По лезвию ножа, или В погоне за истиной. Книга 2 - Максим Окулов

— Это ложь! — выкрикнул один из них.

— Что ложь?! — сказал я зловещим шепотом. — Что ложь, я тебя спрашиваю?! Или ты хочешь сказать, что переливание крови разрешается членам вашей организации?!

— Нет, ну дело в том, что согласно Библии кровь нельзя употреблять внутрь, это ведет к смерти души, и те, кто переливает кровь…

— Я еще раз повторяю свой вопрос! — рявкнул я. — Членам вашей организации разрешается переливать кровь или нет?!

— Ну вообще-то нет, но это…

— Все понятно, — проскрипел Барин. — Парни, вы не туда завернули, сегодня у вас неудачный день, — зэки начали медленно подниматься со своих мест.

— Помогите, помогите! Кинулись гости к двери в камеру. Все заключенные в этот момент чинно расселись обратно по своим местам. Дверь немедленно открылась, охранник заскочил внутрь.

— Что случилось?!

— На нас напали! — один из «проповедников» сильно испортил воздух, так что сидевшие за столом заключенные переместились поближе к окну.

— Барин, что за дела? — обратился охранник к смотрящему.

— Не знаю, померещилось им. Никто и пальцем их не трогал. Ты бы гнал их с тюрьмы — это гнилые людишки.

Гости покинули камеру, дверь с лязгом захлопнулась. Повисла тишина.

— Ну ты, Художник, дал. Ты их знаешь что ли? — нарушил тишину Барин.

— Я знаю их организацию и немного осведомлен о том, какое зло они приносят людям.

— Понятно. Отпишу сегодня маляву Милорду, чтобы это дерьмо больше не пускали на тюрьму.

— Вот это дело, благодарю, Барин.

Визит горе-проповедников снова напомнил мне о деле, которое уже давно необходимо было сделать: исповедоваться в совершенном тяжком грехе. Интересно, если так просто шастают сюда эти проходимцы, то почему не видно ни одного православного священника? Позже адвокат объяснил мне, что сектанты находят рычаги давления в министерстве, не гнушаясь прямым подкупом. Дмитрий Петрович пообещал связаться с отцом Николаем и похлопотать, чтобы его пустили в тюрьму именно в качестве священника, а не посетителя, пришедшего лично ко мне.

Чудо произошло недели через две. Это случилось в обычный день, очень буднично и просто. Открылась дверь нашей «хаты» и вошел отец Николай. Он представился и радушно поприветствовал всех присутствующих. Я же не выдержал и стремглав кинулся ему на шею. Батюшка ласково обнял меня, глядя по спине широкой ладонью.

— Ну как, сиделец?

— Хорошо, отче, правда хорошо.

— Наслышан о твоих подвигах. Рад за тебя, Денис, ты проявил себя настоящим мужчиной, — священник улыбнулся, — я имею в виду конечно все то, что произошло после печальных событий!

— Ох! Я понимаю. О том и вспоминать тошно!

— Ну что, времени у нас мало. Братья, — обратился батюшка к присутствующим, — тут я свое неразумное духовное чадо встретил. Мы уж с него начнем. Нет возражений? — сидельцы одобрительно загудели. Для священника освободили крайние нары, а также двое соседних с ними — получился уютный уголок, где можно было присесть и пошептаться тет-а-тет.

Исповедь моя в принципе была готова и практически зазубрена наизусть, так часто я мысленно возвращался к случившейся трагедии. Я тщательно сопоставил все события нескольких прошедших лет, вывел причинно-следственные связи, и у меня не осталось сомнений в том, что, как и почему произошло. Все эти выстраданные и многократно пережитые мысли я и выпалил священнику в горячем монологе. Он лишь кивал, не останавливая и не перебивая меня.

— Да, Денис, ты совершенно прав. Я вижу, что покаяние твое совершенно искренне — ты, похоже, уже не один раз все это продумал и пережил. Мне даже и добавить нечего к тому, что ты мне сказал. Я очень рад, что Господь послал тебе ТАКУЮ жену. Это в большей мере ее заслуга, что ваша семья не развалилась до сих пор. Она нашла в себе силы понять и простить. Береги ее, Денис, береги, как зеницу ока! Такие женщины встречаются одна на тысячу, поверь мне!

— Да, отче, здесь вы правы! И я хотел спросить вот о чем. Для меня сейчас очевидно, что я люблю свою жену, просто жить без нее не могу, но в тот момент. Ну, когда я встретил ту девушку, будто пелена какая-то накрыла. И еще… Знаете, это было такое невероятное сексуальное возбуждение… Откуда это?

— Денис, ты же сам знаешь ответ, — карие глаза смотрели на меня внимательно и серьезно. Я опустил голову.

— Это бес.

— Да, Денис. Бес может воздействовать на тело человека, возбуждая те или иные чувства. Представь себе, сколько людей принимают такие вот ложные, искусственно созданные ощущения как свидетельство чуть ли не неземной любви, нежданно свалившейся с неба. Можешь представить себе, сколь горьким потом оказывается разочарование.

— Еще как могу! И поделом мне! За все в жизни надо платить!

— Да, по этому поводу одно маленькое замечание. Ты, конечно, прав, расценивая все происходящее с тобой как наказание, но не нужно зацикливаться на этом моменте. Понимаешь, это неверное представление о Боге, как о некой машине судопроизводства. Бог наш — Господь Иисус Христос — есть Любовь. Да, любовь без строгости невозможна, равно как и строгость без любви, но… — священник задумался, — да, конечно, за каждое преступление заповедей, за каждый грех мы испытываем какие-то скорби, но эти скорби не только следствие этого греха. Не стоит думать, что вот только за грех нам попущено то-то и то-то. Понимаешь, с точки зрения тяжести греха, например, совершенного тобой, тебя надо было просто убить. В тот самый миг должна была сверкнуть молния и поразить тебя в темя. Насмерть! Но Господь любит нас, и Он послал тебе искушение, которое должно не просто исполнить функцию тупого наказания, но укрепить тебя в вере, возвести тебя на новую ступень духовного, эмоционального, да даже физического развития! И, кстати, не только тебя, но и всю вашу семью. Так что принимай это испытание не как автоматически посланное наказание, но как школу, школу жизни, школу духовного самосовершенствования и служения людям.

— Батюшка! Это как раз то, о чем я с вами хотел поговорить в конце! Это очень важно!

— Да, Денис, слушаю тебя.

Я рассказал отцу Николаю историю Георгия — Тихони. Вся его исповедь до мелочей отпечаталась в моей памяти. Рассказывая, я не смог сдержаться от слез. Священник сидел, словно громом пораженный. Он закрыл лицо руками на несколько секунд, потом посмотрел на меня.

— Денис, если бы это не ты мне рассказал, не поверил бы. Не поверил бы, что в наши дни случается ТАКОЕ! Велик Господь и дела Его! — батюшка перекрестился. — Да… О таком я только в книгах и читал. Это просто чудо, Денис, просто чудо. Как у тебя хватило решимости?

— Батюшка, я все правильно сделал?

— Да, Денис, да, все правильно. С твоей помощью Господь просто спас этого человека. Наверное, было за что. Видимо настолько глубоко было его внутреннее раскаяние.

Батюшка накрыл меня епитрахилью и прочитал разрешительную молитву, после чего занялся другими сидельцами.

Когда священник уходил, не все, но многие, подходили под благословение. Посмотрев на меня, батюшка улыбнулся и сказал:

— Кажется, Дионисий, с твоей легкой руки я обрел для себя новое служение — окормление заключенных.

На следующий день после обеда за открывшейся в камеру дверью появилась фигура надзирателя.

— Художник, на выход.

— Куда меня?

— Краски захвати, работа есть.

Я собрал все принадлежности и отправился за охранником. Дверь незнакомой камеры. Довольно опрятная «хата». Здороваюсь как положено, меня проводят к смотрящему.

— Ну, садись, Художник. Слухами о тебе тюрьма полнится. Нарисуешь меня?

— Отчего же не нарисовать уважаемого человека?

— Это дело. Меня Гариком кличут, слыхал? — вору было на вид около 60, абсолютно лысый череп и крутые надбровные дуги придавали его лицу устрашающий вид. Я был наслышан о Гарике — Крутом: обычно, произнося его имя, люди переходили на шепот.

— Наслышан, — в горле у меня неожиданно перехватило.

— Да ты не дрейфь! — засмеялся удовлетворенный произведенной реакцией авторитет. — Ну, значит, давай побазарим, как меня правильно нарисовать. Значит, смотри сюда. Рисуешь все на фоне моря-шморя, пальм-шмальм и прочей такой байды, ну это ты сам знаешь. А вот самое главное — как меня нарисовать… Значит, сижу я на этой, как ее, ну на пляжной шконке, посередине, как король на троне, а слева и справа, значит, две голые бабы раком. Ну задницами к тебе, понимаешь? А я на их спины, как на трон облокачиваюсь. В одной руке у меня кружка с пивом, а в другой, значит, сигара!

— Гы-гы-гы-гы! — заржали в голос сокамерники делового. — Круто ты, Гарик, придумал! Ништяк картина будет!

— Всю ночь сегодня мозговал, придумал наконец! Ну, Художник, давай, приступай, приступай!

Я отдавал себе отчет в том, что принимаю решение, которое, возможно, изменит всю мою жизнь. «Господи помоги, святителю отче Николае, спаси и сохрани, Матерь Божия спаси!» — начал я мысленно молиться. Словно прыгая в ледяную воду, медленно произнося слова, я наконец сказал: