.

Я не спускаю с них глаз, направляясь к танцполу. — Я просто хочу поговорить.

— Кай, если ты травмируешь свою руку, Монти буквально убьет меня.

— Я не собираюсь его бить.

Рука Дина, лежавшая у нее на спине, спускается ниже, опасно.

Ладно, я солгал. Есть шанс, что сегодня вечером я отправлюсь в тюрьму.

Его рука останавливается чуть выше задницы Миллер, которая выглядит невероятно в этих обтягивающих джинсах.

Я не вижу вокруг себя ничего, кроме красного, но каким-то образом сохраняю обычную скорость, хотя в чистой ярости, пульсирующей в моем теле, нет ничего случайного.

— Убери от нее свои гребаные руки, — говорю я, толкая его в грудь, чтобы разорвать контакт, который он установил с ней.

На лице у него только высокомерная улыбка, когда он выпрямляется. — Кай Роудс. Я был потрясен, увидев тебя сегодня вечером. Разве ты не должен быть дома со своим сыном? Нам сейчас не нужен еще один отсутствующий отец, не так ли?

— Что, черт возьми, ты только что сказал?

Я приближаюсь к нему, но чувствую, как Миллер тянет меня за рубашку.

Дин был помехой с тех пор, как мы были детьми. Он знает нас достаточно долго, чтобы я понял, что он имеет в виду моего собственного отца.

— Или дай угадаю. Ты здесь в поисках новой мамочки для своего сына.

На этот раз движение делает Миллер, но я протягиваю руку, чтобы удержать ее за спиной.

— О. — Дин закуривает, переводя взгляд с меня обратно на Миллер. — Это новая мамочка Макса? Брось, Эйс, она слишком молода, чтобы обременять ее такой жизнью. Ты лучше этого.

— Кай.

Я слышу предупреждающий голос моего брата где-то позади меня, но в основном в моих ушах шум, от кипящего гнева.

Если бы он говорил обо мне, это было бы одно дело. Но Макс? Ни хрена себе.

Я подхожу к нему, насмешливо ударяя костяшками пальцев по его челюсти. — Тебе нужен еще один? Может быть, удар с левой стороны, чтобы выровнять количество зубов, которые я выбил справа?

— Кай, — снова предупреждает мой брат, но это никак не отвлекает мое внимание.

— Вау, это было намного проще, чем я ожидал.

Дин смеется, как самонадеянный маленький придурок, которым он и является. — Твой тренер знает, что ты с пеной у рта кричишь за его дочь?

Я качаю головой. — Пошел ты. Все не так. Она всего лишь няня.

Я чертовски ненавижу эти слова, как только они слетают с моих губ.

Он просто смеется. — Отличная работа. Ты даже не можешь обвинять меня в этом провале.

Обернувшись, я ожидаю и в то же время ужасаюсь мысли обнаружить Миллер позади себя, но она исчезла. И я знаю каждой клеточкой своего существа, что она услышала то, что я сказал.

Я замечаю вдалеке прядь темных волос на покрытых татуировками плечах. — Ты кусок дерьма, — это последнее, что я говорю слишком довольной морде, прежде чем бросаюсь за ней.

Она быстрая, но я быстрее.

— Миллер!

Я кричу достаточно громко, чтобы она меня услышала, но она не сбавляет скорость.

— Куда, черт возьми, ты собралась?

— Я могу сама о себе позаботиться, — кричит она через плечо. — Я прекрасно справлялась с этим, прежде чем ты пришел и устроил сцену.

Она, блядь, шутит прямо сейчас?

— Он схватил тебя!

И я делаю именно это, обхватив ее за локоть, чтобы остановить.

— Я могу сама о себе позаботиться!

Она поворачивается ко мне с явным гневом. — Сколько раз я должна тебе это повторять? Боже, ты игнорировал меня всю ночь, а потом выкинул это? Ты доставляешь мне неприятности.

— Игнорировал тебя весь вечер?

Черт, ей именно так показалось, не так ли? Она и не подозревает, что я не смог бы заставить себя игнорировать ее, даже если бы попытался.

Вырываясь из моих объятий, она несется вниз по лестнице, направляясь в женский туалет, но мои длинные ноги сокращают расстояние, чтобы оказаться перед ней и не дать ей продвинуться дальше. Я на две ступеньки ниже нее, так что наши глаза на уровне.

Она скрещивает руки на груди, как соплячка, и черт возьми, если это мне ничего не даст. — Ты сейчас пойдешь за мной в женский туалет? Я не совсем понимаю, почему ты так беспокоишься. В конце концов, я всего лишь няня.

Гребаный ад.

Я смягчаю тон. — Я не хотел чтобы это вышло таким образом. Это не то, что я имел в виду.

— Все в порядке, Кай. Я была той, кто просил встречи со старым Каем. — она делает движение, чтобы пройти мимо меня, но я встаю перед ней, преграждая путь.

— Таким я никогда не был. Я просто… черт, я ненавидел видеть его руки на тебе. Если ты хочешь знать прежнего меня, то он, как известно, заботился о своих людях, независимо от того, насколько безрассудно он это делал.

Мой человек. Она.

Я вижу момент, когда она собирает этот маленький кусочек воедино.

— Мне не нужно, чтобы кто-то защищал меня. Я долгое время была сама по себе, точно так же, как я снова буду сама по себе в сентябре. Я могу позаботиться о себе.

— Прекрати, блядь, так говорить.

— Что говоришь? — допытывается она. — Что я могу сама о себе позаботиться или что я скоро уезжаю?

Я раздраженно провожу рукой по волосам, моя грудь все еще вздымается от гнева. — Боже, ты сводишь меня с ума, Миллер. Он прикасался к тебе.

— О, серьёзно? А знаешь, кто еще ко мне прикасался сегодня вечером? Трэвис. Коди. Твой брат. Но тогда ты ничего не делал.

Моя челюсть работает. — Это другое. Они хорошие парни. Если бы ты хотела… — я качаю головой, не в силах даже произнести это. — Дин Картрайт — подонок. Я знаю его с детства. Меня бы это не устроило.

— Ты думаешь, мне нужно