Наследие Ван Аленов - Мелисса Круз

Мелисса де ла Круз

Наследие Ван Аленов

РАЗГОВОР

– Было предсказано, что дочь Алегры победит Серебренную Кровь. Я верю, что Шайлер принесет нам спасение, которое мы ищем. Её сила почти такая же как и у её матери. И будет день, когда она превзойдет свою мать.

– Шайлер Ван Ален… полукровка? Вы уверены, что она единственная? – спросил Чарльз.

Лоуренс кивнул.

– Просто у Аллегры две дочери, – сказал Чарльз легким, практически насмешливым тоном.

– Уверен, ты об этом не забыл.

Голос старшего Ван Алена стал холодным.

– Конечно нет. Но это ниже вас, делать игру из такого важного вопроса как первый ребенок Аллегры

Чарльз отклонил упрек Лоуренса.

– Мои извинения. Я не хотел оскорблять мертвых.

– Ее кровь на наших руках,

Лоуренс вздохнул. События сегодняшнего дня ему были утомительны, как и воспоминания о прошлом.

– Только, я думаю…

– Да ?

– Как я уже интересуюсь, все эти годы, Чарльз, разве такой человек мог быть действительно уничтожен?

Некролог Нью-Йорк Таймс

Лоуренс Ван Ален, 105, Филантроп и Философ, Скончался

Лоуренс Винслоу Ван Ален, профессор истории и лингвистики в университете Венеции, умер вчера вечером в своем доме на Ривер-сайд Драйв в Манхэттане. Ему было 105 лет. Его смерть была подтверждена доктором Патрисией Хэзард, его лечащим врачом. Причина смерти была названа как преклонный возраст.

Профессор Ван Ален был потомком Уильяма Генри Ван Алена, известного как Коммодор, американскае икона и один из самых богатых мужчин Позолоченного Возраста, богатство которого прибыло из пароходов, железных дорог и частных инвестиций и посреднических контор.

Ван Ален основал в Нью-Йорке Центральнаю Линию Железной дороги, что является теперь Великим Центральным Терминалом. Благотворительный траст семьи, Фонда Ван Алена, был краеугольным камнем в развитии Столичного Музея Искусства, Столичной Оперы, Балета Нью-Йорка и Нью-йоркского Банка крови и плазмы. Лоуренс Ван Ален переживает за его дочь, Аллегру Ван Ален Чэз, которая была в коме с 1992; и его внучку, Шайлер Ван Ален.

Глава 1

Шайлер

Было мало времени для скорби. По возвращении в Нью-Йорке после убийства Лоуренса в Рио (прикрытое Комитетом соответствующим некрологом в "Таймс"), Шайлер Ван Ален была в бегах. Нет покоя. Передышки. Год в постоянном движении, едва на один шаг впереди Venators охотелись на ее. За полетом в Буэнос-Айресе следуют другой в Дубай. Бессонные ночи в молодежном хостеле в Амстердаме, затем в другой двухъярусной кроваеь в зрительном зале в Брюгге.

Она отметила свой шестнадцатый день рождения на борту Транс-Сибирской железной дороги, празнуя чашкой водянистова кофе Nescafe и несколько рассыпчатое Русских чайных печений. Так или иначе, ее лучший друг, Оливер Хазард-Перри, нашел свечу что-бы зажечь ее на в одном из пирогов. Он принял свою работу в качестве человека Conduit довольно серьезно. Именно благодаря тщательному учету Оливера, им удалось протянуть свои деньги до сих пор. Конклав заморозил его доступ к хорошо финансируемым счетам Хазарда-Перри, как только они покинули Нью-Йорк.

Теперь в Париже был август, жаркий. Они приехали, чтобы найти наиболее города в город-призрак: пекарни, магазины, бистро и ставни, а их владельцы сбежали в трехнедельный отпуск на пляжи на севере. Единственными людьми вокруг были американские и японские туристы, которые осаждали в каждом музее, галерее, в каждом саду каждый городской площади, неизбежные и вездесущии в своих белых кроссовках и бейсболках. Но Шайлер приветствовала их присутствие. Она надеелась, что медленные толпы помогут легче для нее и Оливера обнаружить место их преследователей – Venator. Шайлер удалось замаскировать себя, изменив внешность, но выполнение мутации негативно сказывалась на ней. Она ничего не говорила Оливеру, но в последнее время она не могла даже изменить цвет глаз.

И вот, спустя почти год, скрываясь, они открылись. Это была игра, но они были в отчаянии. Проживание без защиты и мудрости тайного общества вампиров и их избранной группы людей, которым доверяют, взяло свои потери. И хотя ни один из них никогда не признается, они оба устали бежать.

И вот Шайлер сидела на заднем сидении автобуса, одетая в жатую белую рубашку,застегнутую до самой шеи,тонкие черные брюки и черные балетки на резиновой подошве.Свои темные волосы она собрала в хвост, совсем без макияжа, за исключением блеска на губах. Она хотела смешаться с остальным обслуживающим персоналом, который был нанят на вечер. Но несомненно кто-нибудь ее заметит. Несомненно кто-нибудь заметил бы как тяжело бьется ее сердце, как быстро и поверхностно она дышит. Ей нужно успокоится. Она должна очистить ум и стать тем кем притворялась. За столько лет Шайлер отлично научилась быть невидимой. И в данный момент от этого зависела ее жизнь.

Автобус вез их через мост к Гостинице Ламберт на небольшой остров Святого Луиса, расположеный на реке Seine. Дом Ламберт было самым красивым в самом красивом городе в мире. Ну, по крайней мере, она всегда так думала. Хотя "дом" – это мягко сказано. Он был больше похож на замок, в нем было что-то сказочное, с его массивными речными стенами и серыми крышами масандр, возвышающихся над окружающей мглой. Будучи ребенком она играла в прятки в садах, где конусообразные деревья напоминали ей фигуры на шахматной доске. Она помнила как придумывала забавы внутри грандиозного двора и как кормила гусей хлебными крошками с терассы с видом на Сену. Она принимала жизнь как должное! Сегодня она не входит в список приглашенных гостей, сегодня она всего лишь прислуга.

Прям как мышь, крадущаяся в норку. По своей природе Шайлер был очень не спокойной, и ей требовалось собрать вместе все ее самообладание. В любой момент она могла сорваться и закричать, она уже была настолько взвинчена, что не могла остановить дрожь в руках.Они тряслись, как птицы, угодившие в ловушку.

Оливер сидел рядом с ней, очень красивый в униформе бармена, в смокинге с черной шеловой бабочкой и серебряными запонками. Но он был бледным, и его плечи были напряжены под немного великоватой курткой. Его карие глаза были омрачены и от этого казались более серыми чем зелеными. Лицо Оливера не было таким же пустым как у других, поэтому смотреть на него было не скучно. Он был тревожен, готовый к битве или полету. И каждый кто присмотрелся бы к нему смог бы это увидеть.