Оборотни Его Величества - Алина Илларионова

— Винтерфелл, что вы делаете?! Я позову охрану! — с истеричной ноткой возговорил окунь.

— Зовите, — широко улыбнулся агрессор. — Я же невменяемый. Вот оторву вам и им головы, и ничего мне за это не будет.

Эта вопиюще бесстыжая наглость сработала не хуже заклятья немоты. Флокс, свесив руки, просто беспомощно наблюдал, как нахальный нелюдь копается в его столе. Искомое нашлось почти сразу, в среднем ящике — куколка с пуговичными глазами, сшитая из бежевой дамской перчатки. Сунув игрушку за пазуху, аватар рассыпался в благодарностях за оказанное при обыске содействие, картинно расшаркался и пошёл восвояси.

Флокс, наконец, отмер.

— В ваши россказни о призраке никто не поверит.

— Я никому не скажу, — аватар повернул ручку.

— Винтерфелл!

— Н-да?

— Я хочу дать вам совет. Повстречав на дороге карету, путник свернёт к обочине. Запомните это.

— Я запомню, — серьёзно кивнул гвардеец. — Но что, если путник вырыл на пути кареты колею?

Алесса намеряла вёрсты по проходной, не давая Миранде сосредоточиться над очередным крестословом. Аватар прикрыл дверь и распахнул объятья.

— Ви-и-илль! — подруга бросилась на шею, для надёжности обвив талию ногами.

В карете Вилль с хрустом потянулся, как пёс, выбравшийся из будки на солнышко. Теперь бы помыться да переодеться в свежее, и можно считать, что день удался… Да, когда вымоется, сменит костюм и переговорит с Тай-Линн начистоту. Невооружённым глазом было видно: девушку что-то беспокоит, и серьёзно. Однако на прямой вопрос она с беззаботной улыбкой пожала плечами — соскучилась.

— О Дане и принцессе ничего не известно? — риторически спросил Вилль. Алесса мотнула головой.

— Их скоро найдут, вот увидишь. Дан не первое десятилетие путешествует, и Ирэн за ним как за каменной стеной. Не волнуйся.

Нахмурившись, аватар отвёл в сторону шторку. Не волноваться не получалось. Выходило переключаться, да и то лишь на время.

Возле чьей-то изгороди, увитой кованными из чугуна растениями и через пику украшенной золочёными шарами, он попросил остановить. Одолжив у кучера огниво, выкопал в сугробе ямку и положил туда куклу. Набитая ветошью перчатка вспыхнула с первой искры, точно была облита маслом. На пару мгновений дрожащий посеревший воздух очертил фигуру темноволосой голубоглазой девочки, прижавшей игрушку к груди. Бродяжка улыбнулась… и исчезла. На снегу остался только пепел, которым уже никто никогда не сможет воспользоваться, чтобы удержать, подчинить и заставить призрак исполнять волю смертного. Что ж, всему в Мироздании отведено своё место.

Помимо прочих украшений, на изгороди росла шикарная гладкая сосулька размером с сортовую морковь. Аватар вернулся в карету, и дар природы звонко хрупнул на волчьих клыках. Вкуснотища!

К дворцу подъехали, когда вечер уже сгущал акварель, постепенно доводя разбавленную лазурь до кондиции насыщенно-чернильной синевы. Сосулька подействовала как сливки на кота: глаза у Вилля замаслились и начали слипаться. Захотелось сменить ипостась, да чтобы Тай-Линн взяла частый гребень… Алессе пришлось турнуть друга в бок, дабы пробудить от радужных мечтаний. В парк попали через служебный вход, причём, часовые, плюнув на постовые правила, с чувством и расстановкой намяли вызволенному сослуживцу бока. Услышав натужный хруст рёбер, сминаемых в могутных объятьях пары орчин, девушка чуть в обморок не хлопнулась.

Силль-миеллонский л’лэрд безошибочно поджидал за дверью чёрного хода. Оглядев подчинённого с головы до ног, он недовольно поджал губы:

— Должен вам сообщить, Винтерфелл, что с сего дня вы находитесь в отпуске по состоянию здоровья… Однако, это вовсе не повод для того, чтобы являться ко двору в нечищеных сапогах. Это — первое и последнее предупреждение.

Тай-Линн вполне успешно замаскировала смех внезапным приступом кашля, даже по спине пришлось стукнуть пару раз. Вилль криво ухмыльнулся.

— Поздравляю, Шантэль. Это был гениальный план!

Высокий л’лэрд заломил бровь, но в глазах светилось довольство.

— О чём вы, Винтерфелл? И для вас я по-прежнему капитан Тир.

Выделенная «спаленка» размерами могла поспорить с малым университетским спортзалом, а убранством напоминала оперный театр. Обойдя помещение по периметру, Вилль уверился, что здесь лучше голос не повышать, иначе от эха оглохнешь. В смежной комнатке находилась огромная овальная ванная, уже подготовленная для гостя. Златокосая служанка, назвавшаяся Флёной, в последний раз тронула воду локтем, долила кипятка из кувшина, раскланялась и удалилась, наказав звать, ежели что.

Ох, Пресветлая! Прозрачная, чистая, горячая водичка! Итак, как там расслабляются высокородные господа?..

Вилль свесил через золочёный край ванной обе руки и пятку вдобавок, но власть имущим себя не почувствовал. Было неудобно лежать, распластавшись морской звездой, когда бортик давит в щиколотку и подмышки, но аватар терпел, стремясь постичь сокровенную суть таинства омовения. Десять минут спустя барское блаженство оставалось недосягаемой целью, зато всё затекло. Меняя позу, Вилль макнулся с головой. Отфыркался. От воды волосы закурчавились пуще прежнего, и огромное, на полстены зеркало, обрамлённое золочёным же вьюном и какими-то хохлатыми воробьями, отразило скептически настроенного покрасневшего парня с причёской «мама — барашка, папа — коняшка, а я не уродился».

В тёплом свете канделябра на двенадцать магических шаров заманчиво мерцали разнообразные банки-скляночки, флакончики и крохотные — с ноготок — пузырьки. Вилль взял с тумбочки маленькую банку жемчужного цвета.

— «Крем после бритья «Дивный». Делает вашу кожу гладкой как колено девственницы.»

Войти в новую жизнь с лысой головой, это, конечно, смело, но если она будет похожа на коленку…

Над флаконом с надписью «Вишнёвые грёзы» Вилль гадал довольно долго. Потом рискнул понюхать. Всё ясно — настойка с ароматом пьяной вишни. Надышишься, лёжа в горячей воде, и уплывёшь в вишнёвые грёзы навечно, даже булькнуть не успеешь. В объёмной фарфоровой плошке обнаружилось нечто густое, вязкое, цвета недельной утопленницы.

— Это, хозяин, глина — моррду мазать, — подсказал вкрадчивый голос свыше. — На белилах они, понимаешшь ли, экономят.

— Так она ж синяя!

Домовой материализовался на лепестке бортика, бесцеремонно скинув на пол мыло, тут же скакнувшее под ванну лиловой лягушкой.

— Э-э, хозяин, это наука тонкая! Одна девка мажшшется, а вторая пужшшается, покуда не побелеет. Хозяйка давеча зелёной обмазалась, так меня чуть инффырркт не хватил. Вон, даже хвост посседел! — кот свесил под хозяйский нос угольно-чёрную конечность, присыпанную белой пудрой. Вилль присмотрелся: