Любовные секреты - Монетт Камингз

21 Красавчик Бруммель — английский денди, законодатель мод эпохи Регентства.

Люси скорчилась на диване в приступе смеха.

— Могли бы, наверное, сразу догадаться. Кто же еще способен на такое? Но ему наплевать на условности. Знаешь, он ведь там был вчера.

— Да? А я его не заметила.

— Бедный Красавчик. — Она опять захихикала. — Будем надеяться, что он никогда не узнает, что его не заметили, а то он постарается испортить тебе репутацию в свете. Он счел бы это высшим оскорблением, хотя в любом другом месте никто бы не обратил внимания на такого маленького, невзрачного человечка. Но Красавчик — это другое дело.

— Что же в нем такого заметного?

— Ну… трудно сказать, в его наружности нет ничего такого, чтобы обращать на него больше внимания, чем на какого-нибудь случайного прохожего. И все же его нельзя не заметить. Он, конечно, невыносимо высокомерен, но действительно может обеспечить успех или лишить всякой надежды на него одним движением брови. Когда я увидела, как он наводит на меня свой лорнет, у меня просто все поджилки затряслись, и мне захотелось убежать и спрятаться. Но он, наконец, улыбнулся и кивнул, прежде чем перевести лорнет на кого-то еще. Я чуть не упала в обморок от облегчения: это означало, что я принята в свете.

— Тогда хорошо, что я не участвую в сезоне, потому что не рискнула бы подвергнуться его оценке. — Что бы сказал такой придира, как этот Бруммель, о сочинительнице готических романов, даже если они и пользуются успехом?

— А что он сказал? — заинтересовался Джайлс, благополучно забыв наставления мисс Сампсон или полагая, что раз та не велела ему конкретно не прерывать Миранду, значит, он может с полным правом это сделать. Никто не упрекнул его, все с нетерпением ждали ответа. Их ждало разочарование.

— Да я и не слышала, — ответила сестра. — Он со мной вообще не разговаривал, он, в общем-то, даже не подошел ко мне. Я бы совершенно растерялась, если б он это сделал.

— Хотел бы я быть там в тот вечер, когда он сказал: «Кто это с вами такой толстый?»

— Джайлс! — укоризненно сказала мисс Сампсон. — Я уверена, что ни один джентльмен не может сказать ничего подобного. И уж, во всяком случае, на людях.

— А он сказал, — настаивал Джайлс. — Роджерс мне об этом говорил. И еще он говорил, что Бруммель вовсе не джентльмен.

— Боюсь, что Роджерс сказал Джайлсу правду, — согласилась Люси. — В обоих случаях. Хотя учителю не надо бы повторять таких вещей при учениках. В свое время это был настоящий скандал. Мистер Бруммель и регент были добрыми друзьями в течение нескольких лет, хотя Красавчик даже не принадлежит к аристократии. Тем не менее какое-то время эти двое казались неразлучными.

— Следовало бы полагать, что регент предпочтет выбирать себе друзей среди аристократов, а не станет так высоко возносить какого-то «мистера».

— Ничего подобного. Он абсолютно равнодушен к таким вещам. Говорят, Красавчик даже давал советы регенту, как одеваться, и тот охотно им следовал. Никто не знает точно, что произошло, но, должно быть, Красавчик однажды сказал принцу что-то такое, что тому не понравилось, и когда они потом снова встретились, регент не пожелал его заметить. А Красавчик отплатил ему, выкрикнув свою реплику на весь зал.

Самми ахнула:

— Он так и сказал? Оскорбил принца-регента? И вы говорите, что такой человек по-прежнему принят в обществе?

— Да, и продолжает и дальше в том же духе. Только, конечно, старательно избегает бывать там же, где и принц-регент. Потому что будет весьма прискорбно, если его не заметят второй раз, а так оно, конечно, и будет. И если это случится снова, люди дважды подумают, прежде чем его приглашать.

— Надо полагать, что регент должен не менее старательно избегать встречи с ним, — сказала Миранда. — Принц Георг может быть фактически нашим правителем, хоть он и не так называется, но такое происшествие должно было быть для него ужасно унизительным.

— Ну, наверное, но…

— Это говорит о том, что надо быть осмотрительным при выборе друзей. — Самми решила, что это подходящий случай повернуть мысли детей в нужном направлении. Но ее никто не слушал.

— Особенно, если никто в зале не осадил обидчика, — продолжила Миранда. — Но я теперь понимаю, что человек, который мог совершить такой скандальный поступок, как оскорбление регента, с легкостью мог набраться нахальства прислать леди букет полевых цветов.

— Но то, что у другого может казаться нахальством, считается проявлением благоволения со стороны знаменитого Красавчика, — решительно сказала Люси. Что бы ни говорила мисс Сампсон, сама она не скажет ничего дурного о человеке, который сделал себя арбитром в обществе. On-dits, которые она повторила, в свете рассматриваются как комплимент.

— В таком случае, я рада, что этот «джентльмен» не снизошел до того, чтобы заметить меня, — парировала ее кузина. По ее мнению, манеры Красавчика Бруммеля были явно хуже, чем у капитана Мюррея. Тот, по крайней мере, не произносил свои оскорбления при других, а придерживал их до тех моментов, когда они оставались наедине.

Люси только рассмеялась и заверила ее, что если она будет проводить больше времени в свете, то начнет думать по-другому. На это Миранда возразила ей, что вряд ли когда-нибудь изменит свое мнение, и они обе начали обходить стол, где лежали цветы, и читать прикрепленные к ним карточки, на которых, помимо имени отправителя, иногда были чувствительные надписи или какие-нибудь стишки. Обе молодые леди не могли порой удержаться от смеха, читая некоторые надписи, хотя цветы им и понравились. Миранда с изумлением увидела, что Диана была права: значительное количество цветов было прислано ей. Она попыталась припомнить джентльменов, чьи имена стояли на карточках, но это мало ей удалось.

Хотя Миранде очень не хотелось тратить время, которое, как она понимала, лучше было бы провести за работой над рукописью, она вынуждена была признать, что ей понравилось все, что происходило накануне вечером, несмотря на ее замечания о неровных полах и скромность угощения. Только трудно было припомнить сегодня ее партнеров по танцам. Они сменялись с такой быстротой, что ни один из них не оставил сколько-нибудь глубокого впечатления; пока она танцевала с ними и вела легкую беседу, мысли ее были заняты неоконченными страницами ее книги.

Диана присоединилась к ним и во второй раз осматривала цветы.

— Вот этот тоже для вас, Миранда, — позвала она. — Ой, это от кузена Джона!

— Здесь, наверное, какая-то ошибка. Я уверена, они предназначались Люси.

— Нет, для Люси вот эти розовые бутоны. Он прислал каждой из вас по букету.