Лихо. Медь и мёд - Яна Лехчина

были сильно подстрижены – куда короче, чем у Лале. Лицо было крупное и красивое, с ровным прямым носом и серыми глазами.

Одеяние его очень напоминало подрясник Лале. И на груди висел башильерский знак.

Ольжана сглотнула.

Мужчина улыбнулся, кивнул в её сторону.

– Сеньо’ра не иофатка? – уточнил он с ощутимым иноземным произношением. «Р» у него был мягкий, мурлычуще-картавый.

Ольжана потерялась и чуть не захохотала от напряжения – называть её сеньорой было даже нелепее, чем госпожой.

– Нет, – ответил Лале. – Ольжана из этих краёв.

– О-о, – протянул башильер весело. – Понимаю! Удивлён и ‘рад видеть тебя с женщиной, б’рат Лаза’р.

Лале принялся рассказывать историю про их родство, но башильер заулыбался пуще прежнего и замахал руками.

– Б’рат Б’риан, – представился он. – Сеньо’ра знает иофатский? Нет? Не ст’рашно. Я буду гово’рить на её языке.

– Мой товарищ из ордена, – объяснил Лале, пытаясь скрыть неловкость. – Мы не встречались лет…

– Посадил всё з’рение за книжками, ха? Так пытался меня ’разглядеть!.. – Бриан чуть наклонился к Ольжане. – Мои глаза видят ясно, потому что любят смот’реть на молодых женщин, а не на ста’рые бумаги.

Это прозвучало не скабрёзно, а насмешливо-мягко, но Ольжана всё равно была в замешательстве.

– Кажется, напугал твою сеньо’ру, Лаза’р. – Бриан покачал головой. – Что же, я такой ст’рашный?.. – Он почесал шею и сделал вид, что задумался. – Ха! Не бойтесь. Я не осуждаю своих б’ратьев за… как сказать…

Ища слова, он погладил гладко выбритый подбородок – и Ольжана заметила, что на его пальцах не было перстня.

– …за в’ремя, кото’рое они п’роводят в компании сеньо’р.

– Она моя двоюродная племянница, – напомнил Лале, но Бриан отмахнулся, подмигнул. Что-то быстро сказал по-иофатски.

Ольжана вздохнула и расправила плечи. Молчать дальше казалось неприличным.

– Вы хорошо говорите на господарском, – похвалила она.

– Сеньо’ра слишком доб’ра. – Когда Бриан улыбался, на его щеках появлялись ямочки: так он напоминал большого ребёнка. – Я давно учу ваш язык, но не скажу, что мне легко. Сейчас я служу здесь… С б’ратом Амо’ри, Лаза’р, он здесь на п’равах…

Рассказать о сане башильера ему оказалось слишком сложно – Бриан, будто извиняясь, развёл руками и объяснил Лале на иофатском.

– А я ему помогаю, – добавил радостно. – Веду дела, ’разбираю… как же… тяжбы?

– Вам тут нравится? – спросила Ольжана.

Бриан гоготнул.

– Нет. Мне н’равится в Иофате. Но это лучше, чем Хал-Аза’р.

– Брат Бриан жил в Хал-Азаре года два, – пояснил Лале.

– Два года и семь месяцев, – изрёк Бриан мрачно. – П’роклятая ст’рана! Там ужасно жа’рко, сеньо’ра, но это ещё не всё. Везде – сплошной песок и хал-аза’рские голово’резы. Они только и думают, как бы ’распороть монашеское б’рюшко.

Лале выразительно приподнял брови, но ничего не сказал.

– А ещё кожа лопается на солнце и сползает лоскутами… Фу! – Бриан переключился точно по щелчку пальцев. – Что ты тут делаешь, Лаза’р? Во имя Иоветы – любимейшей из Пе’рстов, – как мы давно не виделись!

Пока они разговаривали, Ольжана с тоской глянула на речку. Потёрла виски пальцами – от переживания и мурлычущей трескотни Бриана у неё разболелась голова. Бриан жестикулировал, перескакивал с иофатского на господарский и обратно; Лале отвечал ему приветливо, но сдержанно.

– Погоди. – Бриан взял Лале за плечи, развернул. – Что с твоим носом? Ты под’рался?

– Я?

– Ну не я же! Хотя я и не п’рочь, ха! – Бриан отвлёкся, сделал кому-то размашистый жест рукой. – Ф’рате Амо’ри! Монсеньо’р! Он же меня поте’рял… Я должен был ве’рнуться, но увидел тебя, заболтался…

Лале обеспокоенно глянул на Ольжану.

– Брат Амори здесь?

– Ну я же сказал тебе, что мы ’работаем вместе…

– Не зови его.

– Уже позвал. – Бриан простодушно пожал плечами. – Да что ты как мальчишка, он ничего тебе не скажет. – Лёгкий полупоклон в сторону Ольжаны. – Меня же те’рпит несколько месяцев… с тех по’р, как б’рат Гильбе’рт отп’равил меня в маза’рьские земли, чтобы… ’разбирать случаи е’реси и колдовства…

Лале сказал про Бриана: «Он вас не тронет» – но вот про другого башильера разговора не было.

– Пожалуй, я пойду. – Ольжана вытерла взмокшие ладони о юбку. – Дело к ночи, да и мешать вам не хочу. Ты… – Она посмотрела на Лале и поняла, что не знает, как ей правильно называть его при Бриане. Лазар – это его имя при рождении или то, что дали в ордене? – Ну… Найдёшь меня на дворе, в общем.

– Сеньо’ра, – охнул Бриан. – Нет-нет, вам не нужно уходить!

Глаза Ольжаны забегали по людям на мосту, но от страха все прохожие казались ей одинаковыми.

– Мы ми’рные, вас не обидим. – Бриан сделал к ней шаг, и она попятилась. – Куда вы пойдёте? Одна? А если что-то случится?..

И всё же брата Амори Ольжана разглядела ещё до того, как он подошёл, – худой человек в чёрном, лет пятидесяти на вид. Сердце её рухнуло в пятки.

– Монсеньо’р! – позвал Бриан весело, чередуя чужие слова с родными. – Смотрите… я вст’ретил…

Брат Амори выглядел так, как Ольжана всегда представляла себе башильеров. Крючковатый нос, усталые, но внимательные глаза. Тёмные волосы с залысинами надо лбом. Он был безбород, как и Бриан, а на его шее, помимо башильерского меча, висела ещё и тонкая цепь из чёрного железа.

– Брат Лазар. – Амори улыбнулся Лале сухими губами. – Рад встрече.

Его произношение было жёстче и точнее, чем у Бриана. Амори посмотрел на Ольжану, и у той чуть дыхание не перехватило.

– Это?..

– Моя двоюродная племянница, Ольжана, – объяснил Лале. Он был вежлив и спокоен: радостно улыбнулся, слегка поклонился. Но мельком оттянул ворот пальцем, и по этому крохотному движению Ольжане почудилось, что дело плохо. – Я помогаю ей добраться к сестре в Тачерату.

– Не знал, что у тебя тут столько ’родственников, – хохотнул Бриан.

Амори кивнул с мягкой улыбкой.

– Чудно. – И отвел взгляд от Ольжаны. – Как твоя жизнь, Лазар?

Он – очевидно, тоже иофатец – говорил на неродном языке так хорошо, что Ольжана восхитилась бы, если бы не была ни жива ни мертва.

– Хвала Перстам, не жалуюсь, монсеньор. – Теперь казалось, что Лале и вправду приятно удивила встреча с братьями по ордену. «Соберись, – приказала себе Ольжана. – Если он взял себя в руки, почему ты не можешь?» – Лечу людей, помогаю дальним родичам…

Ольжана соединила пальцы в замок и натянула благодушную гримасу. Ей нужно успокоиться. Подумаешь, башильеры! Да, пусть они и разбирают дела мазарьских колдунов, а одного из них его же братья зовут монсеньором – Ольжана не разбиралась в иерархии черноризцев, но звучало как что-то важное.

Амори вновь скользнул по ней взглядом, одновременно равнодушным и цепким.

– Что твоя сестра делает в Тачерате?

После вежливых «сеньор»