Правильный ход - Лиз Томфорд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он посмеивается над моим застывшим состоянием, расцепляя палец, чтобы развернуть мои бедра обратно к стойке. — Давай, Милли. Покажи мне, как молодежь отдыхает.
— Боже, тебе ведь тридцать два года, не так ли?
— С гордостью.
Когда мы добираемся до бара и присоединяемся к его товарищам по команде, Трэвис занимает место рядом со мной, и я чувствую раздражение, исходящее от Кая, когда он стоит позади меня.
Он и не подозревает, что Трэвис уже сказал мне в вестибюле отеля, что все ребята планировали позлить Кая сегодня вечером, не позволив ему ни на минуту остаться со мной наедине, и кто я такая, чтобы прерывать сплочение команды, как бы странно они это ни делали.
— Кай, — зовет Исайя, показывая два снимка.
Он вздыхает, но уходит, чтобы присоединиться к своему брату.
— Виски с корицей.
Трэвис протягивает мне один из стаканов.
Дрожь пробегает по мне при этой мысли. Это один из тех напитков, к которым я “не притронусь” после того, как меня вывернуло наизнанку в мой двадцать первый день рождения. Но на губах Кая играет улыбка, в нем появляется легкость, когда он смеется вместе со своим братом, так что, черт возьми, сегодня виски с корицей будет моим любимым напитком.
Это обжигает, и мне требуются все силы, чтобы удержаться от рвотного позыва, но потом я замечаю, что Кай смотрит прямо на меня, откидывая свою, и я отказываюсь показывать ему, что страдаю.
Есть только один вариант, при котором я вижу, как меня тошнит в присутствии Кая Роудса, и уж точно не от алкоголя.
Он делает шаг вперед, вытирая большим пальцем уголок моих губ, чтобы поймать капельку ликера. — Ты в порядке? Всего минуту назад ты была такой уверенной. Ты ведь не собираешься давиться, правда?
Я пожимаю плечами.
— Надеюсь, позже.
Он качает головой — его типичное движение, когда я говорю что-то, что застало его врасплох. — Ты флиртуешь со мной, Монтгомери?
— С тех пор, как мы встретились. Ты собираешься начать флиртовать в ответ?
— Миллер, — прерывает меня Исайя, прежде чем я успеваю услышать ответ Кая. — Могу я пригласить вас на этот танец, пожалуйста?
Когда я согласилась на это, я не представлял, что меня будет раздражать нехватка времени наедине с Каем. Но он должен знать, что меня больше никто не интересует. У меня слишком много мыслей об отце-одиночке, чтобы у меня хватило места для кого-то еще.
Улыбка Исайи выжидающая, поэтому я соглашаюсь, беря его за руку, чтобы позволить ему отвести меня на танцпол с несколькими другими его товарищами по команде.
— Я понятия не имею, как танцевать под кантри, — кричу я, перекрикивая живую музыку.
— Я тоже. Я думаю, мы все будем выглядеть идиотами, но почему бы и нет, верно?
Улыбаясь, я поднимаю на него взгляд только для того, чтобы совершить ошибку, вернув свое внимание обратно к бару.
Кай выглядит смертельно опасным, уже с пивом в руке, и улыбка, которая была на мне, исчезает, когда я ловлю его взгляд. Он следит за мной, его взгляд опускается туда, где моя рука находится в руке его брата, прежде чем он подносит свое пиво к губам.
Мы присоединяемся к толпе на следующей песне.
— Вот в чем дело.
Исайя кладет руку мне на плечо и притягивает ближе, говоря мне на ухо. — Ты мне не нравишься.
Я заливаюсь смехом.
— Я имею в виду, не пойми меня неправильно, все было бы по-другому, если бы я думал, что у меня есть шанс попасть в ад, но сейчас мне нравятся мои яйца там, где они есть, а Монти и так меня пугает. Однако мой старший брат…
Наше внимание привлекается к нему за стойкой, челюсть тикает.
— Кай, наверное, единственный парень в команде, который мог проводить с тобой время без того, чтобы Монти терял самообладание. И я думаю, ты ему нравишься. Мы все так думаем, но у него не очень хорошо получается добиваться того, чего он хочет. Он склонен сидеть сложа руки и заботиться обо всех остальных, так что… я просто подумал…
— Ты хочешь заставить его действовать силой?
Он пожимает плечами. — Мы, мужчины, простые существа. Ревность творит чудеса. Я решил, что закружу тебя, дам нескольким парням спеть пару песен, и, может быть, мы заставим менее привлекательного брата Роудса на мгновение стать эгоистом и отстаивать то, чего он хочет. И я втягиваю тебя в это только потому, поправь меня если я ошибаюсь, но ты тоже хочешь его.
Я не поправляю его. — Трэвис уже рассказал мне, что вы, ребята, запланировали.
— Итак, ты в деле?
Когда начинается музыка, я бросаю еще один взгляд в сторону Кая. Я не лгала раньше, когда сказала ему, что он выглядит сексуально, и ревность, которую он вызывает сейчас, только усиливает это. Конечно, мой отец предупреждал меня, чтобы я не давала ему скучать по кому-нибудь, но Кай знает, что я уезжаю меньше чем через два месяца, и все равно так смотрит на меня. Может быть, все, чего он хочет, — это немного поразвлечься с няней наедине до конца лета.
— Во-первых, твой брат сексуальнее тебя.
Исайя хихикает.
— Но, да, я в деле.
С хитрой улыбкой на губах Исайя раскручивает меня, прежде чем притянуть обратно, когда музыка захватывает толпу на танцполе.
Прошло шесть песен, и я пришла к выводу, что все музыканты, возраста моего отца, на удивление хорошо держатся на ногах. Я поочередно общалась с шестью парнями из команды, причем Коди был самым подвижным, как будто пара новеньких ковбойских сапог на его ногах внезапно дала ему возможность танцевать под стремительную музыку кантри.
Каждый игрок вышел сюда, чтобы потанцевать со мной или с кем-то еще, а еще есть Кай, который все еще в баре и прекрасно видит меня и своих товарищей по команде.
— Черт возьми, — говорит Трэвис рядом со мной, уперев руки в бедра, чтобы перевести дыхание. — Я думал, он уже будет здесь. Я кэтчер, у меня дерьмовые колени. Я не могу танцевать с тобой весь вечер.
— Я думаю, может быть, вы, ребята, неправильно его поняли. Похоже, ему на это наплевать.
— Не-а. — Трэвис бросает взгляд обратно на бар. — Он изменился, когда появился Макс. Теперь ему нравится играть роль мученика. Он бы никогда не позволил никому из нас улизнуть с тобой на танцпол, если бы это было в прошлом
