Лихо. Медь и мёд - Яна Лехчина

и «госпож» такое обращение показалось Ольжане грубым. Ну вот, подумала она. Избаловали.

– Она… живёт там с мужем, достопочтенный… – Ольжана неловко улыбнулась. – Право, я не знаю, как могу к вам обращаться. Брат Амори? Этого достаточно? Я многого не понимаю, но кажется, вы выше своих братьев по сану…

– Не думаю, что брат Амори потребует от… тебя особых знаний, – сказал Лале добродушно-снисходительно. Ольжана заметила лёгкую заминку там, где в другое время он обратился бы к ней на «вы». – Мы называем брата Амори «монсеньор», поскольку… да, ты права, он выше нас по сану, ибо, как исполнительный служитель Дланей, занимает пост дознавателя ордена.

– Одного из. – Амори скучающе посмотрел на носки башмаков. – Нас у ордена много.

– А я с некоторых по’р его помощник. – Бриан приосанился и рассмеялся. – Я думал, что буду ловить ведьм и е’ретиков, но знаете, что я делаю, сеньо’ра? Веду п’ротоколы!

Ольжану словно ошпарило. Ей почудилось, что её щёки раскраснелись, а грохот сердца слышал весь мост.

– О-о, – протянула она благоговейно. И добавила глупо: – Ничего себе!

Амори не ответил, как ей к нему обращаться. Видимо, никак.

– Кто выдал твою сестру замуж в Тачерату, в этот гадюшник? – Он удивлённо приподнял бровь. – Если она твоя родственница, как так вышло, Лазар?

Ого. Ольжана поймала взгляд Бриана. Тот махнул рукой – не переживайте, мол.

Лале повёл подбородком и сплёл пальцы за спиной.

– Монсеньор слишком высокого мнения обо мне, – проговорил он осторожно. – И переоценивает вес моего слова для господарских родичей. Особенно – для девушек в возрасте невест.

– Это точно, – прыснула Ольжана, сама поражаясь тому, как чудесно подходит для роли господарской дурочки. – Знаете, как у нас говорят? Легче остановить дождь, чем девушку, собирающуюся замуж!

– Истина, – приободрил Бриан.

Амори устало погладил переносицу.

– Ничего нового. – Он отвернулся от Ольжаны, точно она больше не стоила его внимания. – Значит, ты сейчас не принадлежишь к прецептории, Лазар? Ни в Мазарьском господарстве, ни в Кубретском?

Ольжана с тревогой огляделась. Солнце медленно гасло за чертой города.

– …Не мне говорить тебе, что делать. – Голос Амори стал по-отечески мягок. – Но я удивлён. Ты мог бы занять должность по способностям. Наши дела тут показались бы тебе пустяками по сравнению с делом хургитанской ведьмы.

Ольжана чуть не переспросила – с чьим-чьим делом? – но вовремя прикусила язык.

– Месси’ры, – полюбопытствовал Бриан, – а сколько можно стоять на мосту? У вас ноги железные? Особенно твоя, Лаза’р, если мне не изменяет память… На ваше счастье, я знаю чудный т’ракти’р недалеко отсюда, там подают тако-ое пиво…

Амори бросил на него короткий презрительный взгляд. Обронил небрежно:

– Позорить знак, который ты носишь, будешь не при мне.

Бриан в ответ только фыркнул, пожал плечами.

– Не хотите – как хотите.

– Мы можем поговорить где пожелаете, – улыбнулся Лале. – Но перед этим, с вашего позволения, я отведу Ольжану туда, где мы остановились.

Амори хмыкнул.

– Зачем тебе её уводить? Только время терять, а уже поздно.

– Я дойду сама, чтобы не отвлекать вас, – оживилась Ольжана.

Бриан замахал руками.

– Исключено, – заявил он. – Го’род полон пьяниц и ’разв’ратников, и не все из них такие весёлые монахи, как я!..

– Довольно. – Амори устало взмахнул рукой и кивнул на церквушку. – Поговорим там. Вечерние бдения прошли, там должно быть спокойно.

Глаза Ольжаны расширились. Наверняка чёрного железа в этой церкви больше, чем во всех, где она была до этого. Не приведи Тайные Люди, ещё коснётся чего-нибудь.

– Право, я… – Она растерялась, бросила на Лале отчаянный взгляд. – Не хочу вам мешать…

– Не помешаешь, – обронил Амори. – Идёмте.

– Да нет… – Ольжана сжала кулаки за спиной, до боли впилась в кожу ногтями. – Всё же…

Амори развернулся к ней.

– Ты язычница?

Ольжана встретилась с ним взглядами. Заставила себя не вздрогнуть.

– Длани, нет. – Прозвучало искренне. – Я манитка. – (Не «рукопоклонница», оценил, Лале?) – И… я люблю читать истории из жизни Перстов…

Тупоголовая! Ольжане захотелось задушить саму себя от ярости. Откуда деревенская родственница Лале умеет читать? «Взялась разыгрывать смущённую простушку, – приказала она себе, – так веди себя соответствующе!»

– Вернее, чтобы мне их читали… – Она вжала ногти в ладони так сильно, что боль стала почти невыносимой. – Про Иовету и короля…

– И я, – обрадовался Бриан, – и я очень люблю эту исто’рию!

– Потому что она про любовь, – вклинился Лале. – Вы так похожи, вы знаете об этом?

– Ну уж точно больше, чем вы с ней. – Бриан хитро прищурился. – У сеньо’ры случайно нет иофатских к’ровей?

У сеньоры нет мозгов, подумала Ольжана. Пока Лале и Бриан поддерживали разговор, Амори не сводил с неё глаз.

– Ну раз ты не язычница, – он пожал плечами, – не вижу причин, почему бы тебе не пойти с нами в церковь.

Ольжана присела в поклоне.

– Как скажете. Вообще… я очень люблю церкви, очень люблю… – Ни слова лжи. – Они такие красивые там, откуда я родом. – («Не смей говорить, из какого ты господарства, вдруг не угадаешь? Лале окажется из другого, и они будут это знать».) – С витражами…

Амори надоела её сбивчивая болтовня, и он отвернулся. Ольжана мысленно поблагодарила высшие силы: на этот раз – с ядовитым удовольствием – Тайных Людей. Разжала кулаки, приложила к юбке саднящие ладони.

Небо потемнело и стало бархатно-сливовым. Лавочники разожгли огоньки, и мост засиял крапинками света – Ольжана, шумно дыша, втягивала запах ила и тёплого вечера. Пока они шли к церкви, Лале осторожно коснулся её локтя.

– Всё хорошо, – сказал он тихо.

Ольжана сердито на него посмотрела. Жавора тебя подери, нехорошо! Мало ей чудовища, так ещё нарисовались башильеры, один из которых – их ищейка. Да и что за дело хургитанской ведьмы он упоминал?..

Двери церкви были открыты. Ольжана вскинула голову, посмотрела на неё снизу вверх – церковь зияла ажурными арками, щерилась шпилями; на колоколенках стояли каменные фигурки Перстов.

Бриан, бурчащий – мол, ну что за место досуга? – шёл первым. Он остановился у порога, привычным движением коснулся межбровья двумя пальцами. Затем коснулся груди – там, где сердце, – и потянулся к руке из чёрного железа: на колонне слева у входа темнел отпечаток большой ладони.

Брат Амори остановился, равнодушно глянул на Ольжану. Сделал жест, предлагая ей пройти вперёд.

– Ты выглядишь удивлённой, – заметил он. – Никогда не видела, как человек входит в дом, где чтят Длани?

Ольжана судорожно выдохнула.

Видела бы, не пошла.

– Ну, монсеньор, вы же знаете эту страну. – Лале встал у колонны. – В наших краях ведут себя совсем по-другому, а Ольжана впервые на западе. Идём, я объясню.

Она повернулась к Амори спиной, неуверенно шагнула к Лале. Насупилась – вы