Реквием по любви. Грехи отцов - Людмила Сладкова

решился даже старший брат. На удивленный вопрошающий взгляд Лизаветы Соня лишь красноречиво закатила глаза.

М-да! Вот тебе и удовлетворенный самец!

Матвей тоже был хмур и невесел, изредка поглядывая на Лизу в зеркало заднего вида. Задумчиво. Слишком задумчиво. Очевидно, прокручивал в памяти недавнюю беседу с Гордеевым, делая собственные выводы.

Но девушка более не смущалась его интереса и спокойно выдерживала его тяжелый взгляд.

Всякий раз, заметив, она с готовностью улыбалась. Ему. Друзьям. Всему миру. Буквально светилась от счастья и ничего не могла с собой поделать. Изнутри и снаружи. Целиком и полностью. Она ожила. Воспарила. Жизнь заново обрела для нее смысл. Дышать – и то стало легче.

«У нас с Дмитрием есть шанс, — мощно «транслировала» в бескрайнюю вселенную. — Он есть!»

Плевать, что унизительный. Если придется, она и в него вцепится зубами, ногтями… да чем угодно, но не упустит.

В какой-то момент пути «сладкая парочка» пробудилась, и общее веселье продолжилось. Всю оставшуюся дорогу они слушали музыку и, надрывая голосовые связки, пытались перекричать исполнителей тех или иных треков, дружно им подпевая. Лучше всех получалось у Сони. Что вполне ожидаемо – с ее вокальными данными. А еще девушки до неприличия громко смеялись над шутками Андрея, который по шкале юмора превзошел сам себя. Стало искренне жаль Верещагиных, вынужденных принимать участие в этом хмельном беспределе. Должно быть, их уши давным-давно свернулись в трубочку.

— Почему так темно? — насупилась Лиза, выбираясь из машины следом за мужчинами. Напряженно озираясь по сторонам, она обхватила руками собственные плечи в защитном жесте. Воображение, подпитанное бушующим в крови алкоголем и кромешной тьмой, царившей вокруг, сыграло с ней злую шутку. Казалось, там… всего на несколько метров правее… кто-то есть. И этот кто-то прямо сейчас… за ней наблюдает под покровом ночи. Пристально. Внимательно. Даже с некой… свирепой эгоистичной жадностью. Неспроста же ее кожа покрылась крупными мурашками, и каждый волосок на теле приподнялся, ощущая чужое присутствие. От внезапно нахлынувшего подавляющего страха Лиза задрожала. Продолжая «насиловать» зрение, уставилась в пустоту.

Не мигая. До болезненных резей в глазах.

В данный момент источником света являлись только фары автомобиля да слабый прожектор, сияющий непосредственно во дворе. Его мощности хватало лишь на освещение дома и небольшой прилегающей к нему территории, в зоне которой они и находились. Но никак не на огромную поляну, распростертую далее.

«Не видишь дальше собственного носа», — шепнул кто-то внутри голосом отца, заставляя вздрогнуть и вновь уставиться… туда.

Господи, если ее ощущения верны… то все они перед ним… как на ладони!

Пульс взревел в ушах за долю секунды.

Дыхание участилось. А во рту стало очень сухо.

— Матвей?

Почему-то, несмотря на сегодняшнее происшествие, на подсознательном уровне так или иначе она доверяла ему.

— Да, моя хорошая?

— Матвей… там кто-то есть! — наплевав на приличия, ткнула пальцем в темноту, сразу же обозначив проблему.

Мужчина удивленно вскинул брови.

Просканировав поляну взглядом, и отчего-то ухмыльнулся:

— С чего ты взяла?

— Я его… чувствую, — всхлипнула, абсолютно уверенная в своей правоте. Мгновенно холодея от ужаса. — Он наблюдает за мной прямо сейчас. Клянусь, у меня от этого взгляда сердце щемит, и волосы на затылке шевелятся!

Она ни капли не приукрасила. Чувствовала!

Аура незваного гостя ощущалась опаснее самой страшной в мире радиации. Повадки хищника. Лютого зверя… волка.

— Лиза.

— Я не спятила! — перешла на крик. — И совершенно не понимаю… откуда во мне вся эта уверенность. Но. Там. Кто-то. Есть! И он пришел за мной.

Теперь его лицо приняло очень суровое выражение.

Казалось, он терял терпение:

— Ты ведь понимаешь, как все это выглядит со стороны, да?

Конечно!

Бред сумасшедшего. Горячка. Галлюцинация. Синонимов много.

Она медленно кивнула.

— Скажи, а ты принимала алкоголь ранее, да еще и в таких количествах?

— Нет… я же не пью.

— Вот и не иди больше против своей природы.

— Но…

— Иначе белочка прискачет по твою душу! Довольно быстро, судя по всему. И то, что мерещится сейчас, покажется цветочками. Поняла?

— Поняла.

— Сегодня Даня в ночь. Но если тебе неспокойно, останемся оба.

Стыд опалил щеки багровым румянцем.

Приехали! Теперь из-за ее «миражей» люди ночами спать перестанут?

— Нет. Уверена, твой брат справится не хуже. Отдыхай.

Все еще опасливо поглядывая на лужайку, Лиза постаралась выровнять дыхание. В какой-то степени он был прав. Неизвестно же, какими побочными действиями сопровождалось алкогольное опьянение.

Организм у всех разный. Вдруг повышенная тревога – всего лишь один из симптомов? К счастью, убедить себя не составило большого труда.

Самой отчаянно хотелось в это верить.

Однако кое-что по-прежнему покоя не давало:

— А уличный фонарь… перегорел? — проблеяла до ужаса жалостливо, не в силах сделать и шаг.

— Да расслабься ты! — мужчина легонько тронул за плечо, подбадривая. — Наверняка Ювелир отключил. Меры предосторожности. Не более.

Раздался смачный хлопок дверью – оставшиеся пассажиры в лице Алмазовой, Гордеева и Соколовской наконец-то покинули салон автомобиля и в несколько шагов настигли их скромную компанию.

— Вот спасибо, папулечка! Хороши меры! — недовольно запричитала Соня, включаясь в разговор и одновременно проворно забираясь на капот несчастной арендованной «Приоры». — Нихрена не видно! Так ведь и шею себе свернуть недолго!

Тут уже не выдержал хранивший все это время молчание Данила:

— Слышь, что еще за выкрутасы? — грозно рыкнул. — Спускайся! Живо!

— Отстань!

— Я сейчас отца твоего позову.

— Ой, зануда… а с виду-то хорошенький! Ужас! Андрей, снимай меня скорее.

Гордеев с готовностью протянул девушке руку, на что та зашипела подобно змее:

— Грабли убрал! На телефон, говорю, снимай. На видео.

— Зачем?

— Мужу отправлю, — Алмазова сверкнула белоснежной улыбкой. — Он так порадовал всех нас сегодня… за мной должок.

— О! — запыхтел Андрей, вручая телефон Вике. — Давай ты, Фунтик. Я в этом разврате участвовать не намерен. Рискую стать заикой в самом расцвете сил.

Стоило Соколовской перенять у него эстафету, друг поспешил притянуть Лизавету в свои объятия, совершенно игнорируя братьев Верещагиных. Мужчины же тихо переговаривались в сторонке. Вопреки всему, девушка четко слышала каждое слово. Буквально читая по губам.

— Что думаешь? — прищурился Данила.

— Проверить не помешает.

— Поддерживаю.

Матвей вздохнул:

— Оставим на Ювелира, сами прочешем территорию… на ночь всю аппаратуру на…

— Эй! — Гордеев ухватил за ухо и ощутимо дернул, привлекая внимание. — Ты где