Великая Отечественная Война (1941–1945) - Николай Потапов

Рузвельт. Это верно. Коль у нас существует разное понимание, я предлагаю поручить министрам иностранных дел изучить эту проблему дополнительно.

Сталин. Против этого мы не возражаем.

Черчилль. Теперь я хотел бы выслушать ваше мнение о предоставлении зоны оккупации Франции, на чем настаивают французы. Я считал бы возможным предоставить Франции самостоятельную зону оккупации. Франция является наиболее крупным соседом Германии. И Англии нужна в будущем сильная французская армия. По мере роста своих сил Франция должна будет принимать на себя все большую часть бремени по предотвращению нападения Германии. Англия не хочет принять на себя всю тяжесть возможного нападения Германии в будущем. Англия хочет, чтобы Франция была начеку в отношении Германии, поэтому Англии нужна сильная Франция.

Сталин. Это правильно. Франция должна быть сильной страной и иметь хорошо вооруженную армию.

Рузвельт. Я согласен.

Черчилль. Возникает еще один важный вопрос. Что будет с Германией? Призрак голодающей Германии, с ее 80-миллионным населением, встает перед нами. Кто будет ее кормить? И кто будет за это платить? Не получится ли, в конце концов, так, что союзникам придется хотя бы частично покрывать репарации из своего кармана?

Сталин. Да, эти вопросы рано или поздно встанут.

Черчилль. Если хочешь ездить на лошади, то ее надо кормить сеном и овсом.

Сталин. Но лошадь не должна бросаться на нас.

Черчилль. Да, метафора моя неудачна. Но если вместо лошади для сравнения поставить автомобиль, то все равно для его использования нужен бензин.

Сталин. Аналогии тут нет. Немцы не машины, а люди.

Черчилль. Верно, согласен. Что касается репарации, нужно создать репарационную комиссию, которая вела бы всю эту работу.

Рузвельт. Время наступило для создания этой комиссии по изучению нужд прежде всего Советского Союза и других европейских стран. Я также согласен, чтобы эта комиссия работала в Москве.

Сталин. По моему мнению, основным принципом при распределении репараций должен быть следующий: репарации в первую очередь получают те государства, которые вынесли на своих плечах основную тяжесть войны и организовали победу над врагом. Эти государства: СССР, США, Великобритания.

Черчилль. Мне нравится принцип: каждому — по потребностям, а от Германии — по ее силам.

Сталин. Я придерживаюсь другого принципа: каждому — по заслугам.

Рузвельт. Вот это правильно. Теперь можно приступить к обсуждению вопроса о международной организации безопасности. Нашей задачей является обеспечение мира на планете, по крайней мере, лет на 50. Основной вопрос, который следует согласовать, — это процедура голосования в Совете Безопасности. Наше предложение требует безусловного согласования и единогласия постоянных членов Совета по всем важнейшим решениям, которые относятся к сохранению мира, включая все экономические и военные принудительные меры. В Совете Безопасности все государства, которые не являются постоянными членами, должны иметь право излагать свою точку зрения без всяких ограничений. Если такая свобода обсуждения в Совете Безопасности не будет обеспечена, то создание всемирной организации может быть серьезно затруднено или даже стать совершенно невозможным.

Черчилль. Было бы нежелательно создавать впечатление у народов мира, будто три державы хотят властвовать над всем миром, не давая другим странам высказывать свое мнение.

Сталин. Я думаю, среди присутствующих нет ни одного человека, который оспаривал бы право наций высказываться в Ассамблее. Однако не в этом суть дела. Страна, которая поднимает какой-либо вопрос в Ассамблее, хочет не только этого, а хочет того, чтобы ее выслушали и приняли — и это главное — решение по нему. Господин Черчилль высказывал опасение, как бы не подумали о том, что три великие державы хотят господствовать над миром. Но кто замышляет такое господство? Соединенные Штаты? Нет, они об этом не думают. (Смех и красноречивый жест Рузвельта.) Англия? Тоже нет. (Смех и красноречивый жест Черчилля.) Итак, две великие державы выходят из сферы подозрений. Остается третья — СССР. Значит, СССР стремится к мировому господству? Или, может быть, Китай стремится к мировому господству? (Общий смех.) Ясно, что разговоры о стремлении к мировому господству ни к чему. Так что мой друг, господин Черчилль, не сможет назвать ни одной державы, которая хотела бы властвовать над миром.

Черчилль. Я, конечно, не верю в стремление к мировому господству со стороны кого-либо из трех союзников. Однако положение этих союзников столь могущественно, что другие могут подумать так, если не будут приняты соответствующие предупредительные меры.

Сталин. Господин Черчилль говорит, что нет оснований опасаться нам чего-нибудь нежелательного в наших отношениях. Да, конечно, пока все мы живы, бояться нечего. Мы не допустим опасных расхождений между нами. Мы не позволим, чтобы имело место новая агрессия против какой-либо из наших стран. Но пройдет 10 лет или, может быть, меньше, и мы исчезнем. Придет новое поколение руководителей, которое не прошло через все то, что мы пережили, которое на многие вопросы, вероятно, будет смотреть иначе, чем мы. Что будет тогда? Мы как будто бы задаемся целью обеспечить мир по крайней мере на 50 лет вперед. Самое же главное условие для сохранения длительного мира — это единство трех держав. Если такое единство сохранится, германская опасность не страшна. Поэтому надо подумать о том, как лучше обеспечить единый фронт между тремя державами, к которым следует прибавить Францию и Китай. Надо создать возможно больше преград для расхождения между тремя главными державами в будущем. Надо выработать такой устав, который максимально затруднял бы возникновение конфликтов между нами. Это — главная задача.

Рузвельт. Все верно, маршал Сталин. Я полностью с вами согласен. Я думаю, мы к этому вопросу еще вернемся. А пока предлагаю сделать перерыв.

Берлин. Имперская канцелярия.

В бункере Гитлер, Геббельс, Борман, Геринг, Гиммлер, Кейтель, Кребс.

Кейтель. Мой фюрер, нам стало известно, в советском Крыму проходит конференция глав правительств Советского Союза, Соединенных Штатов Америки и Великобритании.

Гитлер. С какой целью?

Кейтель. Я полагаю, согласовать свои действия для ведения войны против Германии.

Гитлер. Когда началось совещание?

Кейтель. 4 февраля.

Гитлер. Почему так поздно узнали?

Кейтель. Мой фюрер, наша разведка доложила об этом только сегодня.

Гитлер. Наша разведка вечно опаздывает. Чем они занимаются? Есть ли у них, в конце концов, достойные разведчики, надежная агентура? Или они обо всех событиях узнают только из газет и передач по радио?

Борман. Наверное, так оно и есть. Совсем обленились!

Геринг. Они мастера лишь плести интриги внутри Германии и шпионить за руководителями рейха.

Геббельс. Это так. Мой фюрер, надо строго наказать всех виновных. В самом деле, идет совещание главных наших врагов, глав правительств трех стран, а мы узнаем об этом в последнюю очередь. Это постыдно! Постыдно!

Гитлер. Ты прав, Геббельс. Я подумаю, как наказать их. Может, кое-кого освобожу и от должности. А теперь надо подумать, как сорвать это совещание в Крыму, как уничтожить правителей враждебных нам стран.

Гиммлер. Мой фюрер, я предлагаю создать диверсионную группу, перебросить ее в Турцию, оттуда на подводной лодке тайно доставить в Крым, дальше действовать по обстановке. Ее цель — взорвать дворец, в котором проходит совещание.

Геббельс. Это слишком долгий путь. Пока мы подберем группу, пока ее доставим в Крым, совещание может закончится, и все разъедутся.

Гитлер. Да, этот путь слишком долгий. Геббельс прав.

Кейтель. Мой фюрер, я предлагаю перебросить 3–5 самолетов-бомбардировщиков в Турцию и оттуда нанести удар бомбами по дворцу. Эта операция займет не более суток.

Гитлер. Этот вариант лучше. Геринг, твои летчики могут выполнить такое задание?

Геринг. Вполне, мой фюрер. Если вы утверждаете этот вариант, я немедленно отдам соответствующие распоряжения.

Гитлер. Можешь идти, Герман. Выполняй. (Геринг уходит.) Кейтель, какие у вас планы на восточном фронте? И как вы могли допустить русских до Одера? Вы понимаете, от Одера до Берлина всего 70 километров! Вы что, хотите сдать Германию русским без боя?!