Откровения - Мелисса де ла Круз

Но  тогда  я  не  испытывал  к  ней  таких  чувств,  как  сейчас.  Даже  в  восьмом  классе,  когда  мы  вместе  ходили  на  танцы  к  Сейди  Хоукинс  и  Шайлер  попросила  меня  быть  ее  кавалером  и  мы  весь  вечер  просидели  в  углу  и  потешались  над  всеми.  Мы  тогда  не  танцевали,  и  она  была  в  своей  ужасной  мешковатой  одежде.  Нет,  я  не  любил  ее  тогда.

Я  влюбился  в  нее,  когда  она  обнаружила,  что  она  —  вампир.  Всего  несколько  месяцев  назад.  Когда  она  приняла  свое  наследие  и  не  стала  бежать  от  своей  судьбы.  Вы  же  знаете,  кто  она  такая.  Дочь  Габриэллы.  Нелегкая  ноша.  Но  она  такая  сильная,  что  меня  это  пугает.  Я  не  соврал,  когда  сказал  ей  об  этом.

Ну  так  если  вернуться  —  вы  меня  спросите,  почему  я  это  сделал?  Почему  позволил  взять  мою  кровь  и  отметить  как  Принадлежащего  ей?  Зачем  влез  во  всю  эту  фигню  с  фамильярами?  Я  даже  не  знаю,  на  кой  я  вожусь  с  этим  докладом.  Кто  его  вообще  станет  слушать?

Ну,  в  любом  случае,  я  думаю,  правда  в  том,  что  я  не  хотел,  чтобы  она  сделала  это  с  кем-то  другим.  Я  не  хотел  ни  с  кем  делить  ее.  Она  и  так  уже  настолько  изменилась,  стала  так  отличаться  от  меня...  Она  —  другая.  Ей  предстоит  жить  вечно,  в  то  время  как  я  буду  здесь  недолго.

Я  хотел  удержать  ее.

Потому  что  да,  я  полюбил  ее.

Я  полюбил  ее,  когда  она  тем  вечером  пришла  на  встречу  со  мной  в  «Банк».  Когда  увидела  меня  —  и,  похоже,  испытала  облегчение  оттого,  что  я  здесь.  Когда  она  приняла  все,  что  я  ей  сказал,  и  не  потеряла  самообладания,  когда  я  рассказал  ей  то,  что  уже  знал.  Что  я  —  ее  проводник.

Поэтому  я  лечу  в  Рио  следующим  рейсом  после  нее.  Да,  Блисс  рассказала  мне,  что  происходит.  Вы  думаете,  мне  следовало  бы  позволить  ей  отправиться  туда  одной?  Да  вы  никак  издеваетесь.

Но  если  вы  думаете,  что  я  ввязываюсь  в  это  вслепую,  вы  ошибаетесь.  Я  знаю:  то,  что  я  ее  фамильяр,  ничего  не  изменит.  Я  понимаю,  что  даже  если  бы  она  знала  о  моей  влюбленности  в  нее,  это  не  изменило  бы  ее  чувств  ко  мне.  Я  знаю,  что  в  конечном  итоге  проиграю.

Что  я  думаю  о  Джеке  Форсе?  Я  о  нем  не  думаю.  Просто  еще  один  тип,  воображающий  себя  даром  Божьим.  Возможно,  в  его  случае  оно  так  и  есть,  в  буквальном  смысле  слова.  Но,  знаете,  мне  на  него  начхать.  Он  просто  не  имеет  значения.  Даже  если  в  конце  концов  они  будут  вместе,  в  чем  я  очень  сильно  сомневаюсь,  если  учесть  силу  данных  уз.  Мими  —  это  вам  не  шуточка,  я  бы  не  стал  связываться  с  Азраилом.  Но  даже  если  Шайлер  все  еще  любит  его  или  считает,  что  любит,  это  совершенно  неважно.

Потому  что  Джек  однажды  покинет  ее.  Я  это  знаю.  Они  с  Шайлер  не  подходят  друг  другу.  Это  же  сразу  видно.  А  когда  он  ее  покинет,  я  буду  рядом.

Сколько  бы  времени  ни  потребовалось,  я  буду  рядом  с  ней.

Буду  ждать.

Так  что,  я  думаю,  Шайлер  ошибается.  Думаю,  я  все-таки  очень  романтичный  тип.

Глава 32

Шайлер  подумалось,  что  одно  лишь  название  аэропорта  в  Рио-де-Жанейро  —  Галео  —  может  вызвать  карнавальное  настроение.  Теперь  она  понимала,  почему  столько  народу  любит  ездить  в  эту  страну.  Здесь  даже  название  аэропорта  обещает  страстные  и  таинственные  приключения.

Однако  же  настроение  самой  Шайлер  было  отнюдь  не  романтичным.  Она  не  могла  думать  о  Джеке,  не  вспоминая  при  этом  об  Оливере.  Это  было  слишком  больно.  Ускользнуть  из  дома  Форсов  оказалось  легко:  она  просто  вышла  за  дверь,  да  и  все.  Чарльз  снова  засел  у  себя  в  кабинете,  Тринити  отправилась  в  спа-поездку  «только  для  девочек»,  а  Мими  улетела  в  Рио  с  Советом.  Джек  оставался  в  Нью-Йорке.  Накануне  вечером  он  снова  положил  под  дверь  Шайлер  книгу.  Томик  «Анны  Карениной».  Но  Шайлер  не  собиралась  встречаться  с  Джеком.  Ей  даже  не  хватило  духу  взять  книгу  с  собой  в  девятичасовой  перелет.

Во  время  перелета  девушке  так  и  не  удалось  уснуть,  и  тесные  кресла  второго  класса  отнюдь  не  благоприятствовали  этим  попыткам.  До  сих  пор  Шайлер  путешествовала  только  вместе  с  Корделией  или  с  Оливером  и  его  семьей.  С  бабушкой  они  добирались  до  Нантакета  на  небольших  винтовых  самолетах,  а  Оливер  путешествовал  только  первым  классом.  Когда-то  Шайлер  считала  себя  крутой  девчонкой,  не  нуждающейся  в  житейских  удовольствиях,  —  достаточно  распространенная  ошибка  среди  тех,  кто  никогда  не  испытывал  мелких  житейских  неудобств.

Наконец  самолет  приземлился,  Шайлер  забрала  дорожную  сумку  из  багажного  отсека  и,  еле  волоча  ноги,  двинулась  в  хвост  очереди.  Сам  аэропорт  оказался  сущим  разочарованием,  бесконечно  далеким  от  волшебного  обещания,  заключенного  в  его  имени.  Отделения  таможенной  и  иммиграционной  служб  были  просторными,  но  внутренняя  отделка  выглядела  скупой,  утилитарной,  устарелой  и  сугубо  официальной.  И  ничего  пляжно-сексуального,  что  Шайлер  ожидала  увидеть  по  прибытии.  Пусто  и  однообразно.  Она  ожидала  праздника,  а  ее  встретил  Кремль.

Шайлер  понимала,  что  этот  город  считается  довольно  опасным,  и  была  настороже.  Лоуренс  по-прежнему  оставался  недостижим,  и  это  подрывало  ее  веры  в  свои  силы.  На  последние  сообщения,  которые  она  ему  посылала,  ответа  не  последовало,  и  Шайлер  никак  не  могла  нащупать  его  сигнал.  Вместе  с  толпой  она  вышла  из  аэровокзала.

Блисс  советовала  ей  взять  такси,  но  с  деньгами  у  Шайлер  было  негусто,  и  она  решила  рискнуть  и  добраться  на  одном  из  трясущихся  автобусов,  что  ехали  вдоль  пляжей  в  центральные  районы  и  останавливались  у  крупных  гостиниц.

Автобус  был  забит  шумными  австралийскими  туристами  с  рюкзаками,  но  Шайлер  удалось  усесться  впереди,  так  что  она  могла  смотреть  в  окно.  Дорога  из  аэропорта  сбивала  с  толку  бесконечными  поворотами  и  туннелями  —  в  результате  девушка  совершенно  утратила  представление  о  направлении  движения.  Время  от  времени  Шайлер  попадались  на  глаза  великолепные,  поросшие  мхом  утесы  и  горы,  покрытые  тропической  растительностью,  что  вставали  над  желтовато-белыми  песочными  пляжами  и  синей  водой.  Еще  она  мельком  видела  легендарные  фавелы,  трущобные  пригороды,  теснившиеся  по  склонам  гор  и  у  подножий  скал.  Повсюду  заметны  были  следы  недавнего  землетрясения,  от  участков,  засыпанных  обломками,  по  которым  бродили  птицы-падальщики,  и  до  усеивавших  окрестности  развалин  высотой  с  пару  этажей.