Плетущий - Максим Резниченко

Сомневаюсь, что смог бы в реальности так долго вести огонь из пулемета из положения стоя. Но это не явь, и наша сила, сила Плетущих, делает нас сильнее в мире снов. Я морщусь, когда отдача пулемета уже болезненно ощущается спиной, где-то между лопаток. Мне не приходится даже целиться, потому что твари занимают все пространство перед нами, и пули сами находят свои цели. Удивительно, но, несмотря на размеры, гигантские кошкоподобные создания оказываются слишком уязвимыми для наших пуль. Хватает нескольких попаданий, чтобы свалить монстра на землю. И хорошо, что практически сразу после смерти они исчезают, иначе гора трупов была бы выше крыш, а нам пришлось бы постоянно отступать.

В который раз совершенно некстати мелькает мысль о том, что нам везет, и ряд случайных совпадений существенно облегчает жизнь. Ведь не устрой Миша по неопытности такой ливень, вряд ли образовалось бы это болото, в котором увязают монстры. Если бы неизвестный нам противник не помешал Мише в самом начале, он не поставил бы частокол из бревен, которые сгорели, уничтожив большое количество тварей.

Мне кажется, что от грохота, воя, визга я оглох окончательно, но лязг затвора слышен очень отчетливо и ясно. Проклятье! Семен, как назло, не контролирует мой сектор, а удерживает жидкую атаку по центру и помогает Мише. Могучие твари неумолимо надвигаются, и, клянусь, я слышу победные торжествующие нотки в их реве.

Пулемет выпадает из моих рук и, не долетая до земли, исчезает. Нет, я не успею «достать» новый. В моих руках почти моментально оказываются прохладные цилиндры гранат. Быстро выдергиваю чеку у одной, другой и швыряю их перед наступающими и уже такими близкими монстрами.

– Бойся! Свет! ору, что есть мочи и успеваю увидеть, как удивленно расширяются глаза повернувшегося в мою сторону Рыжего, которого, видимо, насторожило молчание моего пулемета.

– Бах! Бах! – почти слитно звучат разрывы двух гранат.

Хотя я отвернулся, крепко зажмурился и закрыл уши руками, в голове все равно стоит звон, похожий на надоедливый писк сотни комаров. Через мгновенье я разворачиваюсь, распрямляюсь, уже сжимая Печенег с полным коробом патронов.

Эффект от разрыва светошумовой гранаты оправдывает самые смелые ожидания. Даже сквозь звон в ушах я слышу, как визжат и воют огромные кошки. Мало того, они бросаются друг на друга, сплетаясь в неразличимые клубки из темных тел. Двух шоковых гранат хватило, чтобы остановить атаку монстров. Твари, подирающие сородичей сзади и не попавшие под воздействие яркой вспышки и громкого взрыва, теснят их и заставляют продвигаться дальше. Я решаю закрепить успех и «достаю» еще две гранаты. Размахиваюсь сильнее и зашвыриваю их в самую гущу монстров. Последствия вносят настоящий хаос в ряды тварей. Они визжат, рвут когтями и загнутыми длинными клыками своих соседей. Их наступление на левом фланге фактически остановилось, хотя с противоположной стороны разлома все еще прыгают оставшиеся особи.

Улучив момент, проверяю, как дела у Семена и Миши. Рыжий сидит на корточках и отчаянно трет глаза. Видимо, он получил ожог сетчатки, когда повернулся ко мне в момент взрыва. Плохо. А вот у Миши дела обстоят хорошо. И это несмотря на то, что атакующие находятся от него достаточно близко для прыжка. Просто на его фланге тварей больше нет, кроме тех, что пытаются пробраться по черной жиже на нашей стороне разлома. Значит, центральная и правая части монстров уничтожены. Кошки остаются только с моей стороны, но и здесь все будет решено в считанные минуты. Ослепленные и оглушенные твари продолжают рвать друг друга, и я, воспользовавшись короткой передышкой, опустошаю короб пулемета и уничтожаю монстров в Мишином секторе. Моя помощь оказалась кстати, потому что как раз в этот момент у него заканчиваются патроны, а новый пулемет в руках Миши появляется не так быстро. Вместе мы отбрасываем тварей к разлому, расстреливая их в упор. Все заканчивается через десяток секунд.

– Спасибо, – хрипло бросает он и разворачивается вместе со мной к оставшимся тварям, которые продолжают рвать друг друга.

– Попробуй поработать! – стараюсь перекричать какофонию диких звуков.

– Как?

– Земля! – показываю пальцем на кошек. – Расплавь землю!

Несколько секунд Миша непонимающе глядит на меня, затем быстро кивает и чуть прикрывает глаза. Я страхую его, готовый в любую секунду открыть огонь, если твари вдруг перестанут уничтожать друг друга и кинутся на нас. Через какое-то время их заволакивает густой туман. Когда серая дымка скрывает их от наших глаз, дикий шум взрывается немыслимым ором, наполненным безумной болью. Прохладный влажный ветер дует нам в спины, относит в сторону густой пар, и вот высоко в воздух из толпы монстров взлетает грязно-бурый фонтан раскаленной жижи. Ошпаренные твари принимаются безумно метаться, но через несколько секунд земля под ними взрывается серией таких же раскаленных гейзеров. Мне приходится открыть огонь, потому что ослепшие и оглохшие кошки разбегаются в разные стороны, спасаясь от новой угрозы. Многие выбирают неверное направление и, продолжая истошно верещать, падают в ущелье. Ринувшихся в нашу сторону встречает огонь моего Печенега. Грохот пулеметных очередей перекрывает все звуки. В немыслимом прыжке одна из тварей сокращает дистанцию, оказавшись едва ли в десятке шагов от нас. Поднимая фонтан брызг, она падает на землю, но стрелять в нее уже нет нужды – тварь мертва. Кроме глубоких кровавых ран на ее морде, лапах и шее я вижу ошпаренную дымящуюся шерсть, вонь от которой едва не заставила мой желудок вывернуться наизнанку. К счастью, ее тело исчезает, а ветер быстро очищает воздух. Просто здорово, что он дует нам в спины, а не наоборот.

С каждой секундой дикий шум становится тише. Монстры гибнут один за другим, и спустя несколько минут, когда от жара высохшее и превратившееся в каменистую почву болото начинает плавиться как пластилин, исчезают почти все звуки. Тишину нарушают лишь болезненные стоны Семена, сидящего на земле.

Глава 6

– Достаточно, – кладу руку Мише на плечо, и он сразу открывает глаза.

– Что?

– Можешь заканчивать, – говорю ему, – тварей уже не осталось.

Он оглядывается вокруг, проверяя мои слова, и облегченно выдыхает.

– Уф… Ну и драка… – а потом в приливе эмоций громко восклицает: – Как мы их! А, Макс?! Как мы их! Как!

Он продолжает выкрикивать что-то радостное и возбужденное, но я не мешаю – пусть. Для Миши это бесценный опыт, так ему необходимый. Поворачиваюсь к сидящему на земле Семену.

– Ты как? – наклоняюсь к нему.

– Жить буду, – выдавливает он, – только не вижу ничего.

– Это пройдет.

– Надеюсь. Что это было?

– Светошумовые гранаты, – отвечаю.

– Буду знать. Как твари?

– Мы их перебили.

– Всех?

– Нет, только тех, что штурмовали нас в лоб.

– А остальные?

– Скоро должны быть здесь.

– А этот Старик, где он?

– Неподалеку, а что?

– Ничего. Он мне очень не нравится, – Рыжий умудряется нахмуриться.

– Мне тоже, – соглашаюсь я, – но сейчас он нужен.

– Максим, – негромко произносит он.

– Что?

– Боюсь, я вам сейчас не помощник.

Киваю ему, позабыв, что Семен ничего не видит, и сразу говорю:

– Знаю.

– Думаю, я должен уйти.

– Я тоже так думаю. Оставаться здесь в таком состоянии опасно для тебя.

– Извини.

– Это не твоя вина.

– Ты думаешь?

– Да, – и добавляю: – Позже нужно будет поговорить.

– А говоришь, что не моя вина, – горько усмехается Семен. – Я бы тоже хотел с тобой поговорить. Очень серьезно. Мне есть что рассказать, и я бы хотел…

Он не успевает договорить, потому что Миша вдруг оказывается рядом и тревожно заявляет:

– Макс, твари!

– Где? – вскидываюсь я. – Не рано ли?

– Не знаю. Они подходят с двух сторон.

– Ладно, – встаю на ноги. – Семен, надеюсь, сегодня мы с тобой еще встретимся.

– Уходишь, что ли? – удивляется Миша. – Ты ранен?

– Скорее контужен, – безрадостно отвечает Рыжий.

– А, ну да, тогда конечно… Макс, что будем делать?

– Сейчас решим, – коротко бросаю я. – Ну что, Семен, до встречи?

Рыжий встает с земли, оглядывается вокруг, сильно щурясь, и заявляет:

– Знаешь, Оружейник, я, пожалуй, останусь.

Он назвал меня так только единожды, когда мы занимались у Марины Яковлевны в классе. Это был первый и последний раз. Именно Семен на одном из занятий обратился так ко мне, и это прозвище крепко приклеилось. Было это лет двадцать назад, если не больше.

Несколько мгновений пытаюсь понять, почему Рыжий вдруг назвал меня так, но вслух лишь спрашиваю его:

– Ты уверен?

– Обузой не буду, – заверяет он. – К тому же лишний ствол вам не помешает. Просто скажешь, куда стрелять, и все.

– Если ты надеешься уйти от предстоящего разговора, то зря, – говорю ему, стараясь, чтобы голос не звучал слишком серьезно. – Он все равно состоится.