Откровения - Мелисса де ла Круз

—  Слушай,  я  тебе  должна  кое-что  рассказать.  Мы  с  Мими  сегодня  навещали  Дилана,  —  произнесла  Блисс.

Она  слово  в  слово  пересказала  все,  что  сообщил  доктор.  Шайлер  была  поражена  и  сбита  с  толку.

—  Так  если  Дилан  не  убивал  Эгги  и  всех  остальных,  кто  же  тогда  это  сделал?

—  Понятия  не  имею.

—  А  кто-нибудь  еще  об  этом  знает?  Ну,  что  он  этого  не  делал?

—  Кроме  Мими  и  меня?  Да.  Форсайт,  —  отозвалась  Блисс.  Она  поняла,  что  в  последнее  время  не  может  заставить  себя  называть  его  отцом.  —  Доктор  Эндрюс  сказал,  что  позвонил  ему  сразу  же,  как  получил  результаты  анализов.

—  Но  твой  отец  ничего  тебе  не  сказал?

—  Ни  единого  слова.

—  А  Совету?

—  Мими  сказала,  что  Форсайт  им  вообще  ничего  не  сообщил  про  Дилана,  —  ответила  Блисс.

Действия  отца  все  сильнее  смущали  ее.

—  Интересно,  почему...

—  Может,  он  это  сделал,  чтобы  помочь  мне,  —  пытаясь  защитить  его,  предположила  Блисс.  —  Он  знал,  что  Совет  захочет  уничтожить  Дилана,  и  потому  скрыл  от  них  вести  о  нем.

—  Но  Дилан  не  Серебряная  кровь,  —  возразила  Шайлер.  —  И  никогда  не  был.  Значит,  опасности,  что  его  уничтожат,  не  существует.  Они  провели  испытание,  и  он  его  прошел.  А  что  это  там  за  чемодан?  —  поинтересовалась  она,  заметив  наполовину  забитый  вещами  чемодан  «Туми»,  на  колесиках.

—  А,  это  мы  уезжаем.

—  Куда?

—  В  Рио.  Форсайт  сказал:  Нэн  Катлер  созвала  Совет  и  объявила,  что  твоему  дедушке  нужна  помощь,  и  теперь  все  туда  едут.

—  Какая  помощь?!  —  вскинулась  Шайлер.

—  Слушай,  ну  не  беспокойся  ты  так,  —  попыталась  утешить  подругу  Блисс,  увидев,  как  та  перепугалась.  —  Я  уверена,  что  с  ним  все  в  порядке.

—  Я  уже  давно  не  получала  от  Лоуренса  никаких  известий,  —  созналась  Шайлер.  —  Я  была  так  поглощена  Джеком,  что  даже  не  обратила  на  это  внимания.  А  что  еще  сказал  Форсайт?

Блисс  не  особо  хотелось  рассказывать,  но  она  решила,  что  Шайлер  имеет  право  это  знать.

—  Я  не  стопроцентно  уверена,  но,  кажется,  у  Лоуренса  какие-то  проблемы.

—  Какие  именно?

—  Я  бы  с  радостью  тебе  рассказала,  но  сама  не  в  курсе.  Просто  сегодня  утром  Форсайт  нам  сказал,  что  мы  летим  в  Рио.  По  делам  Совета.

Она  направила  пульт  на  телевизор  и  быстро  пролистала  рекламу.  Шоу  продолжилось.  Блисс  пошарила  под  кроватью  и  вручила  Шайлер  пакет  ее  любимых  чипсов  с  халапеньо.

—  Ну,  как  бы  то  ни  было,  за  Олли  не  беспокойся.  Он  вернется.  Ты  и  сама  это  знаешь.

—  Ничего  я  не  знаю.  Блисс,  мне  кажется,  он  меня  ненавидит!  Он  сказал  мне,  чтобы  я  выбирала:  или  он,  или  Джек.

—  А  ты  что  сказала?

—  Ничего.  —  Шайлер  сморгнула  набежавшую  слезу.  —  Я  не  могу  выбрать.  Ты  же  знаешь,  что  я  не  могу.

Она  бросила  пустой  пакетик  и  пнула  подушку.

—  Жизнь  —  дерьмо!

Блисс  одним  глазом  поглядывала  в  телевизор,  а  другим  —  на  подругу.  Она  была  полностью  согласна  с  тезисом,  выдвинутым  Шайлер.  Вокруг  было  сплошное  дерьмо.  Вот,  оказывается,  Форсайт  постоянно  что-то  хитрил  и  юлил  насчет  Дилана.  Иногда  начинало  казаться,  будто  лгут  все  и  обо  всем.

Понаблюдав  несколько  минут,  как  главная  звезда  шоу  в  очередной  раз  рвет  отношения  со  своим  парнем,  Шайлер  произнесла:

—  Знаешь,  я  ведь  ничего  не  слыхала  от  Лоуренса  с  тех  самых  пор,  как  он  туда  уехал,  —  ну,  кроме  жалобы  на  жару.  Если  он  и  вправду  в  опасности,  разве  он  не  сообщил  бы  мне,  как  ты  думаешь?  Ну,  отправил  какое-то  сообщение?

—  Может,  он  не  хочет  беспокоить  тебя,  —  отозвалась  Блисс.  —  Возможно,  он  это  нарочно,  чтобы  тебя  защитить.  Он  же  сказал,  что,  если  с  Корковадо  что-то  неладное,  он  хочет,  чтобы  ты  держалась  подальше  от  этого  места,  —  напомнила  она.

—  Ну  да,  пожалуй.  —  Шайлер  принялась  играть  с  кисточкой  подушки.  —  Но  как-то  это  все  странно.  В  смысле  —  Лоуренс  же  совершенно  не  доверяет  Совету.  Еще  со  времен  Плимута.  Отчего  вдруг  он  теперь  позвал  их?

—  А  ты  как  думаешь?  —  поинтересовалась  Блисс.

Она  заметила,  что  в  глазах  Шайлер  появилось  осмысленное  выражение.  По  крайней  мере,  она  наконец-то  перестала  рыдать  из-за  парней.  Это  снова  была  та  Шайлер,  которую  она  знала  и  которой  восхищалась.

—  Я  собираюсь  отправиться  туда.  Если  Лоуренсу  действительно  грозит  опасность,  я  должна  помочь  ему.  Иначе  буду  сама  себе  противна.

Архив  аудиозаписей

Хранилище  истории

Проводник:  Хазард-Перри,  Оливер.

Место  службы:  семейство  ван  Ален.

Личный  доклад  от  19  мая

(Две  минуты  записи  забито  шумами.  Начинается  запись  с  нижеследующего  момента.)

Шайлер  скажет  вам,  что  у  меня  не  было  никакого  выбора.  Она  уверена,  что  я  люблю  ее  потому,  что  должен  любить,  что  мне  некуда  деваться,  —  но  она  ошибается.  Иногда  она  слишком  много  на  себя  берет.

Я  понимал,  что  мы  делаем,  когда  мы  исполняли  церемонию.  Я  прекрасно  понимал,  что  это  означает.  Понимал,  к  чему  это  приведет.  Более  того:  я  понимал,  что  она  не  отвечает  мне  взаимностью.  Я  знал  это  уже  давным-давно.  Вы  считаете  меня  глупцом?

Так  почему  же  я  это  сделал?

Не  знаю.  Я  не  собирался  этого  делать.  В  свое  оправдание  могу  сказать  лишь,  что  в  первый  раз  я  сказал  ей  «нет».  Мы  были  в  том  гостиничном  номере,  и  она  сидела  у  меня  на  коленях,  и  знаете,  это  было  здорово  —  такая  близость  с  ней.  Да,  очень  здорово.  Я  не  хотел  об  этом  говорить,  я  вообще-то  не  из  тех  парней,  которые  треплются.

Она  думает,  что  я  влюблен  в  нее  еще  с  детства,  или  с  того  момента,  как  впервые  ее  увидел,  или  еще  какую-то  романтическую  чушь  вроде  этого.  Ничего  подобного.  Мы  были  друзьями.  Мы  хорошо  ладили  друг  с  другом.  Мне  нравилось,  как  она  думает.  Нравилось,  как  она  смеется.  Как  одевается  —  во  всю  эту  кучу  темных  одежек.  Что  ей  было  прятать?

Считал  ли  я  ее  красивой?  Ну  я  же  не  слепой.  Конечно,  я  думал,  что  она  красивая.  Но  в  этом  было  что-то  большее:  мне  нравилось,  как  она  подкрашивает  глаза  этими  уродскими  синими  тенями  —  девчонки  думают,  что  парни  не  замечают  такие  вещи,  как  макияж,  но  мы  замечаем  —  и  как  они  размазывались  к  концу  дня.  У  нее  получалась  маска,  как  у  енота,  а  она  этого  даже  не  замечала...  Не  знаю.  Я  был  очарован.