Великая Отечественная Война (1941–1945) - Николай Потапов

Слышится марш: «Германия, Германия превыше всего…»

На звук музыки входит Ева.

Ева. Отчего у вас тут так весело?

Гитлер. Ты только послушай, Ева, что сообщил нам только что Геббельс.

Ева. Что?

Гитлер. Оба старых гороскопа предсказывают нам победу в августе этого года! Предсказывают нам победу в августе этого года!

Ева. Что ты говоришь?!

Гитлер. Это точно! Я верю в это, верю! Так и будет! Прочь уныние!.. Прочь панику!.. Шампанского сюда!.. Шампанского!.. (Приносят бокалы с вином.) За нашу победу!..

Все восторженно аплодируют. Берут бокалы, пьют.

Ева. Я всегда говорила тебе, Адольф, ты непобедим. У тебя на роду написано быть властителем мира.

Геббельс. Так оно и будет! Нашему великому фюреру — ура!

Все радостно кричат: «Ура!».

Гитлер. Я всегда думаю о будущем Германии и ее врагах. Коалиция наших противников — это коалиция государств, цели которых все более и более расходятся. И тот, кто, подобно пауку, сидит в своей паутине и наблюдает за развитием событий, видит, как между отдельными государствами с каждым днем обостряются противоречия. В итоге несколько значительных ударов уничтожат этот искусственно созданный фронт: он может рухнуть в любую минуту. Вспомните прусского короля Фридриха Второго, который добился победы над Австрией благодаря тому, что распалась австро-русская коалиция после внезапной смерти царицы Елизаветы. То же случится и сейчас. Англо-русско-американская коалиция рухнет и Германия станет победителем.

Геббельс. Я верю в это, мой фюрер!

Гиммлер. История повторяется.

Гитлер. Нам уже сейчас, не дожидаясь конца войны, следует заняться проблемой возрождения и обновления немецкой нации в послевоенные годы.

Геббельс. Это будет очень кстати, мой фюрер.

Гитлер. После войны в стране окажется три-четыре миллиона женщин, у которых не будет мужей. Это приведет к резкому снижению рождаемости. Представьте себе, какая это будет потеря в дивизиях через 20–45 лет! Какой же выход? При достаточно высоком уровне сознания каждая женщина, родившая одного ребенка, должна быть заинтересована в том, чтобы другие женщины имели как можно больше детей. Но дети, естественно, не могут появиться сами собой. Кроме того, мы заинтересованы в том, чтобы не всякий мужчина имел много детей. Для зачатия детей надо привлекать только наиболее здоровых мужчин и в физическом, и в психическом отношениях. Поэтому мы должны стремиться к тому, чтобы женщины, которые после войны не смогут выйти замуж, вступали бы в длительные связи с женатыми мужчинами для того, чтобы производить на свет как можно больше детей. Такие связи должны приравниваться к бракам. А некоторые мужчины получали право состоять в браке сразу с двумя женщинами, причем вторая жена также обязана носить фамилию мужа… И государство обязано следить за этим и строго наказывать тех, кто будет противостоять этому порядку. Так мы быстро решим проблему роста населения. Ты согласна со мной, Ева?

Ева. Согласна, мой фюрер. У тебя всегда неожиданно рождаются великие идеи. Я восторгаюсь тобой!

Геббельс. Мой фюрер, это гениально!

Гиммлер. Мы должны брать пример с Геббельса. У него уже шестеро детей. А он еще может столько же, несмотря на свой тщедушный вид. Если, конечно, дать ему в жены двадцатилетнюю девушку. (Смех.)

Гитлер. Смешного в этом нет. Геббельс, как истинный ариец, с честью выполняет свой национальный долг.

Ева. Вот именно! И все должны следовать его примеру.

Гитлер. Вспоминая прошлое, должен вам признаться: я долго сомневался, не начать ли нам военную кампанию с нападения на Восток, а затем уж на Запад. Но вынужденно получилось так, Восток на ближайшее время выпал. У нас был договор с Россией. Однако договора соблюдаются лишь до тех пор, пока они выгодны. Потом я окончательно пришел к выводу: мы можем выступить против России лишь тогда, когда освободимся на Западе. Мы не могли избежать союза с Россией. И это стало решающей игрой в моей жизни. Я полагал, когда мы достигнем своих целей на Западе, тогда ничто не удержит меня от того, чтобы так же решительно сделать поворот назад и напасть на Россию.

Геббельс. Это было, мой фюрер, дальновидное решение.

Гитлер. Завоевание земель западнее Урала снова станет на повестку дня, если даже нам придется воевать сто лет. Все последователи фюрера должны знать: Германская империя лишь тогда будет в безопасности, если западнее Урала не будет существовать чужого государства.

Гиммлер. Это верно, мой фюрер. И мы достигнем этого, чего бы нам это ни стоило.

Гитлер. Задача германской политики состоит в расчленении Советской России. На территории Советского Союза будет создано четыре имперских комиссариата: «Прибалтика», «Украина», «Кавказ» и «Россия». «Прибалтику» мы потом включим в состав Германии, уничтожив предварительно все нежелательные элементы.

Геббельс. Это верно, мой фюрер. Мы ведем войну не за трон и не за алтарь. Это война за зерно и хлеб, за обильный обеденный стол, за обильные завтраки и ужины. Это война за сырье, за резину, за железо и руду. И чем меньше останется русских на Востоке, тем больше достанется всего этого немцам.

Гитлер. Наша цель в отношении России ясна: уничтожить ее вооруженные силы, уничтожить само государство. Речь идет о борьбе на уничтожение. Мы уничтожим Россию, чтобы она больше никогда не смогла подняться. Мы будем продолжать войну до тех пор, пока в России не останется организованной военной силы. Что касается Москвы, то она будет затоплена. И на том месте, где сейчас стоит Москва, возникнет море, которое навсегда скроет от цивилизованного мира столицу русского народа. Для других городов должно действовать правило: перед их занятием они должны быть превращены в развалины артиллерийским огнем и воздушными налетами.

Борман. Это гениально, мой фюрер!

Кребс. Мы так и поступали.

Геббельс. Предлагаю тост за нашего великого фюрера!

Все восторженно аплодируют. Пьют шампанское.

Входит официант.

Официант. Господа, ужин подан.

Все, шумно разговаривая, уходят.

Ялта. Воронцовский дворец. Просторная комната.

Черчилль в ярком восточном халате стоит перед мольбертом, рисует. Мэри читает книгу.

Мэри (откладывая книгу). Папа, тебе нравится Крым? Ялта?

Черчилль. Очень красивые места. Они напоминают мне Швейцарию. Но там нет моря, а здесь есть. Смотри, какое! Голубое-голубое, и нет ему конца.

Мэри. Да, места здесь живописные. Я представляю, как много людей здесь летом. Купаться тут, наверное, одно удовольствие.

Черчилль. Купаться везде хорошо, где есть вода.

Мэри. Да, я знаю тебя, ты готов барахтаться в любой луже.

Черчилль. Что поделаешь, дочь. Люблю воду, люблю купаться. Жаль, что не лето, с огромным бы удовольствием покупался в этом Черном море.

Мэри. А почему его называют Черным морем? Вода голубая-голубая, а море назвали Черным. Странно. Ты не знаешь, почему?

Черчилль. Так повелось еще с древних времен.

Мэри. А немцы ничего тут не жалели, все рушили подряд.

Черчилль. А почему они должны жалеть? Не свое — чужое. Поэтому и крушили все подряд.

Мэри. Но должны были понимать, дома не виноваты, что идет война?

Черчилль. Но в домах сидели русские солдаты, оборонялись, стреляли, поэтому дома и разрушали.

Мэри. Немцы так же поступили бы и у нас, если бы высадились в Англии.

Черчилль. Абсолютно так. Разве ты забыла, с какой жестокостью они бомбили наши города?

Мэри. Нет, папа, не забыла. Такое не забывается. От этого ужаса нас спасла Россия.

Черчилль. Это верно. Нападение Германии на Россию было для нас спасением. Это как дар судьбы.

Мэри. А почему немцы полезли на Россию? Неужели не знали — воевать на два фронта это трудно, гибельно?

Черчилль. Это была непоправимая ошибка Гитлера, которая спасла нас.

Мэри. Признайся, папа, а ты ведь всегда хотел, чтобы Германия напала на Россию? И не только хотел, но и добивался этого.

Черчилль. Что тут скажешь? Ты права, Мэри. Я всегда хотел этого и в меру сил этого и добивался.